Спускаясь по лестнице, я наткнулась на двух незнакомых девиц: сидя на нижней ступеньке, они увлеченно болтали, размахивая зажженными сигаретами.
— Разрешите, — произнесла я, проходя между ними. Они даже не соизволили прервать треп. — Пепельницу бы взяли! — добавила я, указывая на длинный кривой столбик пепла, едва державшийся на одной сигарете. С тем же успехом я могла бы попросить у них почку для пересадки.
Ориентируясь по бухающим басам, я вышла в гостиную, где несколько часов назад задумчиво потягивала виски. Вокруг стеклянного журнального столика расселось пятеро. Столик был сплошь уставлен откупоренными бутылками, переполненными пепельницами, в которых еще тлели бычки. Видимо, гости пробыли в доме не меньше двух часов. Нейл, спиной ко мне, вертел регуляторы суперсовременной стереосистемы, яростно пританцовывал на месте и тряс головой.
— Может, сделаешь потише? — проорала я прямо в ухо Нейлу. — Детей разбудишь.
Нейл вздрогнул и обернулся:
— Какого хрена ты меня пугаешь?.. А-а, это ты. А я думал, опять нянька. Присоединяйся, выпей с нами. Как тебе тусовка?
Я стояла перед Нейлом в халате, но он этого не замечал.
— Ты не мог бы сделать музыку потише? Хэлен измучилась, не надо ее будить.
— И давно ты такая зануда, Саша?
Нейл походил на корову, пережевывающую жвачку. Его челюсти ходили ходуном.
— Тесса.
— Бля, всю дорогу вас путаю. Вас хрен различишь. Ты что, не знала? — Нейл сам не понимал, что несет. Словесный понос у него, похоже, хронический. — Да ты присядь, выпей. Ты ж не рохля вроде Хэлен. Характерец имеется. Сперва я думал, ты лохушка, а потом присмотрелся: не-е, ты еще та штучка, самостоятельная, жаль, у меня жена не такая.
Заткнулся бы ты, дерьмо ходячее! Я стряхнула с плеча его тяжелую потную ладонь.
— Ей действительно нужно выспаться. Сейчас шесть утра. Твоим гостям пора по домам.
Я оглядела компанию за журнальным столом. Плачевное зрелище. От кокаина-то личико не свежеет. Даже расширенные зрачки не украшают.
— Мы ж только завалились, — возразил Нейл.
В гостиной нарисовались девицы с лестницы.
— Еще кокс есть? — спросила одна.
Нейл выудил из кармана пакетик, швырнул на стол. На пакетик коршунами налетело двое мужчин. Я уже понимала, что бой проигран: меня не слышали и не замечали. Незаметно убавив громкость стереосистемы, я вышла и плотно прикрыла дверь гостиной. Поднимаясь наверх, я гадала, часто ли здесь случаются подобные сборища. Нейла по вечерам трудно было застать дома, но мне и в голову не приходило, что он таскает к себе целые оравы на рассвете. Я прилегла, но через полчаса музыка снова зазвучала на полную мощь и долбила мне по голове до восьми часов. Наконец я встала, умылась, оделась и тихонько заглянула в спальню Хэлен, чтобы убедиться, что она еще спит. А потом направилась наверх, искать детскую.
На мое счастье, она обнаружилась за первой же дверью. Точно такой я и представляла себе эту комнату — святилище привилегированных родителей. Здесь было все. Расписанные вручную колыбельки с девчачьими пологами. Коврики с персонажами книг Беатрис Поттер. Механизмы, играющие Моцарта, пускающие разноцветные лучи по потолку, измеряющие температуру и влажность в комнате. Кроме стульчика для кормления с сиденьем, обтянутым тканью в синюю клетку, всех предметов в комнате было по два. Детские креслица. Столики для пеленания. Манежи. Горшки. Настенные панели, опять-таки с героями Беатрис Поттер и со словами Ежихи. Старательный художник расписал потолок под голубое небо с пушистыми белыми облаками, среди которых улыбались круглопопые путти. Не знаю, насколько травмирует детскую психику сочетание Ренессанса и Поттер, но в комнате моего ребенка, клянусь, его не будет.
В одном из стенных шкафов обнаружилась целая коллекция дизайнерской одежды, при виде которой любая женщина позеленела бы от зависти, потому как ни за что не сумела бы втиснуться в эти вещички. В нише, замаскированной под стенной шкаф, я нашла миниатюрную кухню с микроволновкой, чайником, холодильником, морозильником и прочими принадлежностями, которые я разглядывала в детском отделе «Джона Льюиса». А также с теми, которые я видела впервые. В морозильнике ровными рядами лежали пакеты с замороженным молоком — целая армия, которую в любую минуту можно бросить в бой. Черт бы побрал двуглавое чудовище, присосавшееся к груди Хэлен вчера вечером. Я оглядела просторную светлую комнату, изумляясь тому, сколько вещей можно приобрести, были бы деньги и желание, и невольно вспомнила детскую Каспара. Его матрасик в ванне. А недоношенную Кору выхаживали в больнице Святой Марии. Но их матерей я никогда не видела такими растерянными и подавленными, как Хэлен прошлой ночью. Я прикрыла за собой дверь. В этой детской было все, о чем мечтает будущая мать. Кроме одного. Где же близнецы?
За второй дверью оказалась комната, предназначенная для няни. За ней — ванная с морскими мотивами. Постучав в последнюю дверь, я услышала голос Роуз. Она приоткрыла дверь, оглядела меня в узкую щелку и пренебрежительно усмехнулась. Поначалу я оскорбилась, а потом вспомнила о наркоманках внизу. Я все еще была одета, как вчера на тусовке. В свое время Роуз видела нас с Хэлен при параде, но это было давно. Оставалось лишь надеяться, что я выгляжу пристойнее гостей.
— К Нейлу я не спускалась. Пыталась уснуть. (Смягчить Роуз мне не удалось, она и не подумала впустить меня в комнату.) У вас все хорошо?
— А вы как думаете?
Я тоже злилась, но не понимала причин ее враждебности. Покладистая и добродушная Роуз прежде любила Хэлен как родную. Разлюбила? Или не может примириться с мужем, которого выбрала себе ее любимица?
— Близнецы с вами? — спросила я.
— Нет.
— Где же они?
— У отца! — яростно выпалила Роуз.
— Их отца?
— Да, ему захотелось поиграть с ними.
— Нейл их забрал?
— Я же сказала — поиграть захотел.
— Но ведь он… (Под кайфом!) Он не спал всю ночь.
— Он им отец. А я всего лишь грязная филиппинка, которой платят за работу.
Ясно, в чем причина ее неприязни.
— Роуз, мне так жаль…
Оправдывать Нейла я не собиралась — ему не было оправданий. Можно было бы задержаться здесь и попытаться поладить с Роуз — выслушать все жалобы на Нейла, узнать, что он расист, недоумок, сексист, скотина… Но я тревожилась за крестников и потому ушла. Я не собиралась подчиняться Нейлу так же безоговорочно, как Роуз, и твердо знала: ничто не помешает мне высказать все, что я о нем думаю.
Надеюсь, больше я никогда в жизни не увижу того, что предстало моим глазам в то утро. Нейл отплясывал на подкашивающихся ногах и со всей дури, подняв высоко над головой, тряс одного из близнецов. Второй малыш лежал на диване между двумя девицами, которые сюсюкали с ним между затяжками и трындели о своих будущих детях. У меня на глазах одна из них затушила окурок и той же рукой провела по лицу ребенка. В комнате не продохнуть от дыма, мальчишки наверняка надышались им, но при виде пальцев с никотиновыми пятнами возле нежного ротика ребенка я чуть не задохнулась от ненависти. И бросилась в первую очередь к нему.
