— Вон! — крикнул на них еще раз Переда, возвращаясь в первый салон. Здесь все было в порядке. Виктор сидел с пистолетом в руках на заднем сиденье и следил за пассажирами.
Переда сел рядом с ним.
— В Монрови плохая погода, — зло сообщил он своему напарнику. — Только этого нам не хватало. Командир говорит, что мы не сумеем сесть.
— Как же нам быть? — испугался Виктор.
— Сядем все равно, — отмахнулся Переда, — мы обязаны сесть точно в Монрови. Иначе сорвем всю операцию. — Он вытащил из кармана телефон и набрал номер аппарата в Монрови.
— Питер, — сказал Переда, — что нам делать? Командир уверяет меня, что нелетная погода и низкая облачность. Хочет, чтобы мы сели на запасной аэродром. Что? Это точно?
Спасибо, Питер. Я выпущу ему кишки, когда мы сядем в аэропорту.
Он убрал телефон. Виктор недоумевающе смотрел на него.
— Командир мне соврал, — сказал Переда, пробормотав испанское проклятие, — в Монрови стоит идеальная погода. Он специально хотел посадить самолет на запасной аэродром.
На военный аэродром, где находятся основные силы американских рейнджеров. Слушай, Виктор, нам, кажется, придется взять управление на себя намного раньше времени. Черт бы побрал твоего напарника. Как он мне нужен сейчас! Пошли. — Переда встал и пошел в кабину экипажа. Виктор последовал за ним. Переда вошел в кабину и приставил пистолет к голове командира.
— Карамба! — сказал он. — Я убью тебя за твой обман. В Монрови стоит идеальная погода, а ты хотел меня обмануть.
— Но подождите… — собрался вмешаться второй пилот. Переда размахнулся и ударил пистолетом в лицо говорившему. Второй пилот упал на приборы с разбитым лицом.
— Убери его отсюда, Альберто, — приказал Переда, — и следи за ним, когда он придет в себя. А я заменю его. Скажи Виктору, пусть вернется в первый салон. Его услуги не понадобятся.
Альберто поднял второго пилота за рубашку, вынося из кабины. Заглянул Виктор.
— Я не нужен? — спросил он по-русски.
— Твою мать! — также по-русски ответил Переда. — Я же тебе тысячу раз говорил, чтобы ты не смел разговаривать по-русски. Откуси себе язык, чертов ублюдок! Теперь из-за тебя мне придется убить и командира корабля. Как они полетят обратно? Я тебя спрашиваю, чертов дурак! Вон отсюда!
Виктор обиженно закрыл дверь. Переда протиснулся на сиденье второго пилота.
— Значит, так, командир, — сказал он, — передавай теперь в Монрови: самолет заминирован. Если мы увидим что-нибудь подозрительное, то сразу взорвем этот лайнер. Пусть заправят наш самолет и дадут нам взлет.
И чтобы никто больше к нам не подходил.
— Ясно. — На лице командира не дрогнул ни один мускул.
— И если попробуешь еще раз меня обмануть, — добавил Переда, — я лично пущу тебе пулю в лоб.
Москва. 19 часов 45 минут
Абуладзе снова, в который раз, поднимался по этим ступенькам к депутатской комнате.
Почему они такие крутые? — подумал он. Ведь здесь поднимались раньше секретари ЦК, министры и депутать!. А они в большинстве своем были очень пожилыми людьми. Аркадий Александрович ждал его наверху.
— Генералы подойдут к самолету, — твердо сказал Абуладзе, — все четверо. Но первую капсулу вы дадите мне прямо сейчас. Иначе ничего больше не будет.
— Седой, дай капсулу, — разрешил Аркадий Александрович, — но учтите, что к самолету мы пойдем вместе.
Седой встал и достал из кармана обычную стеклянную колбу, напоминавшую те стеклянные трубочки, с которыми занимаются ребята в школе. Абуладзе бережно взял капсулу. Значит, вот в этой стеклянной трубочке таилась смерть миллионов людей.
— Я сейчас позвоню, — сказал он, чувствуя, как у него потеют руки. И хотя он твердо знал, что эта капсула не может просто так разбиться, даже при падении из его рук, тем не менее он держал эту капсулу очень осторожно, словно боясь ее раздавить. Эдик поднял для него трубку внутреннего телефона. На другом конце был Дмитриев.
— Они дали мне первую капсулу, — подтвердил Абуладзе, — и мы сейчас вместе идем к самолету.
— Я понял, — сказал Дмитриев и положил трубку. Напротив него стояли генералы. Лодынин уже объяснил им, что террористы хотят вручить вторую капсулу лично в руки генералам. Заодно и прикрыться ими как живым щитом. В случае опасности. Лебедев и Солнцев молчали. А Зароков возмутился.
