— А если Ярвен вернет мне лен, вы захотите остаться?
Она приподнялась на локтях и забавно склонила голову набок.
— А кого убить надо, чтобы та земля к тебе вернулась?
Не ожидая такого ответа, я вдруг прыснула со смеху и тут же прикрыла рот, чтобы детей не разбудить.
— Да убивать не обязательно, — выдавила из себя, давясь хохотом. — Ярвен бы выжил...
— А это ты к кому надо пришла, — важно закивала она. — Я же не просто так с детьми осталась. Дара — маг, конечно, сильный, но со смертью не ей беседы вести.
— А кому? — я подалась вперёд, кажется, понимая, что к чему.
— Ведьме, конечно, — авторитетно заявила жрица. — Мы же непросто маги. Это ты черпаешь силы изнутри, высасываешь её из собственной души. А для меня весь мир — полная чаша: огонь из костра, воду из ручья, а жизнь, да из той же земли выну и в генерала твоего вложу.
— И в Тагара?
— А надо? — она прищурилась.
— Надо, — закивала я, — очень надо.
— Сделаю, но с тебя, лера, храм и деревня...
— Три, — не задумываясь пообещала я, — и помощь во всем.
— Хорошая ты послушница — ведьма улыбнулась да так, что зубы показались. — Все живы будут. Я свое не упущу.
Кивнув, я попыталась восстановить образ того высокого, крепкого мужчины из видения. Ярвен ли? Я очень надеялась, что не обозналась...
***
Разговор со жрицей меня немного успокоил, но тревога всё равно грызла сердце.
Оставшись одна в палатке, ворочалась на матрасе под теплым одеялом и всё прислушивалась к звукам лагеря. Стоило кому-нибудь вскрикнуть или погреметь ящиками, как я мгновенно открывала глаза и таращилась на закрытый полог.
Ждала.
Чего?
Сама не понимала.
Это изводило, терзало и не давало покоя.
Что-то подсознательное и неподвластное моему разуму.
Иногда мне казалось, что я засыпаю, но легкие шорохи снова вынуждали выныривать из липкого омута дремоты. Прислушиваясь, ругала себя на чем свет стоит, за мнительность, за неспособность оградить себя от собственного дара.
Успокаивалась, закрывала глаза и снова зачем-то слушала лагерь...
... Шаги, тихие, едва уловимые. Прямо за палаткой. Хруст сломанной под чьим-то весом ветки. Дыхание. Некто стоял прямо за тонкой стенкой моего укрытия. Он молчал.
Замерев, пыталась понять — не игры ли это моего уставшего сознания. Сплю я или нет? Реальность ли происходящее.
Еще шаги, но другие. Короткие и легкие. Какие-то неуклюжие.
— Не время, — едва уловимый шепот. — Ещё рано. Но ты должен сделать так, как сказал я. Ты ведь всё видишь?
Говорящему никто не ответил. Я попыталась открыть глаза, но дремота не отпускала.
— Ей ничего не будет. Никому не будет. Ты ведь хочешь получить то, что у тебя отняли? Всё будет. Поверь мне. Я никогда тебя не обману и не предам. Ты последнее, что у меня осталось, и я желаю тебе счастья. Не бойся. Доверяй тому, что видишь. А сейчас иди... Уже скоро.
Снова шаги. Тихие и громче. Шелест сухой травы, придавливаемой к стылой земле сапогами. Кашель...
Именно он окончательно убедил меня, что ничего не грезится. Распахнув глаза, тяжело повернулась на живот и привстала на локтях. Нужно было подняться и посмотреть, кто там, но как же тяжело мне было стряхнуть с себя цепи сна.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем я встала на ноги и шатаясь дошла до полога, откинула его и, сделав шаг, внезапно уткнулась во мраке ночи во что-то твердое.
— Астрид! — раздалось удивленное надо мной. Препятствие повернулось и заключило меня в объятия. — Что ты делаешь здесь? Почему не спишь?
— Там... шаги и говорили, — мой голос хрипел спросонья. — Там... за палаткой.
— Астрид, — Ярвен резко поднял меня на руки и, сделав несколько шагов, позволил увидеть всё пространство за нашими спинами.
Никого не было. Горели два больших костра, поваленные около них бревна и те пустовали.
— Через несколько часов рассвет, моя лера, все спят. И я шел к тебе. Возможно, ты услышала через сон меня, остальное нарисовало воображение.
