— Он только обращается в истинного зверя, не контролирует себя, — вонючий перевертыш произнес это так, словно с его сородичем происходит некое таинство, а не простое сумасшествие.
— Мне плевать, почему у него удар такой вышел, красноглазый. Я должен сберечь леру и доставить максимально целой. Если что — твоя голова с камня покатится, а не моя, — мужчина кажется наслаждался своей тирадой.
Такой высокомерный, даже немного напыщенный. Откуда только все взялось?
Вонючий что-то там пробурчал себе под нос и отъехал.
— Лера Астрид, ведите себя тише, — негромко произнес дракон прямо над моей головой. — А то мы так действительно никуда не доедем. А это крайне нежелательно ни для меня, ни для вас.
— Я могла бы догадаться, что это ты предатель, Хрут, — мой голос звучал настолько слабо, что я сама еле расслышала слова.
— Нет, — он усмехнулся, — не я. Я вообще, воюю на своей стороне и точно не с вами. И не с Ярвеном. Хотя представляю, в какой он сейчас ярости. Но раз уж судьба поместила нас в одну лодку, так предлагаю грести сообща. Ну или хотя бы не мешайте мне.
— Я в видениях наблюдала, как ты убил...
— Э-э-э, нет, — шикнул он, вынуждая меня замолчать, — вот свои видения оставьте при себе. Они для вас и для мальчишки, остальным о них знать не положено.
— Комир, — я сглотнула. — Он предал...
— Он никого не предавал, Астрид, — голос белоглазого сделался суровым. — Он, как и вы, ниточка в руках богинь судьбы. Вам дают узреть нужные моменты, а после дергают, и вы совершаете тот или иной поступок. Вот поэтому древние и не позволяли раскрывать обладателей дара видящих. О такой магии умалчивали. И правильно делали. Вы марионетки Богов.
— Откуда тебе знать! — зарычала я, недовольная его словами.
— А у меня половина семьи была из провидцев, — он как-то печально усмехнулся, с толикой горечи, что ли. — Но это нас не спасло. Всех перебили. Так что вы всего лишь нити, с помощью которых боги плетут свои интриги. А сейчас закройте рот и притворитесь умирающей. Не советую мешать мне, иначе милостив не буду.
Повозку снова сильно тряхнуло. Что-то коснулось моего носа. Твердое и неприятное.
Сапог.
Меня передернуло. Попытавшись разлепить глаза, лишь сделала себе хуже. Голова трещала, нестерпимо колотило в висках. Затылок просто «отваливался». Тошнило. Постоянно и невыносимо.
Руки и ноги не слушались. Помучившись немного снова впала в беспамятство...
— ... Лежит девка, — знакомый голос прорвался в мое сознание.
Обрадовавшись, на мгновение даже внутренне застыла.
Шафат! Это точно был он. Спутать я никак не могла!
— А куда ей деваться? — фыркнул недовольно Хрут. — Ты, детина безмозглая, когда по голове ее бил, о чем думал? Прибить же мог. Уговора такого не было.
— Я? — В голосе повара мне послышалась издевка. — А я думал о своей жене и о том, как эти мерзкие маги ее убивали. Вот так же — по голове дубиной. А она у меня была куда меньше этой девки. Хрупкой девочкой была. Нежной. Так что чего мне эту леру щадить?! Дай волю — удушу прямо здесь.
Я не могла поверить в то, что слышу. Нет. Чтобы Шафат? Как-то вспомнились слова Ярвена, что он своего человека заслал к красноглазым. Это наверняка он. По-иному, быть просто не могло. Неправ да все. Врет он. Врет!
— И что теперь, за свою бабу всему миру мстить собрался? — дракон явно потешался над перевертышем.
— Зачем всему? — Шафат словно оскалился. — До кого дотянусь, того и придушу. И всё равно мне — маги-то или драконы. Всех убивать буду.
— И Яську? — Хрут засмеялся, его пренебрежение медведя очень задевало.
— Яська — подстилка твоя, — перевертыш зло зарычал. — Что думаешь, не понял, зачем ты мне её подсовываешь. В моей жизни была всего одна женщина и одно дитя — за них мстить буду. Всем буду!
— Осторожнее, Шафат. Твои глаза полны красного яда. Как ловко ты кастрюлями прикрылся, чтобы не заметили. Не учуяли. Зверь-то уже безумен. Своих не признает, истинную вторую не чует. Человека в себе теряешь. Лечить тебя нужно. Ведьме на поруки отдавать, чтобы отпаивала зельями своими. Может, что еще и выйдет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет у меня «своих» — шипел медведь. — Мертвы мои. Одна женщина дается богами. Одна!
— Хотя, ничего уже с тебя не выйдет, — словно не слыша его размышлял Хрут. — Не простит тебе Ярвен ни жену свою, ни друга. Если не выживет Тагар — весь его клан мстить начнет. Одним клинком приговор себе подписал, дурак. А мог бы жизнь начать заново. Отомстить по-правильному, по уму. И жить. Счастливо жить, детей родить.
— А для кого мне жить, дракон? — кажется, медведя трясло, я четко слышала в его голосе безумие. — Для кого?!
— Для пацанов, которыми ты прикрывался, называя своими. Для женщины, которой ты нравился, красноглазый.
— Подстилка! — в ярости сплюнул перевертыш.
— Заткнись! — в голосе Хрута прорезалась такая лютая ненависть, что я вздрогнула. — Вот такие, как ты, и сделали из нее шлюху! А душа у нее чистая. Но да, не для тебя она и не для меня. Хотя, за свое счастье я еще поборюсь. Раз такому, как ты, вторая дана была, то и моя найдется. А ты — сгнившая шкура, Шафат. Тебя и в расход не жалко.
— Не лезь ко мне в душу, дракон. А то убью! — взвыл полоумно медведь.
— Я тебе не баба, поваренок! Со мной не справишься.
Зарычав, Шафат нарочно с силой толкнул маленькую повозку, в которой лежала я, и спешно отошел. Я отчетливо слышала его шаги в невысокой сухой траве.
— Только не стони, лера, — вновь раздалось надо мной. — Слушай, что говорят вокруг. Магией своей не брезгуй. А я уж постараюсь, чтобы ты узнала как можно больше. Всё нужно делать по уму, — это он сказал уже скорее себе. — Особенно мстить... Да, вот с местью спешить не стоит.
***
Я потеряла счет дням и ночам. Приходя в себя, не понимала, сколько прошло времени. Рассвет сейчас или закат. Корчась от боли, пыталась хоть как-то укутаться в тонкое одеяло, которым укрыл меня Хрут.
Мой пленитель всё время был рядом. Его светлые серые глаза следили за каждым моим движением. Иногда он брал мои ладони в свои и незаметно для остальных растирал их, хоть немного отогревая.
И всё же я не понимала: враг он мне или друг. Ровно, как и Шафат.
Медведь вел себя странно. Его сумасшествие становилось всё сильнее заметно. Он, то спокойно сидел у костра, то начинал биться в истерике. Заламывал руки и заваливался на спину. Рычал так, что у меня душу выворачивало.
— Как он сдерживался в лагере Ярвена? — в очередной раз наблюдая за приступом безумия медведя, подняла взгляд на задремавшего рядом Хрута.
В предзакатных сумерках острые черты его лица сглаживались. Он не выглядел столь хищно. Этот мужчина словно личину скинул, и я уже не понимала кто передо мной. Но, явно не тщедушный хлюпик. Хрута опасались все вокруг, и никто не смел ему перечить. Его боялись не люди, а звери. Да так сильно, что стоило ему повысить голос, как они втягивали головы в плечи.
— Всё просто, генерал драконов всегда на первое место ставил человеческую ипостась двуликих и не приветствовал демонстрацию зверя. Шафату приходилось железной волей удерживать свое второе я в узде. Оставайся он там, возможно, человек подавил бы зверя, и всё было бы хорошо. Но...
— Как он оказался здесь? — мне стало не по себе, я ведь так часто с ним общалась. Слушала советы и делала, как он говорил.
А выходит, все это время он был, мягко выражаясь, не в себе.
— Это вопрос не ко мне, — Хрут зевнул. — О том, на какой стороне играет медведь, я узнал буквально накануне нападения. Помнишь, как Комир скалился на него. А Шафат даже не сообразил, что перед ним сородич. Это заинтересовало, вот я и проследил за ним и Яськой.
— Она знала о нем? — услышав имя своей вражины, поморщилась.
— Нет... — зло рыкнул Хрут. — Он морочил ей голову и за это мне ответит. Я доверил ему её, а эта падаль усыплял её на поляне отварами, обеспечивая себе свидетеля, а сам связывался с красноглазыми.
— Так заботишься о ней, — я усмехнулась. — Ты хоть знаешь, кто она?
