Позднее немцы неоднократно переходили в атаку, пытаясь взять штурмом высоту, но их солдаты иногда не выполняли команды офицеров. Пытаясь заставить идти в наступление своих солдат, фашисты стреляли по ним из пулемётов с тыла. Было замечено, что в ответ, некоторые немецкие солдаты, не оставаясь в долгу, стреляли по своим пулемётчикам! Такого ещё не наблюдалось!
Видно сильно нужно было фашистам прорваться в долину Алхан-Чурт.
Как видите, бои были жестокие и упорные. И 337-я стрелковая дивизия хорошо воевала! Конечно, как это всегда бывает теоретически, можно было воевать и лучше. Например, командир 1127-го стрелкового полка майор Першев в такой очень сложной боевой обстановке растерялся и, по выражению комдива, «пустил управление полком на самотёк». Да и как было не растеряться. Бои шли день и ночь, силы полка таяли, резервы все израсходованы, а помощи ждать было неоткуда. Командир полка, тем не менее, виноват. Мог бы проявить большее самообладание. И Першева отстранили от командования полком! Можно было, конечно, повременить, дать человеку прийти в себя. Но обстановка не позволяла. У полковника Дементьева не было времени «для психологии», и он решительно заменил майора Першева майором Гладковым.
1131-й стрелковый полк к 5 ноября составлял всего 150 активных штыков. За винтовки и гранаты брались все, от красноармейцев до командира полка со штабными работниками. Капитан Лисовский Яков Андреевич, командир батальона, сумел с горсткой бойцов отбить неоднократные атаки гитлеровцев, и даже переходил в контратаки. Такого храброго и инициативного комбата, комдив, по ходатайству майора Устинова Н. И., назначил заместителем командира полка.
Я как-то, впоследствии, спросил Литовкина:
— Тебя, Литовкин, представили к правительственной награде за бой на высоте 390,9. Скажи по правде, как ты себя чувствовал тогда? Сильно боялся?
— Знаете, товарищ майор, я вошёл тогда в какой-то азарт! Мне было всё ни по чём. Убьют или не убьют? Я не думал об этом, некогда было.
Что ж, в бою, как и в работе, азарт совсем не последнее дело. Когда человек охвачен азартом боя, ему всё нипочём, ему всё удаётся. И мыслиться тогда быстро и чётко. А в другой раз этот же человек может быть нерешительным, несообразительным. Тем более нельзя поверить, что все люди могут быть героями, если один и тот же человек в разной обстановке ведёт себя по-разному. Если отбросить теоретические построения, конечно.
Между прочим, награждаются, в основном, только за победные бои. Но разве героизм проявляется только в победных боях? Да в ином не победном бою, бездарно задуманном и бездарно руководимом, даже, воины могут драться отлично, не жалея себя, куда лучше, чем в победном. Сражались до последнего дыхания, но не победили! Не их в этом вина! С другой стороны, бои, в которых терпят поражения, вовсе не обязательно были плохо организованы и плохо руководимы. Бывает всё на оборот, когда плохо организованные бои заканчиваются победой, а хорошо организованные бои завершаются поражением.
Иной не успешный бой делает честь бойцам и командирам, участвовавшим в нём. И они заслуживают вечную благодарность потомков. Как раз такие бои случались очень часто в 1941 и 1942 годах, когда за неудачи просто некого и не за что было винить. Виноваты были обстоятельства.
Когда плохо организованный и плохо руководимый бой кончается победой, командира всё равно хвалят. И не только хвалят, но и награждают. И ходит, он в героях.
Часто слышаться поучения, что воспитывать нашу молодёжь надо на положительных примерах. Однако, сознательно опуская отрицательное, мы создаём ложное представление об историческом факте, извращая действительность. А «извращённая действительность — это ложь, которая пускает корни в будущее». Если человек часто слышит, что всё было хорошо, что всё было правильно, все были героями, то у него невольно вырабатывается уверенность, что «когда надо быть героем, то героем становиться любой». А раз так, то стоит ли тратить силы на подготовку себя к бою, к подвигу.
Когда, до 1941 года, нас уверяли, Что «от Москвы до Британских морей Красная Армия всех сильней», что «воевать будем малой кровью и на чужой территории», это было извращение действительности, которое принесло не пользу, как уверяет маршал Советского Союза Мерецков в своих мемуарах, а вред! В первую очередь — моральный! Люди оказались не готовы к серьёзной войне, ведь «Красная Армии всех сильней». Командиры и красноармейцы оказались не готовы к поражениям, и растерялись. Это только усугубило и без того тяжёлое положение.
