– Нечаянно? – Говорить было больно, слова царапали горло.
– Мне кажется, нарочно. Знаешь, в человеке еще остались какие-то животные инстинкты. Там, в подворотне, он еще не сделал ничего плохого, а я все равно испугалась и побежала. Если бы не побежала, он бы меня размазал по стене, а так я успела выскочить на открытое пространство, и машина меня только задела, просто сшибла с ног.
– Ты что-нибудь запомнила? Марку? Может, номер? Цвет?
– Нет. – Она мотнула головой. – Помню только…
– Что?
– Он не сразу уехал, он затормозил возле меня. Я подумала, хочет помочь. А потом он сдал назад, чтобы…
– Чтобы наехать. – Андрей и не знал, что может испытывать одновременно и страх, и бешенство.
– Да, мне так показалось. – А Катя держалась молодцом, будто пересказывала кино, а не рассказывала о собственном несостоявшемся убийстве. – Там была игрушка на лобовом стекле. Что-то вроде сердечка… Да, точно, розовое сердечко.
– Ты видела лицо того, кто был в машине?
– Нет, только темный силуэт. Потом залаяла собака, женщина какая-то закричала, и он уехал. Наверное, мне повезло.
– Я его найду, – пообещал Андрей, убирая рыжий завиток с ее лба. – Из-под земли эту тварь достану.
– Думаешь, это он? Тот, кто звонил и присылал мне открытки?
– Думаю, тебя больше нельзя оставлять без присмотра. И не спорь, Катя!
Сказал и в висок поцеловал, а хотел в губы…
* * *
Разговор с Семой у них вышел не из легких. Сема не мог ничего сделать и от этого злился.
– Он осторожный, не оставил никаких следов. Дама с собачкой – свидетель никакой, остальные ничего не слышали, ничего не видели. Место этот гад выбрал удачное, безлюдное. Мог простой психопат все так обстряпать? – Друг посмотрел на Андрея тяжелым, требовательным взглядом.
– Я не знаю. – Он и в самом деле не знал. На его жизненном пути встречался только один психопат, да и тот был мертв.
– Все началось после того, как вы поженились.
Сема озвучил то, о чем сам Андрей постоянно думал последние дни.
– Считаешь, все это из-за меня?
– Лихой, у тебя есть враги? Можешь не отвечать, я и сам знаю, что есть.
– Почему сейчас? Почему не я, а Катя?
– Потому что сейчас ты особенно уязвим, у тебя появилась семья, а семья – это рычаг воздействия. Ты пока не вопросы задавай, Лихой, а врагов своих рассортируй и систематизируй.
– Нелегкая задача.
– А кто сказал, что будет легко? – Сема посмотрел на него исподлобья, как-то очень уж внимательно посмотрел. – Раньше нужно было думать, до того, как Катю в свою жизнь втягивать. Но ты же тогда ни о чем не думал, тебе ж главное – Старика проучить. А теперь уж чего! Будем разгребать! – Он хлопнул ладонями по столу, сказал: – К Кате я приставлю Ивана Колосова, он толковый малый, свое дело знает.
* * *
Катина жизнь изменилась. В который уже раз! Она изменилась сразу после выписки из больницы, в ней появился телохранитель, из нее исчезла работа.
– Я разговаривал с твоим начальством, – сказал Андрей. – У тебя еще есть отпуск, а потом – сразу в декрет. Катя, пожалуйста, не спорь. Так будет лучше для всех.
И она снова не стала спорить, она была согласна с Андреем.
– И спать мы будем вместе. – К вопросам ее безопасности это решение никак не относилось, но она тоже согласилась. Вместе, безусловно, как-то спокойнее. И вообще, раз уж они семья…
– Я беспокойно сплю. – Это было не возражение, так… слабая попытка.
– А я без тебя вообще уснуть не могу. Бессонница у меня без тебя, знаешь ли. – Он улыбнулся как-то странно, застенчиво. – Мне спокойнее, когда ты рядом.
– Под присмотром?
– Ага, под присмотром. И вообще… – Он покраснел, вот такое чудо! – Мы же семья, Катя. А доктор сказал, что нам с тобой можно…
Теперь уже и она покраснела. Что там можно, когда тело словно чужое и такое неповоротливое! Кому это «можно» вообще нужно?!
Наверное, она сказала это вслух, потому что Андрей краснеть перестал и ответил очень серьезно, как будто экзамен сдавал:
– Мне это нужно. Вот все это. – Он погладил ее всю, от макушки до пяток, и поцеловал, сначала робко, а потом весьма решительно. И вдруг оказалось, что Кате это тоже нужно, и с телом своим она еще очень даже хорошо управляется.
* * *
Вечер был прекрасный. И Катина жизнь тоже. Как-то естественно и неспешно все наладилось и встало на свои места, и брак ее фиктивный больше не был фиктивным. Иногда ей даже начинало казаться, что Андрей ее любит. Думать и анализировать то, что между ними происходило, она себе запретила, боялась сглазить. Смешно сказать – она, умная, образованная, дипломированная, вдруг поддалась глупым деревенским суевериям и ничем, даже нечаянной мыслью, не хотела разрушить то, что они строили вдвоем, возводили из невидимых, но осязаемых кирпичиков. Кате вдруг стало казаться, что счастье – это слишком хрупкое чувство, что его нужно беречь и охранять. Как будто раньше она никогда не чувствовала себя счастливой. Чувствовала. Но не боялась потерять. А теперь вот боялась.
И Андрей тоже боялся, не говорил об этом вслух, но Кате не требовались слова, телохранитель Иван, ставший ее тенью, был лучшим тому доказательством.
С Иваном у Кати как-то сразу не заладилось. Он смотрел на нее так, словно она была не его подопечной, а аферисткой, от которой нужно охранять мир. И делал все возможное, чтобы оградить мир от Кати по максимуму.
То нельзя, это не положено, а это и вовсе запрещено инструкцией. Катя пыталась пожаловаться Андрею, но муж лишь разводил руками. Инструкции – дело святое, и кто он такой, чтобы их отменять?! Но по глазам его Катя видела, что методы Ивана Андрей разделяет целиком и полностью. И тогда она пожаловалась Семе, человеку, который написал инструкции для Ивана, приперла к стенке своим уже вполне очевидным беременным животом и принялась шантажировать и угрожать, напоминать о правах человека в целом и правах беременной женщины в частности. Сема вздыхал, страдальчески закатывал глаза, сочувственно кивал, но стоял на своем.
Консенсуса они достигли только минут через тридцать. Теперь Иван не имел права провожать Катю до дамской комнаты и в людных местах держался на приличном расстоянии, а не на расстоянии вытянутой руки, и выбирать маршрут за нее он не имел права, и во времени ее ограничивать. Это была победа! Пусть маленькая, но лиха беда – начало. Вот только после этого Иван стал еще мрачнее и еще подозрительнее. Хотя куда уж подозрительнее!
В этот прекрасный предновогодний вечер Катя старалась не обращать внимания на досадные пустяки. Этот вечер она отвела для покупок подарков членам своей семьи. Лизе купила красивое платье, Дениске радиоуправляемый вертолет, а потом очень долго выбирала подарок для Андрея. Когда Иван уже начал скрежетать зубами от бессильной злобы, Катя нашла то, что искала, – синий кашемировый свитер. Конечно, у Андрея было много свитеров, но вот такого, идеально подходящего под цвет его глаз, не было. И вообще, нужно же ей с чего-нибудь начинать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
