— Ключи, — коротко сказал он.
Вся трясущаяся Лиля вышла из шкафа и вскрикнула, увидев лежащего на полу окровавленного мужа. Валера встал в дверях и молча кивнул ей на прихожую. Она прикрыла рот руками и заплакала. Дрожа всем телом и с подкашиващимися ногами она пошла в прихожую, где достала ключи из шкафчика и протянула.
— Открывай, — опять коротко приказал Валера.
Непослушными от тряски руками Лиля открыла дверь. Валера поднял пистолет и она вся задрожала, прислонилась к стене и закрыла глаза. Но он спокойно засунул пистолет в кобуру и, выйдя на лестничную площадку, захлопнул дверь. Лиля открыла мокрые от слёз глаза, сползла по стене и, присев, заплакала навзрыд.
После убийства Половы шестой отдел дёргал всех. Если про Билла, Севостьяна и Банзая они не сомневались, что это дело рук Ткача или его близких, то с Половой они не делали поспешных выводов. Когда на Ткача велась охота, Полова в ней не учавствовал. И теперь в его убийстве менты подозревали всех, даже его друзей Синкошу со Старцевым и Вороной дёргали в отдел и начинали допрос с пристрастием. Но Кляин и романюк всё равно связывали все преступления по почерку, а потому с Ткачом они собирались разговаривать особо. Потому что, как ни одобряли они в душе все эти убийства и не особо рвались их раскрывать, в этот раз информация про ночные налёты дошла с помощью прессы аж до Москвы, и на них давили уже с самого верха. И как только Ткача в наручниках завели в кабинет, здоровый Романюк рывком усадил его на стул.
— Ну что, Саня? — поднялся из-за стола Кляин и подошёл к Ткачу. — Решил в кошки-мышки поиграть с шестым отделом? Кто Полову завалил? Это ваш почерк, по ночам в квартиры влетать..
— Да я откуда знаю? — спокойно ответил Ткач. — Он мне чё, дорогу где-то переходил, что ли? я в другом месте был, кстати, могут подтвердить.
— Мы такие сказки уже тыщу раз слышали. Кто исполнял? — рявкнул ему в ухо с другой стороны Романюк.
— Говори, Саня, — твёрдо продолжал Кляин. — Тут уже кипеж в управлении начался, чё у нас тут за ниндзи отстрел ведут. Говори по-хорошему, без протокола. Кто исполнял? Тебя отпустим, если он сам тебя не сдаст.
— Да не знаю я, — твердил Ткач. — Кому-то занозил, походу, сильно…
— Значит, не хочешь по-хорошему, да? — Кляин угрожающе наклонился к Ткачу. — Значит, пойдёшь в камеру. Про постановление новое знаешь? Месяц теперь можем тебя здесь держать. Месяц будешь парашу за собой выносить, — он повернулся к Романюку.— Давай в камеру его.
Уже давно поправившийся Банзай остановился на своей «Супре» возле машины Бердника. Кто в него стрелял, он, конечно, догадывался. Вернее, не кто стрелял, а по чьей наколке. И ни у кого не было сомнений, что Севостьяна за несколько минут до этого убивали тоже с подачи Ткача и, скорее всего, те же люди. Догадывались все и про Билла, всего за один месяц со дня пропажи которого были обстреляны Севостьян, сам Банзай и ещё Шелест со своими. А спустя немного времени ещё и Полова, с убийством которого так и вообще всё было ясно, как и с обстрелом Шелеста. Оба последних дела шестой отдел умудрился раскрутить, и двое соратников Ткача уже сидели за эти дела. О чём Банзаю только что рассказал его знакомый из ГОВД.
Банзай вышел вместе с охранником и поздоровался с Бердником и остальными за руку.
— Ну чё, Ткача выпускают скоро, — сказал Бердник.
— Когда именно? — заинтересованно спросил Банзай.
— Послезавтра,двадцатьтретьего, — ответилдругой из близких Банзая Вадик.
— Надо собирать стрелку городсую, Серёга, — предложил Бердник. — Уже пора решать, чё с ними делать. Стреляют всех подряд. Это ж уже беспредел…
— Чё там решать? — возразил Банзай. — Валить его надо, и всё. Полову тоже его люди убрали, это уже точно.
— Как точно? — удивился Бердник.
— Да взяли мусора этого ниндзю, кто исполнял,— ответил Банзай. — Ткачовский опять, как я и думал. Короче, валить его надо.
Все переглянулись между собой.
