— Ты, — пролепетала она, ткнув пальцем в бетонную грудь Соломона. Наблюдая за ней, он ухмыляется, словно хранит самый лучший секрет в мире. И для нее это так. Она переводит ошеломленный взгляд на свою кузину. — И ты?
— О да. — Эш отмахнулась, выходя на крыльцо. — Соломон все спланировал. Со вчерашнего дня стоит здесь лагерем. Ввезли контрабандой, как хороший фунт кокаина.
Тесси смотрит на своего горца, прижав руки к сердцу.
Он сделал это. Ради нее.
— Ты моя должница, — говорит Эш. — Адский полет.
Тесси вскидывает бровь и устремляет на кузину суровый взгляд.
— Я в долгу перед тобой? Если ты забыла, ты моя должница. Это все твоя вина. Я бы никогда не оказалась здесь, если бы не ты.
Эш фыркнула.
— И это проблема? — Ее внимание переключается на руку Тесси, сплетенную с рукой Соломона. — Похоже, для тебя все сложилось удачно.
Тесси, как можно быстрее ступая на каблуках, направляется к Эш. Затем она яростно обнимает кузину за шею. Колеблясь, она зарывается лицом в пучок темных волос Эш.
— Спасибо, — шепчет она.
То, что Эш сделала для нее, - от этой мысли Тесси поперхнулась. Если бы Соломон не приехал на детский отпуск, она бы потеряла весь свой мир. Эш дала ей толчок к тому, чтобы изменить свой мир. Никогда еще она не была так благодарна.
Эш обнимает ее и улыбается ей в шею.
— Не за что. — Подняв голову, она смотрит на Соломона. — Я знала, что ты заставишь ее расслабиться.
Тесси насмехается.
Соломон смеется и прижимает ее к себе, когда они протискиваются в парадную дверь.
Внутри царит суматоха. В доме пахнет огнем, корицей и сосной.
— Сол? — слышится голос Мелоди, и она подходит к Эш сзади. — Мы убрали стулья, но ты должен помочь нам перенести арку из воздушных шаров.
— Кто это «мы»? — Из коридора появляется Хаулер, на его мальчишеском лице появляется хмурое выражение. — Потому что я напряг не меньше десяти мышц, таская за тебя эту фермерскую скамейку.
— Вот, я возьму ваши пальто. — Джек хлопает Соломона по плечу и обнимает Тесси. — С возвращением, Тесси.
— Спасибо.
Мелоди опускает на торс Тесси голубой шелковый поясок. На нем написано BABY MAMA.
— Давайте, — говорит Эш, когда появляется Джо с бутылкой шампанского. — Давайте начнем вечеринку.
— Сейчас. — Джо машет рукой Соломону, одновременно отпихивая Хаулера толчок, что говорит Тесси о том, что он дергал ее за косички. — Тогда вы, мальчики, разбегайтесь.
Ее сердце слишком легкое для ее тела. От этой демонстрации семьи ее глаза снова грозят наполниться слезами. Но Соломон уже рядом, обнимает ее и прижимает к своему сильному телу. Он наклоняется к ее уху и говорит:
— Развлекайся. И помни, кодовое слово - Бананы.
Она целует его, улыбаясь в бородатый рот.
— Никогда.
***
Соломон склонился над моторным отсеком в гараже своего отца, подсоединяя и отсоединяя провода на карбюраторе.
Он наслаждается собой. По-настоящему, блядь, наслаждается. Тесси в доме, надеется хорошо провести время, а он здесь, со своим лучшим другом и отцом, потягивает холодное пиво и работает над джипом, который не видел дороги со времен Второй мировой войны.
— Подай-ка мне этот гаечный ключ, ладно, сынок?
Соломон передает его. Он поправляет куртку, стряхивая с себя холод. Несмотря на утепленный гараж и отопление, температура за последний час упала на десять градусов.
— Надвигается буря, — говорит отец, словно прочитав мысли Соломона. — Скоро пойдет снег.
Соломон хмурится.
— Еще рано. — Слишком рано.
— Я думаю, джип прострелен. — Хаулер откинулся на спинку стула, скрестив руки на своей черной кожаной куртке. — Джек, тебе лучше всего продать этот ржавый кусок дерьма.
Его отец смеется.
— Он не прострелен, — говорит он, ласково похлопывая по боку джипа. — К следующей весне я поставлю этого щенка на дорогу. — Он криво усмехается. — Может быть, мы поедем с Тесс и малышом посмотреть на водопад Тандерберд.
