– Думаю, что уже нет! – отвечаю я неправду, глядя прямо ему в глаза.
– Жаль… – он абсолютно искренне вздыхает. – Сашка… Пожалуйста… Ну не спеши ты с принятием решений! Если, конечно, ты сейчас сказал мне правду.
– Ладно. Иди спать. Мне надо подумать…
– Я понимаю и поэтому сегодня оставлю тебя наедине с твоими мыслями, – Ванька грустно улыбается.
Сижу и курю одну сигарету за другой.
Уже час сижу.
Мне до конца ясно, что третий лишний – действительно я! Это значит, что пора уходить на второй план.
Правильность решения уехать в Булун у меня уже не вызывает сомнений. Только надо всё подготовить для того, чтобы здесь, в Питере, дела шли правильно. Но надо поторапливаться.
Я у ректора. Сергей Петрович сам вызвал меня к себе. И это хорошо, поскольку я очень хотел серьёзно посоветоваться с ним. Он долго слушал мой пространный рассказ про Кирилла Сергеевича, про мою работу в больнице там, в Булуне.
– Не перестаю удивляться вам, Саша… – задумчиво проговаривает он, встаёт и начинает ходить туда и обратно по кабинету.
Мне становится неудобно, и я тоже встаю.
– Сидите, сидите! Это у меня такая привычка, – он жестом усаживает меня и вдруг, совсем неожиданно, спрашивает: – Вам, наверное, скучновато в нашей больнице?
Обалдеваю от вопроса. Точно попал в мои мысли.
– Ну… – начинаю я мямлить, боясь сказать что-нибудь не то. – Иногда бывает…
– Саша, что вы церемонитесь? Я же всё прекрасно понимаю. И Юра говорил, что вы оттуда приехали совсем другим. Он сказал, что вы приехали настоящим врачом. Да-да! Именно так и сказал.
– Ну, это спасибо Кириллу Сергеевичу. Он столько со мной беседовал… Даже когда лежал, специально меня вызывал.
– Наверное, поэтому вы и сессию за две недели проскочили, – смеётся ректор. – Прямо хоть к Кириллу на практику студентов отправляй! Я шучу, конечно. Дело не в нём, а в вас!
– Ну это как сказать, – пытаюсь я протестовать.
– Юра мне говорил, что у вас в коллективе отношения не очень? – вдруг интересуется он.
– Когда как, – коротко отвечаю я.
– Я понимаю, – мягко соглашается Сергей Петрович. – Правильно, что стараетесь не обращать внимания. В нашем ремесле есть много случайных людей, и это – настоящая трагедия. Юра говорил, что хотя некоторые коллеги вас за глаза и называют недоучкой, многие больные просят его, чтоб их вели именно вы. Вы это знаете?
– Знаю… И каждый раз испытываю чувство неудобства.
– Что делать! Люди хотят, чтобы их лечили хорошо. Кстати, Кирилл мне описал, как вас обычно провожают из Булуна. Благодаря вам мы теперь с ним опять переписываемся. Люди просто так не пойдут провожать.
– Там очень хорошие люди. Тёплые очень! Хотя вокруг и холодно. Я туда с удовольствием бы уехал работать.
– Догадываюсь, – ректор задумывается. – Вам там интереснее. На улице, наверно, при встрече здороваются…
– Здороваются. Даже советов просят. Так приятно!
– В маленьких городках всё это проще… Душевнее… Да! Чуть не забыл. Хотел у вас спросить: а здесь у вас сейчас помимо больницы практика есть? Имею в виду ваши способности.
– Сейчас нет… Учусь.
– Я понимаю… Вам времени не хватает.
– Сергей Петрович, – решаюсь я на сложную тему, – можно вам скользкий вопрос задать?
– Скользкий? Можно.
Я бухаю в лоб:
– Если я перееду в Булун к Кириллу Сергеевичу, вы меня не выгоните?
Он озадаченно смотрит на меня. Потом смотрит грустно.
– Сергей Петрович… Кириллу Сергеевичу нужна помощь. Особенно после инфаркта. Он совсем один. А ко мне он как к сыну… – пытаюсь я объяснить официальную суть ситуации. – На сессии я буду приезжать сюда и сдавать. Честно говоря, я с Юрием Степановичем об этом ещё не говорил.
Ректор ходит из конца в конец своего кабинета и молчит. Тишина стоит гнетущая. Я же боюсь её нарушить. Наконец он садится напротив меня. Очень внимательно смотрит мне в глаза.
– Скажите, Саша, а вы не боитесь за ваше будущее?
Сразу вспоминаю Дашу и её «похоронишь себя заживо».
– Будущее тем и хорошо, что оно будущее и его никто не может знать, – стараюсь я в очередной раз уйти от неприятной для меня темы.
– Почему? Вы-то как раз, наверное, и можете, – усмехается ректор. – Но речь не об этом. Конечно, никто вас из академии не выгонит. Студент-заочник может проживать в любом регионе. Кирилл для вас всегда будет отличной школой. И я понимаю ваше желание стать его опорой. Однако только здесь вы можете иметь постоянную практику, заработок, доступ ко всяким новинкам в нашей области. Да тот же Интернет, наконец! Когда он ещё дойдёт до северных районов! Короче, вы хорошо подумали?
– Хорошо! – я утвердительно киваю. – Я же буду сюда приезжать на сессии. Брат здесь остаётся. Кстати, к нему претензий нет?
– Что вы! Его начальник нарадоваться не может! Так что за Ивана вам отдельное спасибо. Хороший кадр. Я думаю, с перспективой…
Он некоторое время молчит.
– Понимаете, Саша, вы меня к себе очень расположили, да и не только меня. Вот Юра тоже на вас не нахвалится. Жаль будет, если вы нас покинете. Жаль! Но ваш благородный порыв мне понятен. Будьте спокойны, помните, что здесь мы с Юрой всегда будем вам рады. И за Ивана не беспокойтесь. Он у вас правильный человек.
Сказанное ректором про благородный порыв заставляет меня внутренне покраснеть. Получается, что я маскирую попытку разрулить здешние трудности спекуляцией на положении Кирилла Сергеевича. Стыдно…
…Подъезжаю к Дашиному дому. Она, как обычно, гуляет с Серёжкой.
– Привет!
– Здравствуй, – коротко здоровается она и бросает с усмешкой: – Что-то ты зачастил…
– Тебя это не устраивает? – я внутренне напрягаюсь.
– Ну почему…
Мне вдруг кажется, что она ждала не меня. А может, мне это только кажется? Может, я уже зациклился на Ваньке?
– Извини! Если тебя это не устраивает…
– Я этого не говорила, – сухо роняет Даша. – Я не привыкла тебя часто видеть.
Действительно, частым общением я её никогда не баловал.
– Хорошо, что ты сам рассказал Ване про наш разговор.
– Да, я изменил своё мнение. Ванька должен знать. Мне бы хотелось, чтобы ты не разочаровала его. Он…
– Ты говоришь так, как будто прощаешься, – прерывает меня она. – Ты что, уже всё решил? Едешь?
– Да. Практически решил. Вопрос времени. Насколько быстро я подготовлю дела к своему отсутствию.
– Ты, я понимаю, неплохо знаешь классическую литературу. Тебе ничего наша ситуация не напоминает? – усмехаясь, спрашивает Даша.
– Ты имеешь в виду «Живой труп»?
– Угу!
– Всё зависит не только от тех целей, которые ты перед собой ставишь, но и от путей их достижения, – достаточно жёстко объясняю я.
– И при этом, как правило, бывает наплевать на мнение всех окружающих, – с едкой иронией в том же тоне произносит Даша. – Что ж… Шаги, достойные великих! Горжусь знакомством!
– Напрасно иронизируешь. У меня нет выбора.
– А ты хорошо искал?
– Надеюсь, что да. Ладно, заболтался я. Жаль, Серёжка спит… Очень хочется взять его на руки. А как он пойдёт, я, похоже, не смогу увидеть… Жаль…
* * *
– Сергей Александрович… Я приехал к вам, чтобы поговорить…
Он напрягается. Это видно. Мы сидим в гостиной вдвоём. Ванька у Даши, а Юра у себя занимается.
– Мне кажется, ты меня хочешь чем-то огорчить, – Сергей Александрович слабо улыбается. – Выкладывай, что у тебя стряслось?
Достаточно подробно, но, правда, с некоторыми купюрами рассказываю о своей ситуации. Про Ваньку, Дашу, сына… Про свой грядущий отъезд. Он внимательно меня слушает, только смотрит как-то растерянно. Наконец я заканчиваю.
– Ты меня не огорчил, Саша, – задумчиво произносит он. – Ты меня расстроил…
– Сергей Александрович, поймите… Ванькино счастье для меня дороже. Я очень хочу, чтобы он был счастлив!
– А ты уверен, что он будет счастлив, зная, что ты для этого уехал на севера? Ты же ему дорог не меньше, чем он тебе.
Практически то же говорил мне Ванька, но только другими словами. Молчу. Ну нечего мне сказать! Просто нечего!
– Видишь? – мягко допытывается Сергей Александрович.
– Вижу… Но всё равно мне лучше пока уехать. Может, они разберутся. Надо же, как говорят шахматисты, упростить позицию.
– Не знаю, Саша. Решать, конечно, тебе одному. За Ваню не беспокойся. Чем могу – помогу.
– Спасибо вам! Я же буду приезжать на сессии! Ещё увидимся. Ваньке пока не говорите. Я лучше ему напишу. Меньше разговоров будет.
– Очень надеюсь скоро тебя увидеть. Вот ты опять уедешь, а мне от этого грустно…
На прощание обнимаемся.
Ванька уехал к Даше. Сегодня последний вечер перед моим вылетом в Булун, и он об этом не знает.
Беру лист бумаги.
«Дорогой мой, родной мой Ванюха!
Я уже в самолёте. Лечу в Булун.
Прости меня за то, что фактически утаил от тебя свой отъезд. Не хотелось долгих проводов и всяких разговоров. Я принял решение, которое, на мой взгляд, должно быть наиболее удачным для всех нас. Жаль только, что не увижу, как Серёжка сделает свои первые шаги. Ну ничего! Ты это посмотришь за меня.