— Это безобразие! — громко сказал он. — Почему мы должны изображать из себя героев?
Что это такое, генерал Лодынин? Почему вы от нашего имени даете согласие на такие безответственные решения?
— Вы отказываетесь? — довольно невежливо перебил его Лодынин.
— Нет, — зло ответил Зароков, — конечно, я пойду с вами. Но только ради того, чтобы продемонстрировать этим подонкам всю степень моего презрения к ним. А совсем не ради вашей дешевой договоренности. Нельзя зарабатывать себе авторитет таким образом, генерал.
Лодынин проглотил и это оскорбление. Он понимал, что идти придется. В этот момент в комнату вбежал Маркин.
— Сизов дал показания! — крикнул он. — Мы арестовали Авдотина. Но майор Сизов уверяет, что на площади еще трое людей Авдотина. И двое из них переодеты в форму сотрудников милиции.
Дмитриев оценил сказанное.
— Быстро убрать с летного поля всех офицеров милиции, — приказал он своим людям. — Повторяю приказ. Всем сотрудникам МВД в форме покинуть внутреннее пространство аэропорта. — А остальных троих мы возьмем, — уверенно сказал он. — Сейчас начнем проверку по всей площади.
— Не нужно, — улыбнулся Маркин, — мы уже знаем, в какой машине сидит террорист.
Сизов нам правильно указал. Их машина стоит между двумя другими автомобилями ГАИ. Они поменяли номера на захваченной утром машине и немного ее подкрасили. Наши сотрудники уже наблюдают за этим автомобилем. Там пока сидит только один террорист. Когда подойдут двое других, мы их всех возьмем.
— Хорошо, — кивнул Лодынин и повернулся к генералам: — Идемте к самолету. Кажется, сегодня мы должны показать пример нашим подчиненным.
— Это очень рискованно, — попытался остановить их Дмитриев.
— У нас нет другого выхода, — твердо сказал Лодынин, выходя первым. За ним вышли Зароков, Лебедев, Солнцев. В этот момент зазвонил телефон, и поднявший трубку Дмитриев крикнул уходящему Зарокову:
— Привезли вашу форму, генерал.
Зароков только махнул рукой в ответ. Лодынин, чуть поотстав, вдруг протянул ему руку, широко улыбаясь.
— Извините меня, Георгий Александрович, — сказал он, — я, кажется, там немного погорячился. Я всегда очень уважал вас как порядочного офицера и человека.
Смущенный, Зароков пожал ему руку, буркнув в ответ нечто невразумительное. Они так и пошли к самолету, выстроившись в одну цепочку.
По предложению самого Аркадия Александровича, находящиеся в депутатской комнате люди разделились на две группы. В первую входили Абуладзе, Седой, Карина, Константин и трое летчиков. Они прошли через все поле, чувствуя на своих затылках прицелы десятков снайперов. Прошли к самолету и медленно в него поднялись. Абуладзе, поднимавшийся впереди Седого, ничего не спрашивал и ничего не говорил. Только сжимал капсулу, отданную ему Аркадием Александровичем. Он узнал в одном из летчиков командира спецназа ГРУ Комарова и испугался, что его узнает и Седой. Но, вспомнив, сколько прошло лет, и увидев, как Седой равнодушно скользнул взглядом по Комарову, Абуладзе успокоился. Может, он его действительно не узнал? Комаров все время сохранял бесстрастное выражение лица.
Вторая группа состояла из самого Майского, Бармина и Эдика. Они двигались еще медленнее, чем первая группа, и также чувствовали на своих затылках прицелы снайперских винтовок окруживших летное поле сотрудников ФСБ и ГРУ. Они подходили к самолету почти одновременно с генералами.
В этот момент Савченко, один из помощников Лося, обеспокоенный долгим молчанием своего шефа, подошел к микроавтобусу, заглядывая внутрь. И почти сразу был сбит на землю, прижат и скован наручниками. Второй офицер милиции, сидевший в машине, не успел даже понять, что происходит. Просто открылась дверь, его выволокли, и через мгновение на руках защелкнулись наручники.
Стоявший у трапа Майский ждал подходивших генералов. Летчики уже прошли на свои места. За их спинами встал Константин. Майский сделал знак рукой, чтобы Абуладзе спускался вниз. Полковник взглянул на Седого.
— Прощай, — сказал он, — может, больше не увидимся.
Абуладзе вглядывался в лица генералов, различал знакомые фигуры. Кто из них? Кто? — тревожно билась в голове одна и та же мысль.
Увидев генералов, Майский расплылся в улыбке. Шагнул вперед, держа в руках вторую капсулу.
Абуладзе напряженно ждал, кому именно он ее отдаст. И Майский протянул ее… генералу Лодынину. Тот спокойно взял капсулу.
