Глава 69
…Это было первое самостоятельное дело Дениса Пересветова.
Выполнять его должен был молодой человек, а среди знакомых и помощников Трофимова молодежи было мало, в основном люди пожилые и даже преклонного возраста.
События развивались следующим образом.
В горы Северного Кавказа для выполнения особого задания командования по уничтожению баз незаконных формирований был направлен отряд в двести человек из состава бригады специального назначения.
Задачу свою отряд успешно выполнил, поскольку сохранялась скрытность их действий и управления: об отряде знали лишь несколько человек в стране. Но в одном из боев появились раненые. Легкораненые спецназовцы отказались эвакуироваться, а для тяжелораненых пришлось вызывать вертолеты.
Вот тогда-то в штабе нашего командования и узнали об отряде. И почти сразу же о его составе и вооружении стало известно боевикам. Началось преследование. Куда бы отряд ни выходил после отрыва от бандитов, после установления связи со штабом он через несколько часов снова попадал в кольцо окружения. Стало ясно: либо боевики перехватывают и расшифровывают все переговоры командира отряда со штабом, либо в верхах окопался предатель.
Однажды командир в очередной сеанс связи сообщил, что в отряде имеется много раненых, кончаются батареи питания к радиостанциям, а сам отряд находится на участке, топографических карт которого ни у кого нет.
Несмотря на сложные погодные условия, из штаба срочно был выслан вертолет, который забрал раненых, но ни карт, ни батарей питания не привез. Зато прибывшие на вертолете начальники привезли специальную сейсмическую аппаратуру для определения направления движения боевиков. Как и полагается в таких случаях, они сказали, что в беде не оставят и ждут от спецназовцев успешного выполнения задания.
Командир отряда недоумевал: о каком ещё задании говорит этот толстый боров в камуфлированной форме? Оно было выполнено ещё неделю назад. Бесшумных автоматов, снайперских винтовок, гранатометов было достаточно, а вот патронов и гранат не хватало. Их просили, а эти добрые «дяди» привезли зачем-то кучу секретной аппаратуры.
Но высказаться ошеломленный командир уже не смог: вертолет взлетел и двинулся в сторону тыла. Как потом выяснилось, командир экипажа просил разрешить ему расстрелять по бандитам весь боезапас, имевшийся на борту, чтобы хоть немного поддержать оставшихся на земле спецназовцев. Однако, брызгая слюной, бледный от страха начальник кричал, что нужно спасать раненых.
— Заткнись, сволочь! — сказал один из десантников и направил левой рукой пистолет в сторону труса (правая была перебита в нескольких местах) А вы, командир, делайте то, что считаете нужным в этой обстановке.
Вертолет, залетев за гору, развернулся и обрушил на атаковавших боевиков шквал огня. Благодаря этой поддержке с воздуха десантникам удалось вырваться из окружения.
По тому же Его Величеству Случаю вдогонку боевики выпустили пулеметную очередь, и одна пуля тяжело ранила офицера, державшего на мушке струсившего начальника. Он остался жив, но командир экипажа вертолета впоследствии был обвинен в «самоуправстве, повлекшем тяжелое ранение военнослужащего и ущерб материальной части».
Отряд разведчиков вновь ушел от преследователей, но боевики его настигали и вытесняли в местность, на которую у спецназовцев не было карт, это называется, за кромку карты. Противник стал умнее и в открытый бой с нашими не вступал.
Но однажды боевикам все же удалось окружить отряд в ущелье. Положение сложилось критическое, и командир вышел открытым текстом в эфир, запросив экстренной помощи. Погода в тот день тоже была не на нашей стороне, и надеяться на спасение с воздуха было нечего. Боеприпасов оставалось мало, и все же последний бой решили принять.
Командир бригады специального назначения полковник Креславский следил за действиями своих подчиненных, направленных в трудный и опасный рейд, и очень переживал, что не может им помочь. Когда командир отряда вышел на связь и запросил помощь, комбат со своим штабом всю ночь разрабатывали реальные варианты. Но по всем расчетам выходило, что наши подразделения в район окруженного отряда выйти вовремя не смогут.
