…Вот здесь-то Денис и применил впервые свои навыки. По разработанному с Трофимовым плану он под прикрытием представителя столичной преступной группировки проник в кавказское бандформирование и уговорил полевого командира продать захваченное у спецназовцев оружие и специальную технику. Те согласились, и через пару месяцев сделка совершилась: Игорь Вячеславович с Денисом получили все вооружение, бандиты — миллион американских долларов, причем самых настоящих.
Столичная группировка, имевшая виды на это оружие, вынуждена была поумерить свои аппетиты, и необъявленная война на территории страны пошла на убыль: бесшумное дальнобойное оружие могло свой смертоносный огонь обрушить на их головы.
Глава 70
В половине шестого Виктор Перевалов торопливо вошел в кондитерскую «Фиалка».
— Мария уже ушла? — с порога спросил он официантку. Девушка расставляла стаканы за стойкой, которая занимала почти всю маленькую кондитерскую, так что рядом умещались всего три столика.
— Она ещё не приходила, — сказала официантка.
— Этого не может быть! Мы договорились в пять.
— Ее здесь не было.
— Не было? — Виктор с досадой оглядел столики. За одним из них сидели и разговаривали две женщины, перед ними стояли тарелочки с пирожными. Может быть, она приходила, а ты не заметила?
— Я бы заметила.
— Опоздал, — сказал Виктор. — Мы договорились в пять, но меня задержал директор. Там один счет никак не сходился. Я ей позвоню. — Он подошел к висевшему на стене телефону-автомату и набрал номер. В квартире у Марии никто не снимал трубку. — Два кофе, пожалуйста. — Взяв чашечки, он осторожно поставил их на столик и сел напротив окна, так, чтобы видеть улицу. — Может, она ещё придет, — громко, чтобы было слышно официантке, сказал он.
Вот уже год, как он познакомился с Марией, и с тех пор каждую пятницу в пять часов вечера они встречались в этой тихой кондитерской. Здесь к ним уже привыкли, и официантка с любопытством и некоторой завистью наблюдала, как несмело развивается их чувство.
Виктор Перевалов не отличался привлекательной наружностью: среднего роста, немного полноватый, с прилизанными волосами. Он работал менеджером торгового зала в магазине по продаже компьютерной техники. Там он и познакомился с Марией, когда она зашла купить игровую приставку. Перевалова это сильно развеселило — она собирается, как ребенок, играть в эти детские игры! — и он предложил ей свои услуги в обучении компьютерной грамоте.
…Он был поражен, когда увидел адвоката отца Марии — худощавого старика в кресле-каталке, с клетчатым пледом на коленях.
— Вы, молодой человек, не вздумайте волочиться за моей клиенткой, тыча в сторону Перевалова узловатым пальцем, заявил он. — Мне не нравится ваша физиономия. После смерти отца Марии досталось солидное состояние, но не пришло ещё время объявить об этом во всеуслышание. Мне бы не хотелось, чтобы оно попало в руки такому вот субчику вроде вас.
Перевалов, остолбенев, слушал старика. Он думал, что тот не в своем уме, но очень скоро убедился, что Кирзнер говорит чистую правду. Состояние отца Марии, по некоторым слухам, доходило до двух миллионов долларов: наличные деньги, старинные драгоценности, нумизматическая коллекция, антикварные безделушки, картины, ковры и квартира на Тверской улице в одном из самых респектабельных домов. И все это наследовала Мария Калашникова!
— Чем я вам не угодил? — спрашивал Перевалов.
— Я душеприказчик покойного Демидова, потому и слежу за Марией, чтобы состояние досталось ей и её детям, а не посторонним людям. Мария порядочная девушка, и ей недолго осталось ждать. Я люблю Марию, но деньги люблю не меньше. Я не хочу, чтобы они попали в плохие руки. Вы, молодой человек, выглядите не слишком толковым, если пытаетесь ухаживать за замужней женщиной. У неё хороший и добропорядочный муж.
— Но я не собираюсь…
— Ничего не выйдет.
— Я честный человек.
— Это вы так думаете. Но кто знает, каким вы станете, если доберетесь до миллионов Марии!
Старик был непреклонен, хотя Перевалов из кожи лез, чтобы завоевать его доверие. Но ничего не получалось. Сначала он обижался, а затем воспылал ненавистью к Кирзнеру, и Марии так и не удалось её загасить.
— Старый хрыч! — злился Перевалов. — Ни капли чуткости! Разве он не видит, что мы любим друг друга. Да не будь у тебя ни гроша, я все равно бы тебя любил!
