В разрез я воткнула трубку от разобранной ручки, и сквозь нее со свистом вырвался воздух. Несчастный задышал глубже. На его лбу выступила испарина, которую я автоматически стерла.
— Может, хватит с тебя? Этот механизм не устает, но мне действительно неприятно причинять тебе вред.
— Сука.
— Бездоказательно, — возразила я, поднимаясь и задирая юбку. Подцепив пальцами резинку чулка, я потянула ее вниз. — Помогите пострадавшему сесть, — обернув шелк вокруг горячего мужского тела, я прочно зафиксировала ручку. — Доставьте в медпункт и передайте дежурному медику, что с проблемой справится капсула.
Когда мой пациент в сопровождении двоих покинул аудиторию, бросив на меня напоследок странный изучающий взгляд янтарных глаз, я вытерла ладони об ткань юбки и уселась на край стола. Осмотрев настороженных и явно заинтересованных полиморфов, я начала лекцию.
Прошла, наверное, пара часов. Увлекаясь, я не замечала времени, и лишь поняв, что солнце греет обнаженное плечо, я посмотрела на часы.
— Почему не сказали, что уже так поздно?
— Первый раз шлюха забыла продлить, — хохотнул кто-то с заднего ряда и послышался звук, напоминающий подзатыльник.
— Объяснитесь, — я наклонила голову к плечу, ощущая, что кожа шеи ноет. Потирая ее, я невольно поморщилась: все же Рок крепко меня ухватил.
— Вы используете бионика, предназначенного для плотских утех. Им пользуются те, кто не смог уйти в увольнительную, — пояснил медно-волосый парень с хитрым прищуром.
— Это должно для меня что-то значить? — холодно осведомилась я. — Так как перед лекцией мне пришлось работать в операционной вашего госпиталя, я выбрала то, что было наиболее удобно для работы. Моторика пальцев, чувствительность кожных покровов на высоте, в отличие от дроидных тел солдат.
— Но вы могли переодеться.
— Зачем? — недоуменно осмотрев себя, я только сейчас заметила, что блузка немного просвечивает, выдавая наличие очень откровенного белья. Юбка была довольно короткой, но я не видела в этом неудобств. — Это не принадлежит мне. Это, вообще, не живое.
— Вы же смотрелись в зеркало? — с сарказмом поинтересовался очередной озабоченный.
— Как часто вы сами пользуетесь биоником, офицеры? А я постоянно и каждый день по несколько раз меняю их. Мне давно неинтересно, как выглядит очередная оболочка, главное — функциональность. Ваш непрофессионализм удручает, — подхватив туфли, я отвернулась, чтобы скрыть все же возникшее смущение, и пошла на выход.
— Извините, — рокочущим голосом произнес кто-то позади, вынуждая меня остановиться. — Мы не привыкли к доминированию женщин.
— Это здесь совершенно…
— Извините, — повторил мужчина и, обогнав меня, открыл дверь, пропуская вперед. — Позвольте вас проводить, — я собиралась возразить, но он перебил, — так будет спокойней. Для всех.
Кивнув, я вышла. Высокий, как, впрочем, и каждый из них, широкий в плечах, с коротко стриженными черными волосами, пронзительными зелеными глазами на резковатом породистом лице, узкие губы кривятся в ироничной ухмылке, нос с небольшой горбинкой. Поняв, что его разглядывают, он посмотрел мне прямо в глаза и хмыкнул, когда я не отвела взгляда.
— Меня зовут Ланис Нил. А вы интересная.
— Вы пользовались этим биоником? — спросила я, не понимая, зачем, и тут же исправилась. — Простите, это некорректно.
— Прощаю, — он развеселился, стараясь не подавать вида, но я ощущала это. — Предпочитаю живых женщин.
— Мне необходим список отсутствующих, — перевела я тему разговора, — им придется сдавать дополнительный зачет.
— У троих уважительная причина.
— И какая же?
— Они в карцере.
— Что? — забыв о необходимости быть бесстрастной, я развернулась и почти уткнулась в грудь не успевшего затормозить полиморфа. — Кккак долго… они будут п пропускать… лекции?
— Доктор, что случилось? Сбой системы? — он осторожно взял лицо бионика и поднял, разглядывая отметины на шее, словно случайно поглаживая кожу пальцами.
Застыв от неожиданной ласки, я гулко сглотнула и резко шагнула назад, разрывая контакт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ответьте мне.
