28. В туманах Ёми
Уговаривать Юри не пришлось. Она радостно согласилась, схватила Мико за руку, готовая отправляться в путь. Перед выходом Мико заглянула к Райдэну. Кёко заснула прямо на полу, у его футона. Забавно, что совсем недавно она обещала его убить, а теперь рискует жизнью, чтобы спасти. О том, что отправляется в Ёми, Мико никому не сказала, велела Акире рассказать им, если не вернётся. Но не потому, что не доверяла, а потому, что знала – они её не отпустят. Кёко не отпустит, будет рваться пойти с ней, а Мико чувствовала, что этот путь должна пройти сама. Их помощь сейчас нужна Райдэну, а Мико – справится. В конце концов, она не одна. Мико сжала маленькую ладошку Юри и тихо закрыла дверь, чтобы не разбудить Кёко.
Дедушка Кио перевёл их с Юри и Акирой через мост у рёкана – и увлёк в лес, где стояли в тени деревьев старые ворота-тории, через которые Мико пришла в земли Истока. Она могла бы прямо сейчас пройти через них и оказаться у своей деревни. Вернуться в пустой дом и никогда больше не вспоминать земли Истока. Мико и не заметила, как захотела остаться здесь, в дышащих магией лесах, напитанных волшебством полях, с теми существами, которых всегда боялась. Было ли дело в Райдэне? В войне? Или просто в том, что Мико теперь сама выбирала, куда идти? И её дорога не вела назад.
– Если пройти по правой стороне ворот, – начал дедушка Кио, обходя тории по кругу, – попадёшь в брешь. Слева нет ничего. А посреди, – он остановился за воротами, ровно посередине тропинки, – ходят боги. Эти врата одновременно здесь и не здесь, и отвести могут туда, куда не ведут другие дороги. – Дедушка Кио сложил четыре руки у сердца, будто в молитве, а две другие положил на меч у пояса – левую на ножны, правую – на рукоять. Закрыл глаза и медленно выдохнул.
Вместе с коротким шагом вперёд он извлёк меч, рассекая воздух по диагонали. На ториях вспыхнули золотом невидимые до этого момента кандзи. Дедушка рассёк воздух параллельно земле – и новые надписи запылали на вратах. Повёл мечом обратно – и воздух задрожал, заискрился, будто в преддверии грозы. Дедушка Кио взялся за рукоять двумя руками, пронзил пространство внутри ворот и вспорол его острым лезвием. Кандзи ослепительно засияли, по коже Мико пробежали мурашки, заставляя волосы на затылке зашевелиться.
На первый взгляд пространство внутри ворот не изменилось. Мико всё так же видела дедушку Кио по ту их сторону. Он убрал меч в ножны, вытянул руки вдоль тела и поклонился вратам. По его лицу, жёлтому от света кандзи, бежали крупные капли пота, пальцы слегка подрагивали.
– Готово, – прохрипел он. – Малышка-акасягума проведёт тебя внутрь. И помни, что в Ёми время течёт иначе. Когда я уходил туда на дни, здесь могли проходить часы или, наоборот, годы. Поэтому старайся не задерживаться, девочка-сорняк. Если не вернёшься через три дня сама, Акира по вашей связи позовёт тебя назад – не прячься от него, ухватись за этот зов, когда решишь вернуться назад.
От мысли о том, что Акира будет снова лезть ей в голову, Мико передёрнуло, но выбирать не приходилось, и она согласно кивнула. Лучше так, чем навечно заблудиться в туманах Ёми.
– Готова? – спросила она у Юри, и та с готовностью мотнула головой. – Тогда пойдём.
Юри первая шагнула в тории, и Мико последовала за ней. Это было похоже на брешь – тугой, густой воздух нехотя пропустил её в себя, облепил, подобно крепкой паутине, и на мгновение Мико снова почувствовала себя в коконе цутигумо. Мир исчез, исчезла земля под ногами и небо над головой, исчезли звуки и запахи, и, кажется, сама Мико исчезла. Единственное, что осталось в этом бесконечном ничто, – горячая ладошка Юри, крепко сжимавшая её пальцы. Мико задохнулась от страха, но, вовремя вспомнив давнее наставление Райдэна, через силу продолжила работать лёгкими. А в следующий миг всё прекратилось. Ноги снова коснулись травы, воздух наполнил грудь. Мико распахнула глаза.
Они с Юри стояли посреди бесконечного поля, укутанного туманом. Жухлая трава, почта такая же серая, как и небо над головой. Тяжёлый, будто застоявшийся, воздух, влажный и тягучий, но не горячий, как обычно бывает жарким летом, а холодный, будто вода в заросшем тиной колодце. Мико оглянулась: ворота стояли на прежнем месте, но не светились – казались самыми обыкновенными, старыми ториями. С той их стороны, как и везде, лежал туман. Солнце не пробивалось сквозь низкие тучи… если, конечно, оно вообще тут было. Всё вокруг казалось блёклым, выцветшим… безжизненным. А ещё вокруг стояла мёртвая тишина.
– Ну, – протянула Мико, и собственный голос ей показался удивительно глухим, будто туман скрадывал все звуки. – Куда пойдём?
Юри пожала плечами:
– Прямо?
Где в Ёми искать нити жизни – никто не знал. Ни книги, ни Бунко, ни дедушка Кио, поэтому идти пришлось наугад. Мико не знала размеров Ёми, но надеялась, что рано или поздно отыщет подсказку. Они пошли на восток, вернее, это был бы восток, если бы Мико прошла сквозь тории и не покинула земель Истока. Существовали ли в Ёми стороны света, Мико не знала.
Они так и шли, держась за руки, – не решаясь разжать пальцы. Брели по бесконечному полю, не встречая никого на своём пути. Когда ноги устали и заломило спину, Мико уже хотела повернуть назад, но Юри показала пальцем куда-то вперёд.
– Смотрите, госпожа, там деревья!
И правда, на горизонте показался лес. Перемену местности Мико восприняла с радостью, порядком устав уже глазеть на пожухлую траву. Впрочем, лес оказался не лучше. Тёмный, тихий, искорёженный и тоже утонувший в тумане. Они шли по тропинкам, и Мико подмечала на деревьях серые, сморщенные фрукты. Они росли на тощих ветках без листьев и лежали на земле. Но не гнили. Из любопытства толкнула один фрукт на земле носком дзори, и тот просто рассыпался в прах, подняв облачко серой пыли. От этой картины голод, который уже потихоньку начинал одолевать Мико, благополучно притих, уступив место лёгкой тошноте.
За лесом их ждало разочарование – поредевшие деревья исчезли, превратившись в берег из чёрного песка. Сонное море медленно толкало чёрные камни, но не могло сдвинуть их с места.
Мико, исходившая ноги до мозолей, села на песок, чтобы отдохнуть. Юри наконец отпустила её руку и устроилась рядом.
– Юри взяла еды для госпожи! – Она забралась в
