— Сто лет жить будешь! — обернулась Иезавель, взметнув блестящие от обилия лака кудряшки волос. — Мы как раз о тебе говорили.
— С чего вдруг? — в легком недоумении подошла к ним Ева. Перевела взгляд на Лию, Аню, а потом и Веру — все трое заговорщицки улыбались, словно знали некий грязный секретик.
Ева снова, без надобности, поправила рукав рубашки.
— Тебе сейчас сколько лет? — задала в свою очередь вопрос Иезавель.
— Шестнадцать. А что?
Девочки торжествующе переглянулись.
— Я же говорила! — воскликнула Лия, не сдержав эмоций.
— В чем дело? — снова спросила Ева.
— Я видела тебя в «Зове», — объяснила Иезавель нарочито скучным голосом.
— И что?
— Нам интересно, с каких пор в элитный вампирский клуб пускают малолеток, — снова влезла Лия. Ева равнодушно пожала плечами, не зная, что придумать. Волнение ушло, едва зародившись. Ее всего лишь видела в клубе — ерунда, по сравнению с остальным.
— Повезло, вот и все, — в конце концов, сказала она, уже собравшись отойти, но Иезавель не позволила.
— Да ладно тебе, Ева. Признавайся, — с нажимом не попросила, но скорее потребовала та. — Я слышала, как официант с охранником обсуждали тебя. У тебя есть универсальный пропуск. Где такой достать?
— «Пропуск»? — замешкалась Ева, не сразу сообразив, что речь идет о подвеске-пауке.
— Кто тебе его достал?
Помянув недобрым словом персонал «Зова», Ева постаралась увести разговор в другое русло:
— А ты, Лиз, как сама туда прошла?
— Мне восемнадцать, — отмахнулась Иезавель, наградив Еву пристальным взглядом. — Мои знакомые много раз пытались попасть туда, но удавалось это одному или двум. Я хочу этот пропуск. За сколько отдашь?
Ева поморщилась. Вот за такой подход она и недолюбливала Иезавель. Та упрямо считала себя пупом земли, для кого просто не существует слова «нет». Но врать ей о «пропуске» девочка не решилась — кто знает, что еще услышала Лиза от словоохотливых работников клуба.
— Я не знаю, о чем ты, — в конце концов, подобрала слова Ева. — Меня провел друг. Вот и все. Возможно, «пропуском» назвали именно его.
— Друг, значит? — нехорошо прищурилась Иезавель. — И насколько он тебе близкий друг?
— Лиз, без обид, но это уже не твое дело.
— У тебя ведь парень есть, — вступила в разговор Лия, — Барышев Артур со второго курса, да?
— Нет, мы ему ничего не скажем о твоем друге, конечно, — поддержала ее Вера, накручивая на палец прядь коротких русых волос. — Ты только проведи нас в «Зов», ладно? Всегда мечтала там побывать.
«Они меня шантажируют?» — уже не слушая ее, обомлела про себя Ева. В голове не укладывалось.
— Вернее, о них, — улыбнулась подружкам Иезавель. Еве ее улыбка показалась скорее оскалом. — Я вам не говорила? Два красавчика подрались из-за нашей скромной Евы. Представляете?
— Ничего себе «скромная»! — захихикала Аня.
— Вампир только один твой «друг» или оба? — вкрадчиво поинтересовалась Лиза. — Схлестнулись они на равных.
Еве это быстро надоело. Хихиканье Ани, провокационные вопросы Иезавели, насмешливые взгляды Веры и Лии, и тишина со стороны остальных — прислушивались, не иначе. Второго позора, как на работе, допустить было нельзя.
— Значит, так, — не скрывая раздражение, заговорила Ева, — во-первых, с Артуром мы расстались, и моя жизнь его больше не касается. Во-вторых, нет никаких пропусков, а я сама провести никого не могу. В клуб меня пустили из необходимости, и больше таких исключений не будет, — отрезала она. — Так что ничем не могу помочь.
Конечно, Иезавель такой ответ не устроил, но Еве было плевать. Она обогнула настырную однокурсницу и заняла одно из ближайших к преподавательскому столу мест. Вскоре появился Валентин Афанасьевич, руководитель практики, и от Евы окончательно отстали.
Увы, лишь на время.
45 глава
О предстоящей практике Ева знала лишь то, что их отправят собирать материал на местные предприятия. Валентин Афанасьевич дополнил эти познания, представив группе план предстоящей работы: студентам раздали тонкие книжечки, которые предстояло заполнять на протяжении месяца, объяснил как это делать, когда и где, предупредил о сроках сдачи и защите, пригрозил ленивым неприятностями и торжественно разрешил беспокоить его глупыми вопросами каждые вторник и пятницу, в которые, к слову, явка была обязательна. В заключение руководитель насмешливо предложил юным дарованиям попытаться найти для себя предприятие самостоятельно. Остальных ждал бетонный завод.