Саша зашла в тюрьму к Виталию через связи отца. Ткач уже месяц сидел в КПЗ, теперь такое уже было возможно. Все в тюрьме знали об аресте Ткача, и по окончании срока максимального его содержания в КПЗ уже ждали его приезда, поскольку за решёткой его почти все по-прежнему уважали. Но Саша принесла Виталию другую информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Папу сёдня выпускают, месяц уже кончился,— сказала Саша, стоя через решётку от Виталия.
В этот раз свидание им организовали не в раздевалке, видимо, боясь, что они там начнут заниматься сексом и задержатся надолго.
— Я надеюсь, ты не возобновишь с ним прежние отношения? — с надеждой спросил Виталий. Он знал, что срока не избежать. И думая, что он нужен ей, сидеть было намного легче.
Саша опустила голову и отрицательно покачала головой. Но Виталий видел, что она сама сомневается в себе. И только он хотел сказать ей об этом, как она увела его в сторону от этого разговора, сказав:
— Ему стрелку уже набили на стоянке.
— На какой? — тут же спросил Виталий, сразу заподозрив что-то неладное.
— А вот, где Штан живёт.
Виталий резко вскинул голову и схватил сжимающую решётку руку Саши. Он тут же забыл о её неуверенном ответе насчёт отношений с отцом. Скверное предчувствие охватило его, что не так просто сейчас хотят видеть Ткача, после всех событий. Но не столько это беспокоило Виталия, сколько то, что Ткач, скорее всего, тоже так думает. И без оружия туда в этот раз не поедет. И повезёт туда это оружие опять Саша, спрятав пистолет у себя под юбкой. Виталий наклонился к ней и стал горячо убеждать её:
— Не едь с ним на эту стрелку. Слышишь? Не вздумай туда ехать.
— Ну а как? — подняла голову Сашка. — Оружие кто повезёт? Вася говорит, что мне в трусы приклеят, другого выхода нет.
— Не вздумай туда ехать, Саня, — более резко произнёс Виталий. — Ты поняла меня? Придумай любую отмазку, болеешь, месячные, встать не можешь… Нельзя тебе туда ехать…
Со стороны Сашки к решётке подошёл корпусной, организовавший эту встречу, и сказал:
— Всё, Виталь, пора расходиться. Пересменка скоро.
Виталий кивнул ему и, крепче сжав руку Сашки, горячо проговорил:
— Пообещай мне, что ты с ним не поедешь. Слышишь?
Саша посмотрела на него и кивнула головой.
— Поклянись, Саня, — решительно настоял Виталий, ещё крепче сжав её руку.
— Клянусь, не поеду, — успокоив его, сказала Саша.
Виталий отпустил её и, просунув руку через решётку, подтянул её за шею к себе и легонько поцеловал в губы.
— Ну иди. Помни только о своей клятве, побудь дома сегодня, — сказал он и отпустил её.
Саша кивнула головой и пошла за корпусным, который повёл её к выходу. Она всё время оглядывалась, а Виталий так и остался стоять и смотреть ей вслед с высунутой через решётку рукой. И даже тогда, когда она уже исчезла за поворотом, он не двинулся с места, и его глаза не отрывались от двери, как будто он надеялся, что она к нему вернётся.
ЭПИЛОГ
Саша не поехала с отцом, сославшись на плохое самочувствие. И самое главное, в день выхода Ткача из КПЗ в городе не было никого из его близких, и встретил его только один Василий. Не смог Ткач найти ни Василевского с Толяном, Вутом и Стайновером, ни Фазика, ни Техаса с его братвой. Все лидеры вдруг, как сговорившись, разъехались куда-то, Ткач поехал на стрелку вдвоём с Василием. Он не взял с собой оружия, полагая, что речь всётаки пойдёт не за Полову, с которым у него не было особой вражды. Да и вызвали его на встречу спортсмены, не сочувствующие ни Полове, ни его друзьям. Поэтому подъехав к стоянке, Ткач сказал Василию:
— Чё, здесь постой, я сам схожу.
— А если вдруг там чё? — обеспокоенно спросил Василий. — Может, мне зайти, перебить стрелу? Скажу, чё тебя нет пока. А потом Техаса найдём с пацанами…
— Да ладно, — перебил его Ткач и вышел из машины.
Он был уверенным в себе человеком и, в отличие от Василия, который не хотел ехать без оружия, не был таким осторожным. Но в этот раз уверенность и сила духа его подвели. Зайдя в офис, он увидел среди собравшихся спортсменов Банзая и понял, что против него объединились. И спрашивать с него будут не за Полову. Его мысли сразу же подтвердил один из высокорослых спортсменов, стоявший рядом с Банзаем. Он поднял на Ткача ствол пистолета и сказал:
