Коротышка Рис предположил, что теперь за золото можно будет получать по нормальному биржевому курсу, а не как Бог на душу положит.
Тедди Руннер сказал, что теперь его родные в Огайо будут знать, что он жив и здоров, не по письмам, которые уж страсть как не любит писать.
Бенджамин Уинтерс сообщил, что собирается по этому случаю устроить - и непременно, - грандиозный званый обед у себя в Центральной гостинице.
Это заявление вызвало восторженный рев слушателей, после чего он направился к своему дому в сопровождении огромной толпы, откуда раздавались крики:
- Эй! Все в Центральную!
- Эй! Кто играет на банджо! Сюда!.. В самой гуще этого скопища народа идущая вместе со всеми Сара увидела почти рядом с собой Ноа Кемпбелла.
- Шериф, ну разве не чудесно? - воскликнула она со счастливой улыбкой.
- Посмотрим, чем еще закончится праздник, - сдержанно ответил он.
- Ох, зачем вы так? Они же просто хотят повеселиться! Такой большой день в истории Дедвуда, разве нет? Лучше скажите, что для вас означает открытие у нас телеграфной связи?
- Означает, что смогу узнавать об ограблении почтовых дилижансов по горячим следам. И, может быть, получу один-два телеграфных привета от кого-нибудь. - Он озорно улыбнулся, она не видела никогда раньше у него такой мальчишеской улыбки. - А сейчас это означает, - продолжал он, - что я тоже иду в гостиницу и собираюсь праздновать вместе со всеми, а не следить за порядком. А вы как? Вы-то хоть знаете, как надо праздновать, или только и умеете что работать?
- Я знаю, как праздновать, уверяю вас. И у меня это неплохо получается.
- Тогда пошли вместе!
- С удовольствием, но сначала хочу найти Джоша и Патрика, сообщить им, что сегодня работать не будем.
- Значит, приходите потом.
- Обязательно.
- Только без вашего блокнота и без ручки.
- Этого не могу обещать.
- Но вы же не сможете танцевать с открытой чернильницей!
- Откуда вы знаете, что я вообще танцую?
- Потому что, во-первых, вы женщина, а во-вторых, слышите, как наигрывают на банджо вокруг нас?
- Ладно, увидим. - Она, оставив его посреди улицы, стала выбираться из толпы.
Патрика и Джоша нигде не было видно, Сара повесила на дверях редакции объявление: "ЗАКРЫТО НА ОДИН ДЕНЬ", заперла помещение и снова окунулась в толпу веселую и возбужденную, вознамерившуюся, судя по всему, как следует отпраздновать сегодняшнее событие.
Внезапно она свернула в сторону пансиона миссис Раундтри: захотелось свой первый праздничный вечер в Дедвуде провести не в обычной, каждодневной одежде. Она должна переодеться!
В доме было пусто: даже хозяйка покинула его, присоединившись к остальным жителям. У себя в комнате Сара умылась, спрыснула руки и плечи розовой водой, поправила прическу. Потом затянулась в крепкий бумазейный корсет, надела две белые нижние юбки и в первый раз за все время пребывания в Дедвуде прикрепила к талии турнюр из волосяной ткани - чтобы фигура выглядела более пышной. После чего натянула свой единственный выходной костюм - темно-зеленый жакет в стиле "полонез" и юбку в зеленую и розовую полоску, отороченную на подоле кружевами.
Она не задержалась перед зеркалом, лишь мельком взглянула на свое отражение и поспешила из дома, оставив на столе блокнот и пузырек с чернилами.
Роберт в этот день зашел в заведение мадам Розы немного позже обычного. В гостиной что-то наигрывала музыкальная машина, за столом хозяйка с сигарой в углу рта играла сама с собою в карты.
По времени наступила уже пора для прихода клиентов, но их не было.
За Адди послали, и она спустилась вниз, вполне одетая, хотя верхняя половина вишневого платья оставляла большую часть груди обнаженной.
Роберт заговорил с ней, когда она еще сходила с лестницы.
- Адди, ты слышала...
- Меня зовут Ив.
- Только не для меня... Ты слышала новость, Адди? В городе работает телеграф! Хозяин Центральной гостиницы пригласил всех на бал! Пойдешь со мной?
- Конечно. Но мой выход из дома тебе влетит в копеечку.
- Это не частный визит. Там общественное место.
- Я не хожу в общественные места.
- Адди! Не можешь сделать исключения ради старого друга?
- Ты что, сошел с ума?
- Нисколько. Могу повторить: приглашаю тебя на вечерний бал в Центральную гостиницу.
- У меня своя работа.
- У тебя ее нет. Посмотри... Никто не пришел. Они все там, на празднике. Иди наверх, сотри краску с лица, надень приличное платье и пойдем вместе.
На мгновение лицо Адди показалось ему трогательно-жалким, уязвимым. Она задержала взгляд на Роберте, Он ощутил, что в ней что-то дрогнуло, смягчилось, в броне ее внешней твердости и бессердечности появилась перваятрещина.
В этот момент Роза бросила карты на стол, отодвинула кресло, тяжело поднялась. Подбоченившись, держа сигару одним согнутым пальцем, она произнесла:
- Напрасно теряете время, мистер. Ив уже сказала вам, она на работе, и так оно и есть. Интересно, что бы со мной было, если бы я позволяла своим девушкам болтаться без дела с такой дешевкой, как вы? Который хочет, чтобы все даром... Я деловая женщина, Бейсинджер. Выкладывайте золотишко или убирайтесь!
Он посмотрел на Розу. Ему в голову пришла мысль, что, хотя фактически девушки здесь не находятся под замком, но, по существу, хозяйка держит их крепче, нежели за самыми высокими стенами и металлическими запорами. Все они на полуголодной человеческой диете: им не хватает самоуважения, нормальных взаимоотношений, естественных поступков. Зато есть страх нарушить неписаные законы профессии.
Все это промелькнуло в мыслях Роберта, когда он уже отвернулся от Розы, как от неприятного насекомого, барахтающегося в тарелке с супом.
- Адди? - сказал он негромко.
- Делай, как она говорит.
- Ладно, оставим сейчас этот разговор. Но у тебя должно быть время и для себя самой. Тебе необходимо выходить отсюда. На улицу. Ты не можешь запереть себя здесь. Подумай об этом, а я завтра вернусь. Я приду снова. До свидания.
Он протянул руку, и она взяла ее. Вместе с рукопожатием он положил ей в ладонь какую-то небольшую мягкую вещицу.
- Мне больше нравились твои волосы, - заметил он - когда они были цвета спелого зерна... До встречи, Адди...
Поднявшись к себе в комнату, она развернула то, что было у нее в руке, увидела локон светлых волос, вспомнила, как много лет назад он попросил разрешения отрезать их у нее с затылка.
Она провела по ним пальцами - шелковистые, слегка вьющиеся... Когда же это произошло? Сколько ей тогда было? Четырнадцать? Пятнадцать?.. Он пришел к ним в тот весенний вечер поиграть в домино и принес красный тюльпан, сорванный в саду его матери. Адди сказала ему:
