ты была ошибкой, но я не хотел заманивать тебя в ловушку брака, от которого не убежать. Поскольку это не дошло до папы и дяди Одина, я не стал испытывать судьбу. Да и следующая девушка, с которой я напьюсь, может оказаться не такой интересной и красивой, как ты.
Я поднимаю руку, мое сердце не тронул завуалированный комплимент.
— Все в порядке.
Вир опускает голову, пряча глаза за завесой светлых волос, и переминается с ноги на ногу.
— Спасибо, что пришла вчера на концерт. Для меня было очень важно увидеть тебя там.
Я не стала говорить ему, что пришла только из-за Шарлотты.
— Вы в самом деле были хороши, — бормочу я. — И ваши собственные песни были намного лучше, чем каверы на Дэвида Боуи.
Его голубые глаза засверкали в свете коридора.
— Спасибо, — отвечает он с кривой улыбкой. — Папа и дядя Один хотят, чтобы я управлял семейным бизнесом, а я хочу зарабатывать на жизнь музыкой.
— Почему бы и нет, — говорю я. — Не похоже, чтобы ты был единственным наследником.
Он кивает.
— Наследник — Тор, и он всегда был вовлечен в бизнес.
— Ну вот.
Его улыбка превращается в ухмылку, которая освещает все лицо.
— Ты права, — он делает шаг назад. — Я позвоню им.
— Удачи, — отвечаю я, осознанно проговаривая каждое слово, ведь ясно, что Бестлэссоны отправили Вира учиться бизнесу и финансам не для того, чтобы он стал рок-звездой.
Он весело машет мне рукой и оборачивается.
— Увидимся на маркетинге!
— Пока, — закрываю дверь и возвращаюсь к своему завтраку.
Доктор Раринг может забирать профессора Сегала.
Я выкладываю на тарелки яйца, бекон и колбасу, добавляю жареный помидор и засовываю в тостер ломтик хлеба.
Когда чайник закипает, слышу еще один стук, на этот раз менее настойчивый.
Закатываю глаза и иду к двери. Если Виру нужна помощь в том, чтобы сообщить новости отцу и дяде, то он обращается не к тому человеку. Я ни разу не спорила с папой, и теперь посмотрите на меня.
Положив руку на дверной косяк, заглядываю в глазок, ожидая увидеть Вира, но там стоит профессор Сегал.
Его голова, спрятанная под серым капюшоном худи, опущена так, что я не могу увидеть лицо, но никто не выглядит так хорошо в одежде или без нее, как он.
Пульс подскакивает, и я кладу руку на живот, чтобы успокоить закручивающееся торнадо. Возможно, я получала от нашей сделки нечто большее, чем деньги, но это не важно. Шлюхи не должны влюбляться в своих клиентов. Ведь от них могут отказаться без предупреждения.
Мужчины надолго не задерживаются — посмотрите хотя бы на папу. Человек, который так упорно боролся за мое воспитание, просто взял и исчез в поисках лучших перспектив, а мы ведь были связаны кровью. Потом Вир сказал, что я красивая и интересная, но на таких не женятся.
Намек понят. Возможно, я не в состоянии запретить мужчинам считать меня одноразовой, но я, блять, могу перестать привязываться.
Пришло время заканчивать то, что осталось между мной и профессором Сегалом.
Глава 35
МАРИУС
Паранойя обвивается петлей на шее. И сжимается с каждым ударом сердца. Где, мать ее, Феникс?
Я паркуюсь за ее общежитием, глушу двигатель и открываю дверь. Гравий хрустит под ногами, звук напоминает ломающиеся кости.
Феникс не вилле нет. Я обыскал подвал, спальню и все остальные комнаты. Обыскал даже солярий. Когда она не ответила на звонок, я прочесал все комнаты, пока не вернулся на кухню.
Бригада уборщиков не показалась мне причастной к похищению, и была больше занята удалением крови с цемента, нежели сокрытием похищения невинной девушки.
Но Криус мог послать двоих. Одного для проведения звонка, а другого для…
Нет.
Я натягиваю капюшон на голову и обегаю здание по периметру. Сейчас не время накручивать.
Но если она не в своей квартире, то что?
Какой-то молодой человек выходит через парадный вход, и я бросаюсь к двери, чтобы успеть до того, как она закроется. Огонь прожигает вены, когда я бегу по коридору, вверх по лестнице, и достигаю четвертого этажа.
Феникс уже может быть в лапах Криуса, который либо использует ее как рычаг против меня, либо продаст садисту как шлюху специального назначения.
К тому моменту, как я достигаю ее двери, взор застилает огонь мести. Феникс у него. Вот почему он казался таким любезным и никак не отреагировал, когда я убил его человека.
По какой еще причине она могла бесследно исчезнуть?
Я слышу приглушенный звук движения за дверью, и петля на шее ослабевает. Когда свет за глазком исчезает, колени подгибаются от облегчения, и я обеими руками прижимаюсь к двери.
Для начала, она в безопасности, но теперь возникает вопрос, почему она ушла.
Подползает новый вид паранойи, на этот раз скользкой, как змея. Феникс ушла, потому что увидела, как я перерезаю человеку горло. Поскольку меня не арестовали, она, вероятно, думает, как совладать с осознанием того, что она стала свидетельницей убийства.
Дверь приоткрывается. Я толкаю ее, но упираюсь в цепочку.
— Феникс, — говорю я низким голосом. — Открой дверь.
Ее лицо становится непроницаемым.
— Зачем?
Холодная дрожь пробегает по позвоночнику. Должно быть, она все видела, отсюда и злость.
Мои мысли несутся со скоростью сто миль в час. Она умная девушка, которая, должно быть, много повидала, живя под крышей Гордона Гофаннона. Никто в нашем мире не бежит с криками в полицию.
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, взвешивая свои слова. — Что ты видела?
— О чем ты говоришь? — рявкает она. — Я слышала тебя.
Мои брови сходятся. Вспоров горло, я обезопасил себя от лишних звуков, и к тому же специально придержал тело падающего, а затем опустил на пол, чтобы избежать удара. Также не припоминаю, чтобы это транслировали в новостях.
Слова Феникс не имеют смысла.
— Мы продолжим этот разговор внутри, — говорю я. — Открой дверь.
— Нет, — она пытается захлопнуть ее, но я делаю шаг вперед и останавливаю дверь ногой.
— Я не стану повторять, — цежу сквозь стиснутые зубы.
Ее глаза сужаются, ноздри раздуваются, и она делает глубокий вдох. Похоже, готовится к громкой тираде о том, что не хочет видеться с хладнокровным убийцей.
Я приближаюсь, предупреждающе подняв палец, но она произносит лишь одно слово.
— Красный.
Весь воздух покидает легкие, и я задыхаюсь. Стоп-слово?
— Феникс, что ты…
— Все кончено, — ее голос прохладный, как морской бриз. — Если в том, что какой-то парень назвал меня блядью-извращенкой тебя возмутила только формулировка,
