на мои звонки тоже не в твоем стиле.
Я вздыхаю, пытаясь быстро придумать, что ей сказать, чтобы она не волновалась.
— Извини, прошлая неделя была сумасшедшей, и, полагаю, я переживаю странное время. Я не пошла на аукцион, потому что хотела, но… — Она смотрит на меня с нетерпением. — Могу ли я пообещать, что расскажу тебе причину в другой раз? — Лучше я скажу это так.
Она на мгновение задумалась над просьбой, а затем кивнула.
— Хорошо, но я заставлю тебя сдержать это обещание.
— Обещаю, — киваю я.
— Ладно, так… что происходит с Домиником? Не похоже, что у тебя дела идут плохо.
— Он хочет, чтобы я вернулась.
— Что ты об этом думаешь?
Я смотрю на нее, не зная, что сказать. — Не знаю. Такое чувство, что то, что я должна делать, отличается от того, что я хочу делать.
Она смеется. — Кэндис, я буду первым человеком, который поддержит тебя в том, чтобы ты делала то, что хочешь. Ты уравновешенная женщина, которая всегда думает о правилах, но иногда тебе приходится рисковать.
Я складываю руки вместе. — Риски… — Мне было так больно, когда он ушел. Я не знала, как сильно я его любила, пока он не ушел.
Она с улыбкой тянется через стол. — Милая, если ты можешь так говорить, то ты должна дать себе шанс это исследовать.
— Я хочу, но в воздухе повисло так много вопросов.
— Какие
Я сжимаю губы. — Как в прошлом… Хотела бы я, чтобы у нас было так, когда мы были детьми, или как раз перед этим. Я всегда так себя чувствовала, но он как будто никогда меня не замечал. А потом вдруг заметил. Я не понимаю. Он обращался со мной так, будто я тот человек, ради которого он готов на все, но за двадцать шесть лет моей жизни он меня не замечал.
Она нежно сжимает мою руку.
— Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся. Это главный урок, который я усвоила в жизни, и именно поэтому я всегда следую своему сердцу.
— У меня проблемы с сердцем, — бормочу я, а она качает головой.
— Нет, не может быть. Это другие вещи. Твое сердце всегда подскажет тебе, что правда, и тебе решать, что ты хочешь делать с правдой. Делай то, что говорит тебе твое сердце, Кэндис, и не бойся задавать вопросы, которые хочешь задать. У людей есть свои причины поступать так или иначе.
Я ценю ее слова. — Спасибо. Это помогает.
— Рада помочь. Теперь, я думаю, ты должна мне фильм. Мы должны были посмотреть “Касабланку”.
Я смеюсь. — Ладно, думаю, мы можем его посмотреть. — Мы оба любим классические фильмы. Я давно их не смотрела. Это помогло бы мне отвлечься на несколько часов.
Мы идем в гостиную, и я беру DVD из коробки с фильмами, которую принесла с собой.
Пока она настраивает DVD, я подхожу к книжной полке, чтобы взять пульт от телевизора. Я беру его, но случайно сбиваю один из блокнотов Доминика со стола, когда натыкаюсь на него. Я наклоняюсь, чтобы дотянуться до него на полу, и камень падает мне в живот, когда я замечаю имена моего отца и дяди, написанные в центре.
Я смотрю на блокнот в своих руках и чувствую, как мое сердце колотится, а дыхание прерывается.
Уильям и Лукас Риччи…
Доминик записал их имена. Зачем?
Я была бы склонна думать, что речь идет о Ричарде Фенмуаре, но я так не думаю.
Над ними перечислены еще три имени: Федерико Сантана, Тобиас Наварро и Питер Доусон. Я не знаю, кто эти люди.
Доминик что-то нашел?
Дядя Лукас… он его нашел?
О Боже, а что если он его нашел?
А что, если дядя Лукас вернулся?
Я чувствую себя больной и слабой, когда ужасные воспоминания проникают в мой разум.
Что нашел Доминик?
Глава 33
Доминик
Черт.
Посмотри, как он направляется ко мне, словно он здесь хозяин.
Жак Бельмон ходит так, будто считает себя богом, а солнце светит из его задницы.
Я выбрал эту кофейню и сел сзади не просто так. Я не хочу, чтобы он проделывал со мной какие-то трюки. Если он настолько идиот, что попытается со мной что-то сделать, у меня в куртке спрятан пистолет, готовый к действию.
Эта встреча здесь для оценки и наблюдения. Я подумал, что впишу ее до того, как встречусь с Эйденом позже.
Когда Жак приближается, я сохраняю серьезное выражение лица и расправляю плечи. С фальшивой улыбкой на лице я приветствую его, как будто мы старые приятели.
— Доминик Д'Агостино, чему я обязан удовольствием этой встречи? — говорит Жак, наклонив голову набок. С прищуренными глазами он напоминает мне хитрую лису.
Я никому не могу передать, как я был рад, что Кэндис на самом деле не заинтересовалась его напыщенной задницей.
— О нет, совсем нет, мне очень приятно.
— Ну, она будет моей, если ты продашь мне прекрасную Кэндис Риччи. Я уверен, мы сможем обсудить подходящую цену.
Господи, он же хочет ее. Я тоже могу поспорить, что он хочет ее, потому что она красивая и милая. В ней есть та невинность, которая привлекает таких дьяволов, как он.
Такие мужчины, как он, любят ломать таких женщин, как она.
Пока он смотрит на меня, мне приходится сдерживать свою ярость и желание всадить ему пулю между глаз.
— Нет, извини, Жак. Моя девочка не продается.
— Это очень досадно. Я подготовил для нее игровую комнату.
Он меня подначивает. Я просто не знаю, зачем.
— Я тоже, и мой маленький котенок очень счастлив там, где он есть. Садись. — Я поднимаю подбородок, жестом приглашая его сесть на стул напротив меня за деревянным столом.
— Так в чем дело? Когда я последний раз проверял, ты был готов убить меня за то, что я пытался заполучить твою девушку.
Я одариваю его дикой улыбкой и хихикаю. — Да, я это сделал, не так ли? По крайней мере, теперь ты знаешь свое место.
— Мое место? Я думаю, это ты должен проверить свое. Она никогда не упоминала, что встречается с тобой, и довольно странно, что она пошла на такой аукцион, когда она, предположительно, твоя. — Он оглядывает меня с ног до головы.
Этот ублюдок прав, указывая на эти детали, но это все, что есть.
— Кэндис знает, кому она принадлежит, Жак Бельмон. Мое отсутствие потрясло гнездо, но я разобрался с этим. Дай женщине то удовольствие, которое она ищет, и она всегда будет верна тебе.
— Как
