самый. Ты умеешь его контролировать, Кларк.
Он ничего не отвечает. Однако его напряженное лицо свидетельствует о том, что он меня слышит.
Я медленно делаю шаг ему навстречу. Кларк больше не отступает, его кулаки дрожат от сдерживаемого напряжения. Его тяжелое дыхание, все его тело отзывается на каждое мое движение.
– ЧЕРТ, ВОЗВРАЩАЙСЯ К СЕБЕ!
Я и ухом не веду. Когда я, мягко и не торопясь, делаю второй шаг, я уже могу отчетливо разглядеть все, что скрывается в глубине его глаз: его эмоции обрушиваются на меня, потрясая так, что перехватывает дыхание. Я еще никогда не встречала такого измученного взгляда. Его глаза будто распахнутая дверь, сквозь которую видно израненную, исковерканную душу, разучившуюся нормальным образом вдыхать жизнь в тело.
Кларк издает недовольный рык, и, когда он собирается снова отступить, я не оставляю ему на это времени. Я бросаюсь ему на грудь, обнимая его за шею. Его руки мгновенно крепко сжимают мое тело, и он делает резкий глубокий вдох.
Мое сердце неистово бьется напротив его сердца. Я обнимаю его еще сильнее и молюсь про себя об облегчении его страданий.
– Ты не виноват, Кларк.
Он вздрагивает, но не отпускает меня – наоборот.
Я закрываю глаза: его боль терзает меня до такой до такой степени, что мне трудно дышать.
– Ты не виноват, – шепотом повторяю я. Ты не виноват.
Я дышу ему в шею, упиваюсь его запахом, а затем прикасаюсь губами к его коже – по его телу пробегает дрожь.
Моя дикая злость на него, кажется, вся испарилась в надежде унять его боль. Не знаю, сколько времени мы стоим так, прижавшись друг к другу, но постепенно я чувствую, как его мышцы расслабляются и дыхание становится более размеренным. Тем не менее я боюсь его отпускать. Боюсь, что я так и не смогла по-настоящему утишить его боль, боюсь почувствовать, что мне не хватает его объятий.
– Банда не благотворительное учреждение, Авалон. Если босс не дает тебе согласия, ты не можешь просто так из нее уйти.
Возвращение к действительности происходит слишком внезапно, и я стискиваю зубы. Злость вновь охватывает меня с такой скоростью, что кажется, она меня никогда и не покидала.
– Я не вхожу в состав Сыновей Дьявола и никогда не буду одной из вас! – отвечаю я ему ледяным голосом.
– Нужно было думать, прежде чем надевать нашу куртку.
Кларк отпускает меня, и мои руки безвольно повисают вдоль тела, тогда как сам Сын Дьявола, оседлав свой мотоцикл, резко срывается с места и через мгновение уже покидает стоянку кампуса.
Глава 18
Прошло уже больше недели со дня инцидента между Кларком и Джексоном на лужайке кампуса. Больше недели я не видела никого из Сыновей Дьявола и не получала никаких заданий. И хотя я очень рада этому, я часто ловлю себя на том, что смотрю в небо, ожидая, что мне на голову свалится какой-нибудь новый приказ.
Насколько я успела понять, Картер не из тех, кто легко откажется от задуманного, и ему в высшей степени наплевать на мои мысли и желания.
Время тянулось невероятно медленно. Несколько дней я не видела Джексона – я была слишком зла на него, чтобы с ним встречаться; но в четверг вечером я вдруг поняла, что скучаю по нему, по моему другу. Я написала ему сообщение, и мы встретились, чтобы поговорить. Он извинился, а потом рассказал, как чуть не стал членом Сыновей Дьявола.
Когда Кларк вошел в состав банды, Джексон решил последовать за ним. Он думал, что это укрепит их дружбу, которая к тому времени уже серьезно пошатнулась. Однако все уговоры были бесполезны. Он был несовершеннолетним, и Картер и слушать не желал о каком-то «сопляке, практически школьнике». В тот момент Кларк пообещал Джексону, что, как только тот поступит в университет, он представит его Картеру. После этого в течение почти четырех лет между двумя друзьями больше не было ни единого контакта, что очень бесило Джексона. В прошлом году он поступил в университет, и Кларк – хотя за это время они уже стали совершенно чужими друг другу – сдержал свое обещание: познакомил его с Картером. Главарь Сыновей Дьявола знал, что Джексону не место в его банде, что он быстро захочет уйти, но тем не менее согласился – уверенный, что пройдут считаные часы, и Джексон откажется.
