— Не хочешь попрощаться с Джеймсом Кентом? — шепнула Фран мне на ухо.
Я только нахмурилась. Не сейчас. Есть дела поважнее.
13. Мир, полный обмана
Было без четверти двенадцать, когда я усадила Хэлен в такси. Хэлен и Билли жили в разных концах города, поэтому я дала Билли денег, чтобы они с Корой добрались до дома на другой машине.
Едва мы отъехали от клуба, Хэлен вспомнила, что у нее нет ключей. Я заверила, что Роуз впустит ее, но Хэлен потребовала вернуться и попросила меня принести из вип-бара ее сумочку. Я не видела в этом смысла, но спорить со взвинченной Хэлен не стала, поэтому велела таксисту поворачивать. И правильно сделала, иначе не заметила бы Билли: она сидела на автобусной остановке, а Кора спала у нее на коленях, свернувшись клубком, как большой котенок. Сама Билли нас, к счастью, не видела.
Сумочку я отыскала легко, но едва разминулась на танцполе с Нейлом. Неподалеку Бен и Саша развлекались грязными танцами — неплохо для их возраста. Некоторое время я стояла столбом среди колышущихся тел и смотрела, как они качаются, вращаются, прижимаются друг к другу и смеются без умолку. На миг Саша встала лицом ко мне, но Бен тут же развернул ее обратно. Она не оглянулась. Пора было убираться.
Из толпы у входа я выбралась в четверть первого, Билли и Кора давно уехали. Я притянула Хэлен к себе, обняла покрепче, и мы покатили по улицам Лондона, охваченного субботним ночным буйством. На коленях Хэлен дремал молокоотсос. Хэлен перебирала прозрачные трубки, словно четки.
Уложив Хэлен в постель прямо в одежде, я решила проведать близнецов, но для этого их еще требовалось найти. На верхней площадке из тени вдруг выступила Роуз и перепугала меня так, что я чуть не свалилась с лестницы. Роуз подозрительно оглядела меня, и я на ее месте поступила бы точно так же — нечего красться по чужому дому среди ночи, в кромешной темноте.
— Черт подери, Роуз, как вы меня напугали! Это я, Тесса. Привезла домой Хэлен, — прошептала я.
— Что с ней?
— Кажется, выпила лишнего, а она давно отвыкла. Сейчас она никакая.
— Совсем?
— Трудно сказать. Она твердит, что не пила.
Роуз осуждающе покачала головой. Допускаю, что близнецы не дали ей глаз сомкнуть, но это еще не повод отказывать Хэлен в сочувствии. В туалетной капсуле я убедилась, что нервы у Хэлен ни к черту. Может, она переволновалась, перепила, винила себя, что бросила близнецов, и боялась Нейла. А может, все гораздо серьезнее.
— Дети в порядке? Кормить не надо? — спросила я.
— Спят. Незачем их будить.
— Правильно. Дайте ей отдохнуть. А если мальчишки проснутся, накормите их смесью. У вас найдется смесь?
Мне почудилось или Роуз и вправду насупилась? Неужто и она рьяная сторонница грудного вскармливания? С каких это пор детское питание считают вселенским злом? Не удостоив меня ответом, Роуз повернулась и ушла к себе.
Я не знала, где спят мальчишки — Хэлен кормила их и укладывала без свидетелей. Лично мне всегда были не по душе дорогущие колыбельки ручной работы в затейливо декорированных детских от компании «Драконы с Уолтон-стрит», поэтому ради них лезть на самую верхотуру дома я не собиралась. По-моему, ни к чему эти излишества: малышам вполне достаточно чистых и удобных переносных корзинок. Хэлен твердила, что беготня вверх-вниз по лестнице помогает ей держать форму. А я уставала от одного вида бесконечных ступенек. Каспар провел первые полгода жизни на матрасе в ванне, потому что Ник и Фран жили в квартире с одной спальней. Кору долго не выписывали из больницы, а когда разрешили забрать домой, я изучила ее комнату как свои пять пальцев. Знала, где что хранится — пинетки, салфетки, подгузники. Безнадежно оглядев четыре двери, я отвернулась: я не знала, за какой из них спят мои крестники и спят ли они вместе.
Найдя в баре Нейла виски, я наполнила хрустальный низкий стакан, такой широкий, что он не помещался у меня в руке. Приподняла крышку ведерка для льда, уверенная, что его там не окажется, — и обнаружила свежеколотый лед. Вот чем хороша постоянная прислуга: свежий лед всегда под рукой и, если Маргерит права, можно спокойно заниматься воспитанием детей. Я бросила в стакан три кубика льда и плюхнулась на один из трех пухлых кремовых диванов. Подумать только — кремовых! Вот погодите, наступит время детских мелков, мороженого, солдатиков из пасты «Мармайт», теста для лепки… Стоп! Я перечисляла приметы счастливой семейной жизни, а жизнь в этом доме казалась какой угодно, только не счастливой. Я забралась на диван с ногами. Почему я не уделяла Хэлен внимания — неужели только из-за неурядиц на работе? Нет, дело в другом, и я уже начинала ощущать гадостный привкус — привкус зависти. Из-за нее я и не слушала жалобы Хэлен на варикоз, одышку, растяжки и несварение. Хэлен было не с кого брать пример, и она опасалась, что не сможет стать хорошей матерью. Но я только отмахивалась. Когда Нейл дразнил ее толстухой, я смеялась, потому что видела: это неправда. Хэлен потрясающе выглядела вплоть до самых родов. Но она, должно быть, считала иначе. Я отгородилась от нее невидимой стеной, отвергала ее робкие попытки сблизиться. Почему? Потому что она бросила меня. Моя смешливая, общительная, бесшабашная и бесстрашная подружка оставила меня. А я отомстила ей, заставив страдать. Это гораздо хуже, чем просто зависть, — я завидовала тому, о чем даже не мечтала.
Нейла я едва терпела. Я знала, что в детстве Хэлен страдала от недостатка любви и что отцовское наследство никогда ее не заменит. Кроме того, я знала, насколько она нерешительна, не уверена в себе, закомплексована; как легко ранить ее даже случайно, походя. Оборотной стороной моей ревности была злость. Мне казалось, я злюсь на нее за то, что она так дешево продалась, а на самом деле я сама была бы не прочь продаться так же, как она. Но даже на это я была неспособна. Отставив пустой стакан, я с трудом поднялась с дивана. Два часа ночи. Я поплелась наверх, нашла спальню для гостей, разделась, упала на роскошную мягкую постель и мгновенно провалилась в сон.
Не знаю, что меня разбудило — табачная вонь или настойчивый стук, отдающийся через пол мне в ребра. Нехотя открыв глаза, я огляделась. Плотные шторы на окнах были задернуты. Я села, нащупала включатель лампы на столике, зажгла ее и прищурилась, пытаясь рассмотреть циферблат часов. Потом закуталась в махровый халат, который нашла в прилегающей к комнате ванной, и вышла в коридор. Сверху донеслись шаги. Роуз перегнулась через перила и посмотрела вниз. Заметив меня, она покачала головой и скрылась.
Спускаясь по лестнице, я наткнулась на двух незнакомых девиц: сидя на нижней ступеньке, они увлеченно болтали, размахивая зажженными сигаретами.
