что она не рассказывала мне, потому что считала неважным или несущественным.
- Ну, Ярыгин вернулся в самый неподходящий момент и застукал нас. Что тебе сказать ещё? Он жесток, ты сама видела. Мне в красках описывать, кому и насколько он меня отдал, чтобы я больше не нарывалась? Или что с Ренатом сделал?
Арина сидит прямо, плечи – ровная линия, а взгляд застыл где-то на точке поверх спинки дивана. Подробности, ей явно не нужны. Но Ася начинает со смаком и особым удовольствием описывать то, что с ней происходило, пока Арина не вздрагивает на особо гадком моменте, и я не обрываю речь Аси коротким «довольно».
Та набирает в грудь побольше воздуха и с силой выдыхает. Ей самой вспоминать не хочется, но желание причинить боль Арине, видимо, выше собственных страданий. В чём перед ней подруга провинилась, мне самому не понятно. Просто, видимо, легче найти причину своих бед в ком-то другом, чем в себе. Одни выбирают честный путь, хоть и непростой, другие - ищут лёгких денег и наживы.
- У тебя плохая память на лица, - бросает она Арине, - а у Ярыгина хорошая. Поэтому когда он увидел тебя в «АРБ», звезды сошлись отнюдь не в твою пользу.
Она продолжает рассказывать, но всё остальное уже не важно. То, что они притащили Арину к себе после и накачали снотворным, была уже инициатива Рената, хотел её к «шефу» отвезти в качестве презента, но парочка перебрала и вырубилась. Ярыгин приказал заплатить за молчание, а этим показалось мало.
Ася продолжает говорить, но Арина поднимается из-за стола и идёт к выходу, даже не дослушав.
- Мне надо на воздух, - кидает через плечо.
Она начинает прихрамывать, и я понимаю, насколько сильно Арина устала. Она слаба, не восстановилась до конца, и моральные потрясения накладывают след на её физическое состояние.
Выхожу за ней, беру под локоть и сворачиваю на тропинку за домиком.
- Я сейчас, сейчас всё будет хорошо, - бормочет Арина, делая глубокие вдохи.
- Тебя что, тошнит?
- Угу, - она кивает. – Это… нервное. Так… бывает.
В конце концов, я отпускаю и даю ей время отдышаться. В темноте мне не видно, я скорее чувствую её бледность и вялость. По-хорошему ей надо домой и спать.
- Поехали к Вере. Я тебе окончание расскажу.
- Зачем ты меня к Асе привёз? Мог бы сразу сам рассказать.
- Мне хотелось, чтобы ты услышала это своими ушами. Чтобы у тебя не оставалось иллюзий, кто они такие.
Арина мотает головой.
- А у меня их и нет. Я уже давно поняла, что она мне не подруга.
- Вот и прекрасно. Излишняя доверчивость ни к чему.
- Как? Как ты живёшь в мире, в котором не можешь никому доверять? – нисходит на неё озарение.
- Почему никому? Я могу доверять. Вере, Арсению… - на последнем чуть запинаюсь.
Так уж ли сильно могу? К Сене много вопросов. Ещё больше появилось после тщательного изучения информации о фирмах, где Арина начала подрабатывать после рождения дочери.
- И всё? А матери? А… невесте?
Думаю, что пора бы закончить этот грёбанный фарс с Анной, сказать, что никакая она мне не невеста, но я ведь ещё обдумываю сделку с её отцом. С точки зрения бизнеса, это было бы прибыльное слияние капиталов. В роли жены чиновника Анна была бы идеальна: неприступная стерва, которую ничем не пронять, ещё и со связями в куче благотворительных организаций.
- Мать подвержена влиянию, такой у неё характер, а доверие в вопросах заключения брака не стоит на первом месте.
- А что стоит?
Усмехаюсь, качая головой.
- Кажется, наш разговор свернул не туда, - обрубаю её попытки втянуть меня в словесную дуэль.
Наперёд знаю, что Арина скажет. Начнёт рассуждать о чувствах и эмоциях. Может, даже о любви заикнётся. Поэтому, чтобы пресечь на корню её порыв, бью ниже пояса.
- Я тебе доверял, а чем всё закончилось?
Она тут же опускает взгляд. Да… крыть тут нечем.
- Пошли.
Хочу взять её под локоть или за руку, но «ежик» внезапно выпускает колючки. Складывает руки на груди и проходит мимо меня, даже не касаясь.
В машине гроза сгущается, но Арина всё-таки просит озвучить то, что Ася не успела рассказать. Так что сухо выдаю, как Ася случайно наткнулась на неё, как сообщила о встрече кому надо, как те пробили информацию по Арине и узнали, что у неё ребёнок от меня. Что её не стали трогать раньше, потому что между нами связь оборвалась, но новые обстоятельства могли привести к раскрытию ненужной информации. Мы с Арбениным, вроде как, успокоились и поставили тот кейс на временную паузу. Но всё могло поменяться.
- Так что получилась ситуация наоборот. Можно было бы сказать, что это забавно, ирония судьбы, но… как ты понимаешь, для тебя и Ульяны – ничего весёлого.
- Так авария – не случайность?
- Нет, - подтверждаю коротко. – И опять же благодаря этой аварии мы снова встретились. Никто же не думал, что ты оставила чёткие распоряжения, к кому идти в каком случае. И хорошо, что пришли ко мне. А то ты имела все шансы до сих пор валяться в коме или долго восстанавливаться, Ульяну бы в это время отдали в детский дом. Временно, конечно.
- Н-нет… М-мама бы её з-забрала… - начинает она заикаться.
Арина подносит руки к щекам, трёт лицо. Когда выруливаю с отворотки на шоссе, замечаю, что ей всё никак не успокоиться. Она дрожит и один бог знает, о чём думает. Поэтому съезжаю на обочину и торможу. Мне надо её успокоить, по крайней мере, хотя бы попытаться.
- Арина, всё хорошо, я рядом и ничего уже с тобой не случится. Я вас с Ульяной в обиду не дам.
Беру её за запястья и отвожу руки от лица.
- Ты меня слышишь? – повторяю, наклоняясь ниже.
Она лишь кивает, но на меня не смотрит. Кажется, её больше занимают складки на куртке.
- Ты рядом со мной и в безопасности. Под защитой моих стен и моих людей. Никто тебя не тронет. Ни тебя, ни дочь.
- Но… но ты же не всегда будешь рядом.
Большие испуганные глаза, наконец, глядят на меня.
Девушка с печальными глазами. Как я когда-то называл её про себя. Ничто не поменялось. Разве что она реже стала улыбаться. По крайней мере,