— Успокойся, Витя, — уговаривала его Мария. — Михаил Моисеевич желает мне только добра. Не надо его раздражать. И не ходи к нам больше. Встречаться будем в другом месте. А когда завещание вступит в законную силу…
— Нет, я скажу ему прямо в лицо…
— Имей в виду, он может так преподнести это моему мужу и так переправить завещание, что я ничего не получу, если разведусь с Юрием Николаевичем и выйду за тебя замуж. Плакали тогда наши денежки!
Это подействовало. Перевалов согласился, что пока они будут встречаться только по пятницам, и решил подождать смерти Кирзнера, которого он считал единственным препятствием на пути к счастью и благополучию.
Но он ошибся. Не прошло и нескольких недель, как возникла новая помеха…
Вспомнив об этом, Перевалов побагровел от досады. Это уж слишком! Пусть не считают его дураком! Он не даст себя провести!
Виктор взглянул на часы, было уже шесть. Он подозвал официантку.
— Получите с меня.
— Ждать больше не будете?
— Нет.
— А что ей сказать, если она все-таки придет?
— Теперь уже не придет, — проворчал молодой человек, убирая сдачу. Чаевых он никогда не давал.
Он решил поехать к Марии, и, хотя жаль было денег, взял такси. Разумеется, если бы миллионы были в его руках, можно было бы не считать каждую копейку!
Перевалов остановил такси за квартал от дома и пошел пешком. Он посмотрел на её окна, затем перешел дорогу и, подойдя к телефону-автомату, набрал номер.
— Слушаю! — ответил мужской голос.
Перевалов обомлел.
— С кем я говорю? — спросил Виктор сдавленным голосом.
— А я?
— Это квартира Калашниковых?
— Да.
— Я бы хотел поговорить с Марией, — сдерживая волнение, сказал Перевалов.
— Минутку, — ответили в трубке, и немного погодя тот же голос сказал: — Она сейчас не может подойти к телефону. Лучше, если вы сами сюда придете. А с кем я все-таки говорю? — настаивали на другом конце провода.
Немного поколебавшись, — вдруг это муж? — Перевалов решился:
— Я сейчас приду.
Звонить в дверь ему не пришлось — на пороге его ждал милиционер.
— Ваши документы, пожалуйста!
Перевалов без всяких возражений протянул паспорт.
— Входите, — сказал милиционер. Списав данные, он вернул паспорт Перевалову.
— Вы из милиции?
— Как видите.
— Что случилось?
— За разъяснениями обратитесь, пожалуйста, в отделение милиции к товарищу Кононенко.
— Дело в том, что мое имя Виктор Перевалов… вы уже знаете. Я знакомый Марии Калашниковой… Я хотел бы с ней поговорить. Может быть, её нет дома?
— Она ушла, — ответил милиционер.
— Меня совсем не удивляет, что вы здесь. И я знаю зачем…
— Знаете?
— Да, знаю.
— Дайте-ка сюда ваш паспорт, — сказал милиционер. — Идите за мной. Он прошел в комнату и, подойдя к телефону, набрал номер. — Здравствуйте, товарищ Кононенко. Здесь один молодой человек по фамилии Перевалов, он говорит, что ему известно, почему мы дежурим в квартире Калашниковых.
— Сейчас пришлем машину, — ответил Кононенко.
— Вас понял.
Перевалову сразу бросилось в глаза, что в комнате все вверх дном.
— Что здесь произошло? — спросил он и тут же догадался: в квартире был обыск. Перевалова это не слишком удивило, но когда он снова спросил: — Что здесь произошло? — голос его дрогнул.
— Посидите здесь, — вместо ответа сказал милиционер. Затем вышел в прихожую, оставив дверь открытой.
— …Где тебя черти носят? — нетерпеливо воскликнул Кононенко, когда Малышонок стремительно, но, как всегда, не теряя достоинства, прошел в кабинет.
— Половина седьмого, — сказал Малыш, посмотрев на часы.
— Три четверти часа на обыск! — Ожидание всегда приводило капитана в бешенство. Он поручил Малышу провести обыск в квартире Калашниковых, а сам, закончив допрос доктора Нахтигалиева и его домработницы Надежды, вернулся в отделение, чтобы запросить данные в центральной базе данных столичного УВД.
— Мне удалось кое-что выловить, — сказал лейтенант, кладя на стол папку и вытаскивая из неё два листочка бумаги. — Счет и расписка.
— И это все?
— До нас там уже основательно поработали. Взяли все, что могло иметь отношение к личности преступника. Эти две бумажки мы нашли в ящике кухонного стола, там же лежало пять миллионов рублей. Преступник, видимо, туда не заглянул.
