«Но ты же сидишь на чертовой скале. На самом высоком здесь месте. Тебя защищает эта гора. Ты неуязвим».
Несмотря на гору, он мало что мог видеть со своего места у пушек, да и с других огневых позиций, рассеянных на триста градусов вокруг укреплений. Противник не мог заглянуть за стены крепости без вертолетов, но и кругозор защитников был ограничен. Новые снаряды ударили в стены, откалывая куски камня, создавая много шума и поднимая облака дыма, но Анвегад по-прежнему невозмутимо стоял на месте. И отвечал врагам, осыпая их колонну стопятидесятимиллиметровыми снарядами. Вскоре равнину застлала пелена дыма.
Хоффман осматривал равнину со всех наблюдательных пунктов, по-прежнему не понимая, какого черта относительно немногочисленные силы противника идут на штурм форта. Он изучал горизонт в поисках столбов пыли, поднимаемых тяжелыми бронированными машинами, движущимися с запада. Но там ничего не было.
«Зачем они напрасно тратят силы и жертвуют людьми?»
Гарнизону Кузнецких Врат нужно было лишь сидеть на месте и превращать в мокрое место любого глупца, осмелившегося сунуться ближе к крепости. Так было всегда, еще до изобретения пушек и пороха. Просто луки и катапульты сменились ядрами, а затем артиллерийскими снарядами. Но Анвегад остался тем же.
Хоффман понял это по поведению его жителей. Он решил не рисковать и не ходить по внешним галереям и вместо этого спустился по каменной лестнице, расположенной внутри форта. Он вышел на втором уровне; на улицах было тише, чем обычно, но не пустынно. Попадались солдаты, время от времени чиновники городской администрации; люди шагали спокойно, держались ближе к стенам, пригнув голову, как им велели; горожане спешили по своим делам, толкали по улицам тележки с продуктами. Ни напряжения, ни паники не чувствовалось.
Хоффман подумал, что они, пожалуй, недооценивают опасность. Конечно, инди придется попотеть, чтобы попасть снарядом за стены крепости, однако никто не знал, где сейчас парень с гранатометом. А уж он показал, что умеет находить уязвимые места в обороне.
«Песанги с ним разберутся. А мы пока… Черт, я совсем забыл о Маргарет. Надеюсь, в новостях про нас не расскажут. Она с ума сойдет от страха».
Гул артиллерийского обстрела постепенно превратился в привычный фон. Но когда Хоффман пересек крепость, чтобы осмотреть наблюдательную позицию, занятую его солдатами, раздался особенно оглушительный взрыв. Он сначала не обратил на него внимания, но затем услышал новый удар и крики: «Нас обстреливают! Миномет!»
Мина, упавшая неподалеку от Хоффмана, подняла столб дыма, мелькнул язык пламени. На окружающие здания посыпался дождь обломков: куски черепицы, раскаленного докрасна металла, щепки. Он прижался к стене и прикрыл голову, затем бросился к ближайшей укрепленной позиции.
Для того чтобы попасть туда, ему пришлось вскарабкаться по короткой приставной лестнице. Внутри, за щитом, пригнулись трое солдат, осматривавших утесы за стенами в полевые бинокли.
— Откуда, черт бы ее побрал, прилетела эта штука? — Хоффман слышал автомобильные гудки — это сигналили городские пожарные машины, пытавшиеся пробраться по лабиринту узких улочек. Многие здания в городе были деревянными — так сказать, готовая коробка со спичками. — На этот раз наверняка с севера.
— Уж точно не со стороны Васгара, сэр, — сказал Доус.
Хоффман нажал на кнопку передатчика:
— Бирн, где вы?
— В монастырской башне, сэр. Хотим перетащить сюда пару небольших пушек. Тогда более или менее сможем простреливать мертвую зону.
— Ну что ж, теперь мы хотя бы поняли их стратегию. — Хоффман сам не знал, то ли контузия помешала ему верно оценить ситуацию, то ли он с самого начала был идиотом, потому что не предвидел очевидного. — Атака с равнины должна была отвлечь нас, а они в это время зашли с тыла.
— Ну и что? Мы потеряем несколько гражданских, сэр, но им не взять город несколькими минами, если, конечно, мы будем тушить пожары, — с жестокой прагматичностью заявил Бирн. — И половина зданий здесь из камня, так что желаю им удачи.
— Сейчас нам очень пригодился бы «Ворон». Или хотя бы «Крачка».
— Вряд ли пилоты смогут найти в горах то, чего не видим мы.
— Я прикажу Карлайлу натянуть на главных зданиях сетки от мин.
— Через пару часов стемнеет, сэр. Это и хорошо, и плохо: если организуем затемнение, сможем свободно передвигаться, но они по-прежнему будут обстреливать наши позиции и уж наверняка во что-нибудь попадут.