Тогда Креславский принял единственно правильное в сложившейся обстановке решение — сложить оружие и тем самым спасти жизнь подчиненным, которые могли погибнуть по вине предательства или разгильдяйства старшего начальства. Не ставя в известность о своем решении никого из вышестоящего командования, он запросил данные по радиообстановке в районе действия разведчиков и через несколько минут получил подробный доклад с указанием, какие радиостанции и на каких частотах выходят в эфир, а также, кто из полевых командиров блокировал наш отряд.
Выйдя по радио на связь с полевым командиром, комбриг договорился об условиях сдачи наших разведчиков в плен. Командир формирования боевиков дал слово: если спецназовцы сдадутся без единого выстрела и к тому же сдадут в исправном состоянии средства связи, ящики с секретным оборудованием («Откуда у них такая осведомленность?» — думал Креславский) и все оружие, то он гарантирует своей честью, что через два дня передаст пленных в договоренном месте российскому командованию в обмен на захваченных боевиков. «Голова одного из спецназа на две головы моджахеддов», — таковы были условия.
Начальник штаба Креславского тут же направился по различным гарнизонам, а их было много — мотострелки, десантники, морская пехота, внутренние войска, милиция — и где уговорами, где просьбами, где обещаниями, а где и угрозами в одну ночь собрал-таки необходимое количество пленных для обмена.
Под прикрытием брони в условленное время все были в заранее обговоренном месте.
Обмен состоялся. Заминка произошла из-за нашего авианаводчика и врача: боевики не хотели их возвращать.
От авиации бандиты несли огромные потери, а в точности нанесения этих ударов основная роль принадлежала авиационным наводчикам самолетов и вертолетов. Их всех, как и летчиков, боевики приговорили к смерти.
А врача не отпускали по совершенно банальной причине. Проходя через населенные пункты, где не было бандформирований, врач отряда оказывал медицинскую помощь местному населению, принимал роды, снабжал, насколько мог, лекарствами, и боевики хотели, чтобы он осмотрел раненых бандитов и оказал им квалифицированную помощь.
Переговоры по поводу этих двух офицеров проходили очень сложно, но начальник штаба бригады («хохол, он и в Африке хохол») уговорил все-таки обменять этих офицеров, отпустив за каждого по десять пленных боевиков.
Позже командир отряда доложил о ходе рейда и как им пришлось сдаться в плен. Оказывается, опытный спецназовец придумал хитрый ход. Средства связи и сейсмологические датчики портить не стали, зато над аккумуляторными батареями ребята здорово «потрудились» — ни при каких усилиях «ожить» они уже не смогут, хотя с виду как новые.
С бесшумным оружием дело обстояло проще. Боеприпасов к нему оставалось мало, поэтому за пятнадцать-двадцать минут до сдачи в плен все патроны были расстреляны в воздух. Таким образом боевики получили бесшумные автоматы и снайперские винтовки без патронов, а к гранатометным комплексам гранат не было уже давно: к этим видам бесшумных автоматов и винтовок разработаны специальные патроны, которые нигде не раздобудешь, непременно возникнут подозрения.
Боевикам, видимо, поступил приказ любой ценой захватить это оружие и спецтехнику, а в особенности этого вооружения никто их не посвящал. Так полевой командир снабдил освобожденных бандитов новым, современным, но бесполезным в бою оружием.
Министр обороны за самоуправство (то есть за сохранение жизней подчиненных солдат и офицеров) снял с должности командира бригады специального назначения полковника Креславского и отправил его для прохождения дальнейшей службы в одно из рядовых Главных управлений Генерального штаба. Так тридцатишестилетний полковник, орденоносец, «афганец» был навсегда выбит из военного седла.
…Когда выяснилась ненужность спецназовских автоматов и винтовок, их спрятали на одном из горных складов до лучших времен.
И эти лучшие времена наступили. В столице и других крупных городах страны шло настоящее сражение за передел сфер влияния. Верх брала одна мощная столичная группировка. При этом она действовала с большим размахом и с такой же жестокостью. Сражения разгорались нешуточные, поэтому требовалось оружие и боеприпасы. С последним дело обстояло не в пример боевикам намного проще (склады российской армии горели с поразительной периодичностью), а вот с пистолетами, автоматами и винтовками куда сложнее — стволы в огне не горят и после пожаров все равно остаются.
