— Мэдлин… ты что…
— Разумеется нет.
— Ненавижу своё мёртвое тело, — простонала мумия, — даже слезу не выдавить! Когда же всё это кончится?!
— Да… сочувствую. А что за «дикие гоблины»?
— Неучи без образования! — вклинился Гринботтом. — Чернь, одним словом! Я их не уважаю!
— Тише, Ангус, я уверена, что они как-то справляются и без твоего уважения. Дикие гоблины, Антон, — это, фактически, мобы. Разумеется, все мы мобы, так как являемся мобильными объектами, но они мобы в том смысле, что даже не НИПы.
— Что-то я не успеваю за тобой.
— Антон, на старте «Нового Мира» выбор рас для аватар был гораздо меньше, чем сейчас. Орки, тролли и гоблины существовали в игре уже тогда, но только на правах антагонистов, почти чудовищ. Позже выбор расы сделали шире, и гоблины даже стали играбельными, но дикие гоблины остались агрессивными мобами вроде гулей. Троллям и оркам повезло меньше, их изначальные Характеристики не вписывались в Правило Семидесяти, так что игрокам предоставили полуорков и полутроллей с возможностью последующей эволюции.
— Он был ему как отец! — простонала Лиззи. — Он всё ещё ему как отец! Мы должны помочь спасти этого маленького героя, Мэдлин! Хоть он и уродливый до рвоты!
— Она говорит обо мне?! — донёсся голос археолога из отдаления.
— Нет, Ангус, хотя твоё замешательство понятно. Всё будет хорошо, Елизавета, не беспокойся. Ещё вопросы, Антон?
— Я тебе не надоел расспросами?
— Мне нравится учить, — заметила Мэдлин. — Это всё?
— Э… О! У того мартелорадуса квинтессант был в сердце! Почему?
— Разве не очевидно? Череп этого моба очень тяжело вскрыть, поэтому разработчики перенесли квинтессант в сердце, вот и всё. Это сюжетно никак не обусловлено, в отличие от такого расположения кристаллов у жителей Наила.
— Ой-ой, — мумия немедленно отошла от эмоций, — а что там у наилитян?
— Квинтессант в сердце, — пояснила ведьма, — это связано с традиционной религией региона. Тебя не удивляет, что печень, лёгкие, кишки и желудок отсутствуют, но сердце на месте?
— Я как бы не задумывалась. А что, надо было?
— У этого есть смысл, Елизавета. Про верования наилитян и их понимание загробной жизни я уже рассказывала? Они считают, что все эти органы понадобятся человеку после смерти, потому кладут их в канопы. Сердце остаётся, потому что оно — мерило прижизненных деяний, бог смерти сам вынет его из тела и положит на чашу весов. Поэтому и основа жизни, квинтессант, у наилитян в сердце.
— Ох. Это ценная информация. Подожди, у меня и череп пустой. Где его канопа?
— Нигде. Наилитяне вообще не считают мозг чем-то важным, его взбалтывают до жидкого состояния и сливают для облегчения общего веса саркофага при транспортировке.
— Ох… Ну ладно. Хорошо, что я теперь знаю про квинтессант в сердце!
— В смысле?
— В смысле — тяжело не знать основ собственной культурной аутентичности.
— Идентичности, Елизавета.
— Ой, а мы уже подлетаем!
* * *
Садиться рядом с нужным утёсом не стали. Халкрис посмотрел на него издали, кивнул, и скоро указал более подходящее место. Мы приземлились на небольшом участке земли, окружённом густыми зарослями кустарника, покинули борт. Я, подслеповато щурясь, двинулся к краю полянки.
— Осторожнее, — предупредила Мэдлин, — кровавый душитель довольно опасен.
— Кровавый душитель? В этих землях всё кровавое?
— Специфика локации, — пожала плечами ведьма и поправила плащ. — Тебя он, скорее всего, не раздавит и не изрежет, но сможет задушить.
— Огонь будет ключом, — тихо пробормотал Халкрис. — Пойдём без спешки.
Он достал из рюгзака что-то вроде чёрной кожаной перчатки с металлическими элементами, нашитыми тут и там. Щёлкнули пальцы, раздался лязг и над ладонью завис огненный шарик. Мэдлин быстро зашептала, Каспар каркнул, — и над посохом-полумесяцем тоже зависло пламя.