Базы КОГ постоянно обстреливали. Однако между небольшим ущербом и полномасштабной атакой все-таки была разница. Они потеряют людей, несколько зданий, как сказал Бирн, но город останется на месте. У них есть продукты, вода и электричество. В самом худшем случае горожане могут укрыться в лабиринте туннелей, выдолбленных в скале.
Хоффман в состоянии высидеть здесь пару недель. К тому моменту Шавад будет очищен от врага или потерян, но тут он уже ничего не мог поделать.
Шавад, западный Кашкур
Кашкурцы действительно строили на века. Музей на площади Горлиан лишился своей внушительной главной лестницы, половины окон с каменными переплетами и большинства статуй в стенных нишах на втором этаже. Но он еще держался. Очередной снаряд ударил по балюстраде на крыше — и вниз устремилась лавина обломков. Из оконных проемов валил дым. Восточное крыло горело.
«Если это не выгонит оттуда наблюдателя инди, тогда его не выгонит ничто», — решил Адам. Но крыша была просторной, плоской; он знал, что в здании остается множество удобных позиций, даже если обстрелом снесет весь верхний этаж.
— Пора что-то делать. — Адам обернулся к Елене. — Вы займитесь «Крачками». Подготовьте раненых к эвакуации. — Затем он вызвал по рации центр управления огнем, чтобы попросить их ненадолго прекратить обстрел. — «Золото Девять» вызывает центр управления огнем, прекратите огонь. Готовимся к эвакуации раненых. Прекратить огонь.
Елена связалась по рации с пилотами «Крачек», прижав одну ладонь к уху с наушником; второй рукой она держала бинокль и осматривала фасад музея. Если наблюдатель инди еще не выведен из строя, он услышит, что орудия смолкли, услышит стрекот вертолетов и поймет, что сюда направляется новая мишень. А если он поймет это, тогда «Крачкам» придется действовать очень быстро. Адам размышлял, как лучше защитить вертолеты от обстрела с земли, затем добавил эту проблему в список тех, с которыми надо будет разобраться, если он выйдет отсюда живым.
«Конечно я останусь в живых. Мой мальчик не может расти без отца».
Большинство солдат утешало себя подобными шаткими доводами, пытаясь отрицать смерть. Адам посмотрел на Елену Штрауд, мать-одиночку, и напомнил себе о том, что множество детей во все времена росли и растут без отцов.
— «К Пять-Двадцать» вызывает «Золото Девять», сядем через две минуты, если найдем посадочное место. — Пилот «Крачки» описывал круги в поисках ровной поверхности среди океана обломков, который недавно был живописной площадью с позолоченными фонтанами. — Начинаем.
Адам отправил в северную часть площади два минометных расчета. Он думал, что «Крачки» прилетят сзади, со стороны набережной, поэтому решил отвлечь наблюдателя в музее на время эвакуации. Но он понимал, что пилоты вряд ли решатся лететь низко между зданиями, — это было весьма опасно, и они все равно должны привлечь огонь инди из-за реки. Приходилось надеяться на опыт и навыки пилотов. Они увидят то, чего не видит он.
— «К Пять-Двадцать» вызывает «Золото Девять», тяжелораненых грузим на первую птичку, максимум шесть человек.
— Вас понял, «Пять-Двадцать». — Адам дал сигнал своим людям покинуть здание и оцепить зону посадки. Одновременно здесь могли приземлиться только два вертолета. — Имейте в виду, на крыше музея могут быть инди.
— Маловато осталось от крыши, «Золото Девять»… Можно начинать выносить ценности. Оставьте для меня парочку погребальных урн Серебряной Эры.
Адам не мог отвести взгляда от музея. Даже после того как села первая «Крачка», он все равно продолжал осматривать фасад в прицел «Лансера», окно за окном, надеясь от всей души, что сумеет заметить врагов, прежде чем они выстрелят из гранатомета. Он говорил о снайпере и наблюдателе, но на самом деле понятия не имел, кто там прячется. Инди могли отправить туда дюжину пулеметов и несколько десятков солдат, переправляя через границу по одному орудию и по одному человеку в течение последних нескольких месяцев. Многие годы их шпионы действовали в Кашкуре, точно так же как шпионы КОГ — на территории СНР, невидимые, неузнанные.
Раненых перенесли на открытое место еще до того, как сел первый вертолет. Тех, кто был особенно плох, товарищи прикрывали своими телами от ветра, поднятого лопастями, и от огня снайперов. Адам подумал: «А смогу ли я подобным образом заслонить другого человека от пули?» Намеренно он ни разу в жизни не делал этого. Почему-то — он сам не понимал почему — ему стало стыдно. «Крачка» поднялась в воздух — в нее не попал снаряд из гранатомета, она не загорелась — и направилась на север, в полевой госпиталь, расположенный в Лакаре, вне пределов досягаемости гаубиц инди. Адам позволил себе вздохнуть свободно. Вторая «Крачка», висевшая в это время за руинами какого-то дома, подлетела, чтобы забрать новую партию раненых.