— Нет, — я широко зевнула и, передернув от холода плечами, затрясла головой. — Я слышала, они говорили... Он твердил, что второй должен сделать всё, как он велит, и никому ничего не будет. И всё уже скоро....
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Собственные слова показались мне странным бредом. Теперь уже и я сама это понимала.
— Ну вот видишь, сама же говоришь — никому ничего не будет, — тихо засмеялся Ярвен. — Просто дурной сон, но никогда больше не выскакивай из палатки. Лагерь большой, народу много, затеряться может любой. Не доверяю я никому, каждый третий предать способен. А у нас, помимо моих воинов, ещё и перевертыши Тагара, пришлых, пробившихся в дороге много. В основном подростки и дети, но не только. Слишком разношерстное войско. Раньше меня это не заботило, терять было нечего. А теперь это вылилось в проблему.
Отодвинув тяжелый полог, Ярвен занес меня обратно в теплую палатку. Опустил на твердый матрас и навис сверху. Улыбнулся. В его темных глазах разгорался жаркий алый огонек.
— Поцелуешь? — выдохнула я, скользнув ладонью по его груди.
— Весь вечер мечтал прийти к тебе пораньше и хоть немного посидеть рядом, — признался он. — Мои люди говорят, ты шьешь зимнюю одежду детям. Это отлично.
— Плащи и одеяла, — похвалилась, обнимая его за плечи. — Ты не уйдешь?
— Я, наконец, пришел, моя красивая, хоть остаток ночи, но проведу, сжимая тебя в объятьях. Оказывается, для счастья мне нужно так мало. Видеть твои глаза, наблюдать, как ты улыбаешься, и ощущать тепло податливого тела. Даже мечтать о таком не смел.
Немного смутившись, я, тем не менее, расстегнув громоздкую булавку, стянула с него плащ, вслед за ним отправила в сторону крышки сундука и теплую кожаную куртку. Только когда проворно высвободила первую из трех больших деревянных пуговиц на рубашке, Ярвен дрогнул и накрыл мои пальцы своей огромной ладонью.
— Астрид, я хочу, чтобы ты понимала — чем больше даришь мне свои ласки, тем сильнее становится наша и без того крепкая связь. Если ты вдруг передумаешь...
Вздохнув, прикрыла его рот рукой.
— Шим, скоро весь лагерь начнет высмеивать тебя. Где это видано, чтобы жена, да ещё и истинная, гонялась за драконом по всем полянам, соблазняла его и склоняла к близости. Пожалей меня, генерал, вот нужна мне такая слава?
— Лера, — он тихо засмеялся, — я же о тебе думаю. Тебе счастья хочу. Только тебе...
— Ой, целуй уже, — не выдержала я и сама потянулась к его губам.
Он меня не разочаровал. Мгновенно оказавшись подмятой под огромного мужчину, млела от удовольствия, ощущая, как его немного шершавые ладони скользят по моим бедрам, задирают подол его же туники и поднимаются всё выше. Губы моего генерала становились все требовательнее и жаднее. Его язык, ворвавшись в мой рот, приласкал нёбо и слился с моим языком, дразня и главенствуя.
Громко застонав, согнула ноги, давая своему дракону больше свободы.
Он не растерялся. Мягко раздвинув их шире, удобно устроился между. Чуть отстранившись, навис надо мной, всматриваясь в мои глаза. Я тонула в той любви и нежности, что видела в этом взгляде. Ощущала себя такой цельной, нужной и желанной...
— Скажи мне, Ярвен... — шепнула, чувствуя такую нужду в его признании.
Мне так не хватало этих простых слов.
— Я люблю тебя, — выдохнул он и резко ворвался в моё тело.
Счастливо улыбнувшись, обвила его шею и забралась пальцами в темные жесткие волосы.
— Астрид... — рыкнул он, не прекращая дарить мне это непередаваемое удовольствие.
— Люблю тебя, — шепнула ему в губы. — Всегда буду любить и выбирать только тебя, под какой личиной ты бы ни скрывался. Люблю тебя, Ярвен Шрам!
Палатка наполнилась звуками страсти, оглушающими первые предрассветные трели птиц.
Глава 24
Сквозь сон ощутила легкое прикосновение. Словно чьи-то губы нежно поцеловали уголок глаза. Душу окутало тепло, разливаясь непередаваемым удовольствием. Вроде ещё лежу на матрасе, а уже ощущение, что день пройдет просто замечательно.