— Личная заинтересованность, — он нахмурился и толкнул меня к стене, закрыв от проходящих мимо. — Кто вас так интересует, Док?
— Никто, — прошептала я сдавленно.
— Карс? Дар? Утар? — замерев, я с напускным безразличием передернула плечами. — Один обезображен… — совершенно неосознанно я всхлипнула, прижав пальцы к губам. — Утар… — медленно произнес он, смотря на меня в упор, — Карс… в порядке.
Вцепившись в твердые плечи, я хватала ртом воздух, позабыв, что он не особо нужен. Бионики не умели плакать, и меня скрутило странной судорогой. Тело переставало мне подчиняться, колени подогнулись, и я стала оседать на пол.
— Сколько весит этот бионик? — прозвучало требовательно. — Средняя сила сжатия ладоней, максимальные температурные режимы.
— Сто двадцать, шестьдесят килограммов, от минус семидесяти до плюс сто пятидесяти градусов по Цельсию, — ответы я давала автоматически, потому как, точно знала параметры всех возможных оболочек.
— Ви, приходи в себя.
Медленно подняв голову, я заставила себя скользнуть в его сознание и заскрипела зубами от злости: мужчине было стыдно за проверку. Он солгал. Он мне солгал, а из-за собственного страха я не сразу это поняла. Рывком поднявшись, я заставила полиморфа отшатнуться.
— Знаешь предел прочности своих костей? Состав крови? Плотность кожи? — я ощерилась в волчьей ухмылке.
— Док? — было заметно, что, несмотря на то, что Ланис не привык отступать, он дрогнул.
— Ты достаточно силен, офицер Нил?
— Для чего? — хрипло спросил он, поворачивая корпус и готовясь к нападению.
— Тащить сто двадцать килограммов до хранилища.
*****
Открыв глаза, я вновь их закрыла, ослепленная яркими солнечными бликами, играющими на зеркальных подвесках, развешанных между цветочными горшками. С трудом поднявшись, я ухватилась за поручень и вытерла с лица… слезы. Ругаясь сквозь зубы, мне удалось встать на ноги.
К собственному неудовольствию, я плохо переносила внедрение в биоников и, возвращаясь, всегда ощущала себя слабой. Глотнула воды из бутылки, остальную жидкость я налила в ладонь и плеснула себе в лицо. Стало как будто легче. Держась за поручень, мне удалось добраться до выхода и, проверив, не поврежден ли защитный контур, открыть дверь.
Снаружи было ветрено. Трава приятно холодила босые ступни. Думать не хотелось. Хотелось двигаться так долго, чтобы усталость наполнила тяжестью каждую мышцу. Облака рваными клочьями метались в небе, также, как мое сердце безумной птицей билось о ребра. Я боялась за Дара, а страх делал меня слабой.
Закрыв глаза, я медленно восстановила дыхание. Первое движение отдалось во мне сладостным предвкушением. А потом… Я освободила сознание, и тело взорвалось новыми ощущениями. Оно изгибалось и отрывалось от земли в боевом танце, возвращающем меня к гармонии. Старое искусство, которому нас с братом учил нанятый отцом старик, должно было нести смерть, но когда разум разъедали сомнения и терзания, оно приводило меня к покою. Дар воспринял его, как возможность быть сильнее, а я же, как способ освобождаться от собственной боли. Волосы разметались, стегая меня по взмокшей коже, разогревшиеся мышцы позволяли двигаться, не ощущая пределов. Счастье наполняло меня до самого края, выплескиваясь наружу шумным дыханием и тающей силой.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на измятой траве, растрепанная, измотанная, пустая. Поднявшись и стряхнув с себя прилипшую зелень, я, пьяно качаясь, пошла к дому. Весь груз произошедшего на военной базе навалится на меня потом, завтра, а эту ночь мне снова будет сниться… никогда не запоминала подробностей, но, просыпаясь, ощущала ускользающее счастье обладания и принадлежности кому-то, кого не существовало в моей жизни. Это всегда было одновременно восхитительно и горько, но я ждала этих видений, как глотка свежего воздуха в затхлой комнате. Только вот в реальности я никогда не смогу испытать подобного — ведь давно для себя решила, что не позволю себе довериться хоть кому-нибудь. Даже мой брат не знал код доступа в оранжерею, а это говорило о многом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
