Не то чтобы я сомневалась, что это розыгрыш или подделка, но к ближайшему работающему в праздничное утро ювелиру зашла. Ноги завели машинально.
— Потрясающая огранка, муассаниты безупречной чистоты и естественного происхождения, какие бывают лишь на Цварге. А дизайн! — Ювелир восторженно прицыкнул языком. — Я такого изысканного цветка ещё не встречал. Восхитительно тонкая и сложная работа — подобрать и закрепить камни так, чтобы они смотрелись нежными лепестками! Что ж, дамочка, могу вас обрадовать, ваш жених вас очень любит. Даже здесь, на Тур-Рине, где свадьбы проходят в помпезных отелях-дворцах, такое кольцо — редкость.
— А сколько оно приблизительно стоит? — Под изумлённым взглядом мастера по драгоценностям я немного стушевалась. — Ну мне так… любопытно. Продавать не хочу.
Он взял калькулятор и набрал на нём цифры. Именно цифры, потому что всё вместе назвать числом у меня язык не поворачивался.
Сколько-сколько Фабрис на меня потратил?!
Да моя жизнь дешевле стоит…
Как и, главное, куда теперь это носить? Шварх, да тут надо покупать отдельный сейф, а его, в свою очередь, класть внутрь другого сейфа!
— Это только за камни, — тем временем как ни в чём не бывало продолжил мастер, перебирая одновременно бумаги с таблицами. — Уникальный дизайн удорожает изделие, если он красивый, конечно. Тут экзотический цветок, и я не могу сходу вспомнить название, но я бы умножил на коэффициент один и три…
— Плюмерия, — пробормотала я, только сейчас поняв, что Фабрис при имеющихся у него деньгах не просто заказал кольцо. Он подобрал его идеально для меня, ведь, пребывая под алисеном, он упомянул, что мои бета-колебания напоминают ему этот цветок.
С губ сорвался судорожный выдох.
— Можно у вас купить цепочку? Любую, можно серебряную.
— Цепочку? — удивился ювелир, а затем кивнул. — А-а-а, понимаю-понимаю, не хочется светить драгоценностью на улице. Что ж, вот на этой витрине представлены цепочки любой длины, выбирайте…
Я выбрала длинную. Не потому, что мне хотелось спрятать кольцо от чужих взглядов, хотя и это тоже, а потому, что хотелось держать его у самого сердца. Ох, Фабрис, Фабрис… ну почему ты такой Мистер Совершенство? Разве нельзя было купить простенькое колечко с фианитом, какие носят все вокруг?
Я бы носила…
Возможно…
После ювелира я заскочила в огромный бизнес-центр с самым невероятным фонтаном, добивающим аж до восьмидесятого этажа. Этот фонтан негласно считался Чудом Тур-Рина наравне с люксовыми пятизвездочными отелями и центральным казино на площади Золотого Сечения. Многие ходили к фонтану просто как к достопримечательности, а о том, как он работает и почему вода поднимается так высоко, нарушая все законы гравитации, строили множество догадок. Что там придумал архитектор с технической стороны, я так и не поняла. Математические расчёты шли вразрез с тем, что передавало зрение.
В юридической конторе «Вейсс Юро-Щит»[1] почти все сотрудники оказались заняты, и в итоге меня консультировал секретарь. Я несколько растерялась, когда мужчина-смесок полуцварг-полупикси предложил свои услуги, сообщив, что все загружены делами минимум до марта.
— Вы же хотите правовую экспертизу рабочего контракта со Службой Безопасности Цварга? — вежливо уточнил шестирукий секретарь с бейджиком «Бен Васко». — Поверьте, у меня тоже есть юридическое образование, и в некоторых аспектах я могу быть вам даже полезнее, чем коллеги.
Так, остаток дня я провела в «Вейсс Юро-Щит» и узнала немало интересного, но всё это касалось рабочих нюансов. Никаких подводных камней, по заверениям секретаря, в договоре не было. И это немного пугало… Не то чтобы я ожидала подвоха, просто, столько лет проработав белой медвежатницей и привыкнув экономить, не могла поверить, что мне предлагают такой оклад.
