маленькой киской. Свободной рукой я сосредотачиваюсь на ее пульсирующем клиторе и сначала провожу по холмику, прежде чем зарыться лицом между ее бедер и начать сосать его. С ее губ срывается приглушенный крик удовольствия, и ее тело напрягается.
Я продолжаю сосать, пока она не становится влажной и готовой ко мне, затем выпрямляюсь и двигаюсь к ее уху, чтобы покусать мочку. — Твоя киска принадлежит мне. Твое тело мое, и я хочу тебя больше, чем просто контракт.
Она отвечает стоном, когда я провожу по ее половым губам. Я не даю ей оправиться от моих прикосновений, я хочу, чтобы она почувствовала это удовольствие всем своим телом, пока я владею ей.
Взяв свой член, я врываюсь в ее тесный вход, дюйм внутрь, затем наружу, и снова врезаюсь в нее, заставляя ее стенки принять мой член. Удар сотрясает ее тело, и ее здоровенные груди подпрыгивают сильнее перед ней, когда я начинаю беспощадно вбиваться в нее.
Я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Я планирую дать ей больше. Я увеличиваю темп своих толчков, заставляя ее тело поддаваться мне. Ее спина выгибается в ответ, чтобы принять меня. Хорошая девочка. Она принимает то, что я ей даю, независимо от того, как сильно я ее трахаю.
Секундой позже комната наполняется эротическими сексуальными звуками, когда наши тела сталкиваются. Ее длинные элегантные пальцы хватаются за простыни, когда я владею ею, и ее глаза закрываются, когда экстаз забирает ее. Я тоже это чувствую. Это как дикий огонь, угрожающий поглотить все на своем пути.
Мои пальцы проникают в ее гладкую кожу, и я проникаю в нее, удовлетворяя ее потребность во мне, а мою — в ней.
Ее скользкий проход сжимает мой член, сигнализируя о приближении очередного оргазма. Пульс ее стенок сжимает мои яйца, но я борюсь со своей потребностью в освобождении и возвращаю себе контроль, когда вид ее тугой задницы заставляет мой рот наполняться слюной.
Ее идеальная задница трясется от толчков, которые я наношу ее киске, и я не могу устоять перед желанием трахнуть ее.
Когда я вставляю палец в маленький бутон розы, ее глаза расширяются, и все ее тело напрягается. Она оглядывается на меня, и мне на самом деле становится ее жаль, потому что она ангел, хорошая девочка, которая никогда не могла представить, что ее возьмут таким образом. А я чертов дьявол. Я был одержим ее задницей с тех пор, как себя помню.
— Ангел, позволь мне взять тебя сюда, — стону я.
— Да, — хнычет она.
Вытащив, я собираю ее соки и размазываю их по ее тугому бутону. Она прикусывает нижнюю губу, когда я проникаю глубже, а затем покрываю ими и свой член, потому что я хочу, чтобы она насладилась этим.
Когда я вставляю свой член в ее отверстие, дрожь каскадом прокатывается по ее телу, а боль заполняет ее лицо. Я стону, толкаясь глубже. Она такая узкая.
— Все в порядке, детка, я обещаю, что ты почувствуешь себя хорошо, очень скоро. Очень, очень, скоро.
— Доминик, — кривится она. Волны экстаза заставляют ее тело содрогаться, а ее кожа нагревается от моего прикосновения, словно кто-то разжег огонь под шелковистыми слоями.
Сочетание боли и удовольствия тоже сводит меня с ума, но черт возьми, да, это жизнь. Она мечется, и самый очаровательный звук вырывается из ее горла, когда я начинаю двигаться внутри нее. Удовольствие пульсирует по ее телу. Затем я действительно вдавливаюсь и трахаю ее задницу.
Я двигаюсь внутри нее, пока удовольствие не охватывает меня, и я теряю контроль. Мы оба кричим от дикого потока первобытного желания, которое захватывает нас, и я с грохотом кончаю ей в задницу, чувствуя себя опустошенным.
Ее колени подгибаются, и она падает на кровать, отстраняясь от моего члена.
Вид ее, вымотанной от дикого секса со мной, снова возбуждает меня. В комнате пахнет сексом, страстью и потребностью. Мы оба нуждаемся друг в друге, и эта потребность бесконечна.
— Ты сводишь меня с ума, Доминик Д'Агостино. — Она слабо улыбается мне.
— Больше, — говорю я, повторяя слово, которое я говорил все это время.
— Еще. — Она слабо кивает. — Что ты теперь со мной сделаешь?
К настоящему моменту она уже должна была понять, что на этот вопрос она получит ответ, который ее шокирует.
Я не спускаю с нее глаз, встаю с кровати и открываю ящик на тумбочке. Мрачная улыбка расплывается на моем лице, когда я вижу маленький черный мешочек, лежащий сзади.
Содержимое внутри звенит. Когда я вытаскиваю набор цепей, она с трудом сглатывает, и ее губы раздвигаются от шока.
— Нет ничего недосягаемого, помнишь? — Я одариваю ее дьявольской улыбкой.
— Я помню.
— Готова к дальнейшей игре?
— Да.
— Тогда красный — твое стоп-слово.
Глава 32
Кэндис
— Как дела? — спрашивает Изабелла, складывая пальцы вместе.
Она смотрит на меня через плетеный стол, за которым мы сидим на террасе Доминика. Я смотрю на нее в ответ, не зная, как ответить на вопрос.
Она настояла на том, чтобы прийти ко мне сегодня.
— Со мной все в порядке, — уверяю я ее, и, по крайней мере, это похоже на долю правды.
Она наклоняется к столу и кусает внутреннюю часть губы. — Кэндис, я знаю, что случилось с аукционом. Я не должна знать, что случилось, но я знаю.
Я нервно ей улыбаюсь. Вчера я не стала обсуждать аукцион. Тристан бы ей не сказал. Я знаю, что он бы ей не сказал.
— Как ты узнала?
— Я слышала, как разговаривают Тристан и Массимо. Было поздно, и они думали, что я сплю с ребенком. Но ребенок номер два считает, что это хорошая идея — не давать мне спать ночью.
— О, Боже. Ты снова беременна? — ахаю я и не могу удержаться, чтобы не встать и не обнять ее.
Она кивает, и я радуюсь за нее и Тристана.
— Да, всего несколько недель. Тристан и я узнали об этом несколько дней назад. Это первые дни, но счастливые дни.
— О, Изабелла. Я так рада за вас, — пробормотала я, садясь обратно.
— Спасибо. Эмелия пока не знает, но я свяжусь с ней позже. Я знаю, что она хотела бы прийти сюда сегодня, потому что она беспокоится о тебе. Я тоже.
— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я в порядке.
— Ты шутишь? Кэндис, ты участвовала в аукционе. Круто, если ты хотела сделать что-то подобное, я здесь не для того, чтобы судить, но это не похоже на тебя, и не отвечать