Вблизи растения походили на огромные клубки зелёной шерсти, из которой Древние вязали зимнюю одежду. Только вместо шерстяных нитей были толстые гибкие лозы, покрытые красными шипами. Клубки едва заметно пульсировали, стягивались и растягивались, а лежащие стебли медленно уползали у нас из-под ног. Прикрывая глаза ладонью, я присмотрелся, и прямо в поле зрения всплыл дескриптор:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Душитель кровавый (семейство лозовиков хищных, род кровопускателей); хищное растение, обитающее в жарком климате; охотится, опутывая жертву, затягивая внутрь клубка лоз и выдавливая кровь через множество ран; уязвим к Аспекту Огня».
Кажется, Талант Знания Природы сработал. Удобно.
Покинули заросли без проблем.
— Дальше пойдём быстро, надеюсь, вы достаточно выносливы. Нужно успеть обустроить наблюдательную точку до заката.
— Знаете, по здравом размышлении, пожалуй, подожду вас на борту. — Гринботтом полез в сумку, достал чёрный от копоти факел и стеклянную зажигалку. — Ну их, этих тварей, не хватало ещё кому-то на клык угодить.
— Уверен? — спросил я.
— Что не хочу стать жертвой низшего вампира? Да, представь себе, уверен.
— Ну как знаешь, — вздохнула Мэдлин, — не то чтобы лута может быть слишком много на нас четверых.
Щёлканье кремня о кресало стихло.
— Лута?
— Да. Мы же идём за отрядом наёмников, попавшем в лапы чудовищ, наверняка их иссохшие трупы уже не смогут претендовать на содержимое карманов и сумок. Доспехи, опять же, оружие. Не удивлюсь, если там и другие останки найдутся.
— Уверена? — Жёлтые глаза гоблина изменили блеск, превратились в пару золотых монет.
— Что в логовах чудовищ есть чем поживиться? Да, представь себе, уверена.
— А знаете, что, — гоблин спрятал факел обратно, — мне кажется, без опытного разведчика и надёжного друга вам никак не обойтись!
— Это верно, — согласилась Лиззи, — поэтому ты можешь проваливать.
Но на самом деле гнать археолога никто не собирался, он ещё мог понадобиться.
Халкрис Гоблинская Кровь шёл быстро, постоянно крутил головой, выглядывая в море красных трав опасность, двигался легко, а шкала выносливости над головой почти не сокращалась. Я тоже мог бы так, если бы не солнце. Оно быстро раскалило панцирь и скоро появился статус перегрева, не говоря уже о том, что на ярком свету глаза перестали видеть и приходилось двигался на запах. С трудом, но я всё же поддерживал темп, хотя казалось, будто всё тело обвесили пластинами горячего металла и потроха медленно запекались в них так что из пасти шёл пар.
— Попей, — Мэдлин протянула мне красивую полированную флягу, охваченную теснёнными кожаными ремешками, — охладить тебя снаружи непросто, но понизить температуру нужно, иначе получишь тяжёлый дебафф, и мы не успеем.
Я хлебнул, не принюхавшись, и зажал пасть, чтобы жидкий холод не хлынул обратно. Ощущение было ужасным, совсем немного жидкости попало в желудок и пронзило его ледяными иглами, по всему нутру покатились волны смертельного мороза.
— Кха! Кх-х-х! Чт… Что это?!
— Грудное молоко женщины-фроста. Одна знакомая сцедила по старой дружбе.
— Кто? Что?!
— Фросты, — народ, обитающий в Сагнельслане, они сильно связаны с Аспектом Льда. Интересные существа.
— Хочешь сказать, что я пил грудное молоко разумного существа?
— Вообще-то ты и целиком разумных существ употреблял. Откуда взялась эта щепетильность?
— Нет, но… ох, как полегчало.
— Я рада.
К окрестностям утёса выбрались за полдень, Халкрис нашёл удобное место и начал разбивать лагерь, хотя, слово было слишком громким. Бродяга растянул над землёй что-то вроде очень низкой, но очень широкой палатки, тента, который быстро скрыл слоем трав и листьев, да так искусно, что наше убежище слилось с ландшафтом. Находиться там можно было только лёжа, а следить за округой позволяли отверстия, забранные чем-то вроде москитной сетки. Мы разлеглись в тени став невидимыми с высоты полёта. На разведение огня был наложен строгий запрет.
Бродяга лежал неподвижно, пристроив рядом что-то вроде торбы, из которой торчала голова Гарта Одноглазого. Лиззи собрала себе подстилку из красной травы, улеглась на спину, что-то хрипло бубнила под маской, и рассматривала тент. Мэдлин устроилась комфортно, на расстеленном ковре с подушками и пуфами, она читала книгу, а ворон спал. Гринботтом ворочался где-то позади, копался в своей сумке, фыркал, ворчал. Пах. Посреди всего этого я старался занимать как можно меньше места, тихо ел блюда, выложенные из шляпы ведьмы, и отдыхал.