— Хорошее место, у вас будет возможность по некоторым проектам консультировать удалённо с Тур-Рина и совмещать с текущими заказами, но иногда придётся ездить в двух-, трёхнедельные командировки на Цварг, — наконец заключил Васко, отдавая мне кипу электронной бумаги. — Информация на планшете дельная, но касается, скорее, общих правил поведения на планете и рекомендаций, как вести себя в офисе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ещё несколько дней я потратила на самостоятельное изучение материалов. Какие-то инструкции были интуитивно очевидными, например, в СБЦ царили строгие правила, как должны одеваться сотрудники: большинству эмиссаров предписывалось носить стандартную чёрную форму с серебряными нашивками, некоторым разрешалось приходить в офисной одежде. Что-то казалось почти диким: «Если вы хотите выразить коллеге недовольство, начните с похвалы».
— Ульян, это что вообще за ересь такая? — спросила я, изумлённо зачитывая вслух очередное чудное правило с планшета.
— Всего лишь теория эффективного общения. — Она улыбнулась. — Ну, знаешь, если ты хочешь кому-то сделать замечание, то, чтобы не обидеть собеседника, лучше сначала сделать комплимент. Это придаст первичной просьбе мягкость и приветливость. Например, я в клубе всегда говорю мужчинам, что у них очень рельефная и хорошо развитая мускулатура, но именно поэтому им не следует опираться на левитирующие подставки для алкоголя. Как правило, это действует лучше, чем рявкнуть «чё, ноги совсем не держат?».
— Кошмар, — пробормотала я искренне, проматывая очередную страницу. — А это что? «Лучший способ добиться результата в споре — это уклониться от спора». Звучит как противоречие, не находишь?
На этот раз подруга расхохоталась:
— Это философия цваргов… Деловая этика, если хочешь. Тут подразумевается, что если спорить с собеседником, то вряд ли чего-то добьёшься. Спор лоб в лоб — сам по себе проигрыш. Разумнее всего мягко склонить оппонента в свою сторону.
— То есть, проводя аналогии, если к тебе в бар заявится недовольный клиент и заявит, что все твои напитки — откровенный дифрен, ты согласишься?
— Да. — Она выразительно кивнула. — А затем предложу попробовать что-то новое за полцены и, пока клиент будет пить, расскажу, какой редкий вкус у коктейля, который он до сих пор нигде не пробовал. Очень часто гуманоиды воспринимают новое негативно просто потому, что это новое. И да, когда соглашаешься с гуманоидом, это очень часто заставляет его удивлённо умолкнуть.
— Но это же лицемерие… — пробормотала я, наконец-то осознавая, почему в запале ссоры Фабрис сходу не поверил.
«Я думал, что ты старалась продемонстрировать моральную поддержку, говоря, что всё это нормально, чтобы вписаться в мой круг доверия. Это часть нашей культуры…»
Только сейчас я постепенно начинала осознавать, какая же глубокая пропасть лежит между нашими менталитетами.
— Это не совсем уж и лицемерие, Дань, — ответила Ульяна, не подозревая, какие мысли роятся у меня в голове. — Очень многое на самом деле помогает в жизни. Ну скажи, какой прок ссориться с клиентом, если его можно уговорить на покупку, а затем и вовсе есть вероятность, что он станет постоянным? Какой смысл тыкать носом гуманоида в его оплошности, если можно указать на них косвенно? В жизни, помимо чёрного и белого, существует целая палитра оттенков серого.
Перед мысленным взором сами собой нарисовались глаза цвета маренго.
Красивые. Неповторимые. Серые с голубым подтоном. Которые в медицинской карте были отмечены как чёрные…
Рука сама собой потянулась к цепочке, на которой висело помолвочное кольцо.
— Думаешь о нём? — тихо спросила Ульяна.
— Думаю.
— А почему не носишь его подарок?
Я ответила выразительным взглядом:
— И как это будет трактоваться? Я — невеста при живой и здравствующей жене?
Она пожала плечами:
— Оттенки серого, Дань. Всего лишь оттенки серого. Ко всему, ты не обязана никому и ничего объяснять. Это твоя жизнь.
***Даниэлла
Февраль
Я согласилась.
Сама не знаю как, но после приключения с Фабрисом обычная работа по техническому обслуживанию сейфов стала казаться пресной и неинтересной.