Он говорит это так легко, но у Соломона перехватывает дыхание. В это время в следующем году его сын будет здесь. И это так просто. Видеть его будущее. Рождество, семейные ужины, поездки с отцом, готовка на кухне вместе с сыном, поцелуи Тесси на крыльце под звездами.
Мишка - его.
Тесси - его.
Черт, но он должен сказать ей об этом. Сказать ей, что он хочет, чтобы она была в его мире, чтобы она была в Чинуке.
Чтобы она осталась. Навсегда.
Господи. Она собирается посеять хаос и беспорядок в его спокойном мире, а он, черт возьми, не может ждать.
Черт, он уже потерял всякий контроль над собой.
От выражения ее радости на лице, когда они пришли на вечеринку, предназначенную для нее, у него закружилась голова, как будто все поставлено на карту. То, как она засветилась, как ожила, - он хотел бы видеть это выражение на ее лице каждый день до конца своих дней.
Мысли о Тесси, о сыне заставили Соломона повернуться к Хаулеру и сказать:
— Когда мы откроем бар, я хочу составить расписание. Особенно после рождения ребенка.
Теперь он не отступит. Тесси - его приоритет. Он не повторит своей ошибки с Сереной.
Лицо Хаулера исказилось.
— Она уже держит тебя на поводке, — бормочет он.
— Не держит, — рявкает Соломон, заставляя отца занять себя на другой стороне гаража.
— Как скажешь.
Он смотрит на своего друга, который выглядит раздраженным и взволнованным.
— Тебе не нравится Тесс? — рычит он, решив, наконец, спросить об этом.
Хаулер отхлебнул пива и выбросил банку в мусорное ведро.
— Мне нравится Златовласка.
— Чушь. Ты ведешь себя как осел с тех пор, как она здесь появилась.
Поколебавшись, Хаулер проводит рукой по своим грязно-русым волосам. Затем он открывает рот.
— Уже быстро, парень. Слушай, мы все рады, что ты выходишь из своей скорлупы, но не кажется ли тебе, что это слишком быстро? Ресторан, девушка? — Он гримасничает. — Ты ничего не должен этой девчонке. Ты ее обрюхатил, и, конечно, уже слишком поздно что-то делать...
Соломон закрывает глаза, его сердце сжимается в тисках при этой мысли.
— Не говори так, мать твою.
— Она всего лишь девчонка, — говорит Хаулер со злостью в голосе.
Он сжимает руки в кулаки, слова ударяют его в самое сердце.
— Тесси не просто какая-то девчонка.
На периферии видна открывающаяся и закрывающаяся дверь гаража. Джек исчезает в холоде, чтобы выйти из кипящего разговора.
— Так и есть. — Хаулер ударяет пальцем. — Признайся. Она первая девушка, которую ты трахнул после Серены. Она - чертов отскок.
Его терпение лопнуло, ярость запылала в его жилах.
— Хаулер, клянусь, еще раз заговоришь о ней в таком тоне, и я выбью тебе все зубы на хрен.
Раздувая ноздри, Хаулер сползает с табурета, надувает грудь.
— Ну так сделай это.
И он делает. Он врезается кулаком в челюсть своего лучшего друга. Ругаясь, Хаулер, спотыкаясь, возвращается к одной из ржавых машин. Прежде чем Соломон успевает продвинуться вперед, он встает, набрасывается на него, опускает плечо и бьет им в живот Соломона, пытаясь опрокинуть его.
— Детские шаги, — вздохнул Хаулер. — Ты должен делать, блядь, детские шаги.
— Да пошел ты, — ворчит Соломон. Он сильно пихает Хаулера в грудь, отчего тот рассыпается по полу.
Вид лежащего на полу лучшего друга заставляет Соломона остановиться. Он сжал правую руку в кулак и выругался под нос. Какого черта они делают? Дерутся как придурки в гараже его отца, как будто им снова тринадцать лет. Господи. Это ничего не решит.
Тяжело дыша, он провел рукой по волосам. Уставился на Хаулера.
— В чем, блядь, твоя проблема? — требует он.
— Хочешь знать, в чем моя гребаная проблема? — говорит Хаулер, поднимаясь на ноги. — Я боюсь, черт возьми. Однажды я потерял своего лучшего друга, ясно? Ты закрылся, чувак. Мы все тебя потеряли.
Это признание и боль, пришедшая с ним, высасывают ветер из Соломона, заставляют его разжать кулаки. Семь долгих лет он заставлял свою семью, своего лучшего друга проходить через ад. Их беспокойство вполне обоснованно. Он понимает, к чему клонит Хаулер, даже если это нелегко услышать.