Весть о заводе группу не обрадовала. Большинство рассчитывали протирать штаны и юбки в деловых офисах, но, увы, первокурсникам выбирать не приходилось. Преподаватели и вовсе считали первую практику скорее пробной, нежели настоящей, а для такого любое место сойдет.
Разочарованным деткам Валентин Афанасьевич дал пару дней на определение. В среду будут составлены списки, и менять их он никому не позволит. На этом встреча подошла к концу, студенты были свободны.
Ева заблаговременно написала смс Исаие, и тот уже ждал ее в машине. Девочка поспешно покидала документы в пакет и поспешила к выходу — очень ей не нравился взгляд, которым буравила ее Иезавель.
Предчувствие не обмануло: Лиза немедленно ее окликнула. Ева притворилась глухой и одной из первых покинула здание. Алиса задерживалась, ждать ее девочка не рискнула и, мысленно попросив у подруги прощения, нырнула на переднее сиденье автомобиля братьев.
Исаия смерил запыхавшуюся сестру нечитаемым взглядом, чему способствовали солнцезащитные очки. Без них в ясный день вампиры-оборотни были словно полуслепыми.
— Освободилась?
— Да, привет, — позволила себе выдохнуть Ева. — Нас на бетонный завод хотят отправить, представляешь? Целый месяц пыль глотать!
Исаия ответил не сразу, аккуратно выводя машину со стоянки.
— Ты не сможешь пойти.
— То есть как?
— Завод — закрытое предприятие, соглядатаи не смогут последовать за тобой.
— «Соглядатаи»?
— За тобой круглосуточно следят, Ева, — с раздражением напомнил Исаия, на мгновение оторвав взгляд от дороги.
— И что? — закатила глаза девочка. — Ну, подождут меня за пределами завода пару часиков, не переломятся.
— Ты действительно не понимаешь? Измаил со всех шкуру спустит, если с тебя хотя бы волосок упадет.
— Не утрируй.
— Я преуменьшаю, балда, — невесело хмыкнул Исаия. — Он пообещал запереть тебя в общине, если придется. Обычно так и делают, кстати.
— Ты что, с ним согласен? — насторожилась Ева, уловив в голосе брата знакомую интонацию.
— Я сам тебя запру, если только так ты будешь со мной, — резко отозвался Исаия. Но сообразив, что именно сказал, поморщился: — В безопасности, я имею в виду.
Ева ничего не сказала. В напряженной тишине они проехали две улицы. На третьей Исаия не выдержал:
— Забей ты на эту практику! Будут другие, тебя еще от них тошнить начнет.
— Я не хочу ломать свою жизнь на радость Измаилу, — процедила Ева, уставившись в боковое окно, где на полной скорости проносились обычные люди с совершенно обычными проблемами. Все чаще девочка ощущала себя будто за стеклом от них, за пределами нормального мира.
— Завод необязателен, так? — припомнил Исаия. Ева нехотя кивнула. — Найдем другое место. Хочешь, возьму тебя к себе?
— А можно?
— Я договорюсь, — пообещал Исаия не столько сестре, сколько себе. Начальник терпеть не мог практикантов и принципиально их к себе не брал. Придется долго и настойчиво уламывать его сделать исключение. Как-нибудь.
— Спасибо! — просияла Ева. От дурного настроения не осталось и следа. Исаия только головой покачал, чувствуя на душе тепло и облегчение. Ева снова улыбается, и он счастлив.
Счастлив так легко и эфемерно, как мог лишь безнадежно влюбленный.
Поддавшись секундному порыву, Исаия накрыл ладонь сестры своей. Когда Ева никак не возразила, он осмелился поднести ее руку к губам и поцеловать костяшки — быстро и буднично, словно в этом нет ничего странного. Словно и не у него вовсе перехватило дыхание в страхе, что она вырвется или оттолкнет. Словно это не он, а кто-то другой — Илия, например — прячет жажду за маской легкомысленного флирта и тоску за уверенными словами.
Ева тихонько вздохнула. Исаия не решился посмотреть на нее. А девочка меж тем видела, как у брата нервно дернулся кадык, а пальцы, что удерживали ее руку, мелко, едва заметно дрожали. Это был не Илья, кто флиртом жил и дышал. Исаия не любил проявлять нежность и сейчас делал это неуверенно и даже неловко, отчего у Евы едва слезы на глазах не навернулись — столь болезненно искренне это было.
Во всем, что делал Исаия, он был серьезен. И в любви тоже.
Месяцев семь назад он расстался с девушкой, с которой встречался без малого три года. Казалось, дело шло к свадьбе. Но случилось нечто, и о Лене он больше не упоминал, а новую заводить не спешил. Ева не знала причины, не знали и родители. В курсе был лишь Илья.