Прошло шестнадцать часов.
Когда это случилось, Картер не позволил Джексону уйти, а всю ответственность за сложившуюся ситуацию возложил на Кларка – с тем чтобы отбить у своих людей охоту приводить к нему маменькиных сынков. Кларку пришлось заплатить за свою ошибку: босс решил проучить его в назидание всем остальным. Джексон не знает, что именно должен был сделать его бывший лучший друг, чтобы убедить Картера отпустить его, но ему это удалось – наступив на горло своей чести и своему самолюбию. С этого момента взаимная обида и злость окончательно рассорили двух друзей, а у Джексона эти чувства выросли до безумной ярости.
Эти признания еще больше усилили ненависть, которую я испытывала к Картеру. Значит, этот человек не испытывает абсолютно никакого уважения к другим? В чем состоял его интерес делать из Кларка показательный пример, вместо того чтобы просто отправить Джексона восвояси? Конечно, я осознаю, что решение войти в состав банды не из тех, что принимают сгоряча, не подумав, но, черт возьми, в восемнадцать лет мы все еще юнцы! Джексон был по-юношески упрям и не смог оценить масштаб логических последствий событий.
Вам не помешало бы проявлять к людям немного снисхождения, Картер…
Я все еще продолжаю думать об этой истории, пока лежу на кровати с конспектами в руках. Лола в ресторане с Дэниелом, и я по максимуму пользуюсь тишиной в комнате – до тех пор, пока не звонит телефон. Мне звонит Сет.
Вот гадство, опять все сначала!
Смотрю на экран не шевелясь, в ожидании, пока звонок не переключится на автоответчик. Но я не приняла в расчет его настойчивость: он снова и снова повторяет вызов. Я уже собираюсь отключить звук, но внезапно в голову приходит мысль о Лоле. А что, если с ней что-нибудь случилось?
Хватаю в руки телефон и, пока не поздно, отвечаю на его вызов.
– Ава, слушай меня внимательно!
У него такой голос, что у меня кровь стынет в жилах и начинает бешено колотиться сердце. Он говорит быстро, задыхаясь, и в трубке позади него слышатся чьи-то проклятия вперемешку с болезненными стонами.
Напряженно выпрямившись, я ловлю каждое его слово.
– Такер уже выехал, с минуты на минуту он будет в кампусе. Он заберет тебя и отвезет к нам на квартиру. Ты сейчас нам правда очень нужна, так что не бросай нас, пожалуйста.
После этих умоляющих слов он разъединяется, оставив меня в состоянии крайней тревоги. Стремительно поднимаюсь с кровати, ни на секунду не задумавшись о том, не стоит ли отказаться. Произошло явно что-то плохое, и, если я не откликнусь на призыв о помощи, только норны знают, что еще может случиться.
В спешке вылетаю из комнаты и сбегаю вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и, как только я успеваю добраться до стоянки, передо мной уже тормозит Такер на своем «Харлее». Вскарабкиваюсь за ним, и он немедленно стартует обратно на полной скорости.
Мы сломя голову мчимся по улицам Анн-Арбора. Он проскакивает светофоры на красный, лавируя, зигзагами пробирается между машинами и тормозит только тогда, когда мы подъезжаем к дому, где живут ребята. Я слезаю с мотоцикла, и Такер бросает мне ключи от квартиры: у него напряженное лицо, озабоченное чрезвычайными обстоятельствами.
– Поднимайся! Сет должен скоро подъехать.
Он исчезает с той же скоростью, с которой мы примчались сюда, так ничего мне и не объяснив. Я начинаю уже паниковать. Войдя в дом, поднимаюсь в квартиру, надеясь хотя бы там понять причину моего спешного приезда.
Однако квартира совершенно пуста. Там нет никого и ничего,