Когда командир, вообще человек, проникается уверенностью, что почти все будут герои, он строит на этом свой расчёт. И просчитывается, как просчитывается тот строитель, который строит здание из бетона, марка цемента в котором завышена.
Во всяком деле бывает и хорошее, и плохое одновременно. На войне перемешивается хорошее и плохое не только в больших сражениях, но и в отдельных боях. Бывало так, что воины одной и той же части в одном бою проявляли чудеса храбрости, а в другом вели себя ниже всякой критики. К тому были причины, часто скрытые, непонятные. И это, если хотите, закономерно, и к этому надо быть готовым. Это бывает и с отдельным человеком, и это тоже надо учитывать.
Но, чтобы учитывать, нужно знать, что в реальной действительности будут и храбрецы, и робкие, но честно выполняющие свой долг, и бесчестные. Что людям с нормальной психикой свойственно бояться, что «солдатами не рождаются», и что люди — не ангелы.
Для усиления нашей дивизии командарм направил 5-ю штрафную роту в количестве 211 человек, которая прибыла в Вознесенскую в 8.00 5 ноября, а также 179-ю отдельную роту ранцевых огнемётов, в количестве 158 человек, прибывшую к 17 часам. Обе эти роты были переданы в полк Устинова, который понёс наибольшие потери.
Полк Устинова в 18.00 пытался контратакой выбить противника с высоты 478,8 и восстановить прежнее положение, но смог лишь занять восточные скаты её. Контратака не была как следует подержана огнём артиллерии. Опять почти не было снарядов, и совсем не было мин для 82-х мм и 120 мм миномётов.
Пожалуй, расскажу ещё об одном мероприятии, осуществлённом нами 5 ноября. В самый критический момент боя, в 16 часов, я приказал всем командирам штаба, включая переводчицу лейтенанта Зою Качинскую, отправиться в передовые роты 1127-го и 1129-го полков. На этот счёт был приказ командующего Группой войск. Реальной помощи штабные, честно говоря, не принесли, однако показали какое значение придаёт командование успеху боя.
Во многие другие дни, когда этого требовала обстановка, штабные офицеры, уходили в роты и находились там до ночи. С этого времени я буду называть командиров офицерами, как этого потребовал приказ ставки. В эти дни боевые донесения из частей дивизии «выжимали» делопроизводитель младший лейтенант административной службы Медведев, свободные офицеры связи полков и сам начальник штаба. Все донесения в штаб армии писать приходилось мне самому, и оперативные, и разведывательные, и по тылу.
За день 5 ноября было уничтожено 350 вражеских солдат и офицеров, подбито 8 орудий.
В этот день, впервые за недолгую историю 337-й стрелковой дивизии, приказом войскам 9-ой армии, восемь бойцов и офицеров были награждены правительственными наградами — медалями «За Отвагу» и «За боевые заслуги». Весть о награждении сейчас же была передана во все части дивизии.
6 ноября на участке 1127-го полка, полк «Вестланд» дивизии СС «Викинг», получивший накануне по зубам, большой активности не проявлял. Хотя чёрнорубашечники и не вели активных действий, но снарядов не жалели, добрасывая их даже на наше КП на высоту 657,1.
417-я и 89-я стрелковые дивизии отбили тоже все вражеские атаки.
В этот день наши войска под Орджоникидзе перешли в общее наступление. Может этим и объяснялась малая активность противника на нашем участке?
За время ноябрьский боёв отличились не только пулемётчик сержант Полянский и капитан Литовкин, но и многие другие бойцы и офицеры. Например, при отражении атак танков противника отличился сержант-бронебойщик Рахманов Ахмед.
— Ты, Рогов, знаешь, что бронебойщик сержант Рахманов подбил и поджёг шесть танков? — спросил меня по телефону комдив: — Не знаешь, ещё? Я приказал приготовить реляцию на награждение его орденом «Красное Знамя». Проследи там. Ещё я обещал ему десятидневный отпуск на родину. Пусть проведёт там политработу среди узбеков. Всё!
Рахманов был награждён орденом. А ведь и за меньшее количество подбитых вражеских танков давали Героя Советского Союза!
О подробностях боя бронебойщика Рахманова написала наша «дивизионка». Писал литсотрудник газеты Борис Серман, будущий писатель, по «стилю» изложения которого сразу узнавался автор.
