Интересные выстраиваются предположения...
– Я не поняла, – Жанна даже чуть приподняла голову с моего плеча. – Ты помнишь тот наш разговор или не помнишь?
– Очень хорошо помню. Каждое слово.
– Ну вот, – рассудительно произнесла Жанна, и я почувствовал, как она кивнула головкой на моем плече. – И прекрасно. Я думаю, твои слова успокоят этого настырного дознавателя.
– А где старуха могла видеть тебя с пострадавшим?
– Спроси у старухи.
– Хорошая мысль.
– В самом деле будешь проверять мои показания?
– Конечно.
– Ты рехнулся!
– Нет, рехнулась ты, потому что перестала понимать шутки.
– Да? – удивилась Жанна. – Тогда наливай.
И мне ничего не оставалось, как открыть третью бутылку. Закутавшись в одеяла, мы расположились в креслах на лоджии, пили красное вино каберне, закусывали белым овечьим сыром и прекрасно себя чувствовали в эту шумную, посверкивающую ночь. Я не спрашивал у Жанны, откуда у нее взялось в такое время стальное полотно, где она раздобыла фонарик, как догадалась, что с помощью этой узкой пластинки можно откинуть крючок на моей двери...
Зачем?
Без всех этих вопросов ночь была так хороша.
Уже начинался рассвет, и острые контуры кипарисов на фоне светлеющего неба выделялись все четче, все резче, гроза уходила в горы, и уже оттуда слышались ее глухие неудовлетворенные раскаты. Будто она не всего добилась здесь и теперь, с рассветом, вынуждена уходить к себе, в недоступные бездонные ущелья.
Выговский свернул с Кольцевой дороги на Дмитровское шоссе и двинулся в сторону центра. Он сам сидел за рулем джипа, а джип на дороге уважали, уступали, притормаживали, позволяя занять удобный ряд, перестроиться, повернуть. Привыкли владельцы слабонервных «жигулят», что в таких машинах простые люди не ездят, даже остановка перед красным светом светофора может не понравиться водителю джипа, и он, не раздумывая, съездит по морде слишком уж законопослушному владельцу «Жигулей». Бывали случаи, когда джиповые ребята избивали водителей троллейбусов, рейсовых автобусов, какой-то озверевший качок выволок на мостовую вагоновожатую трамвая, и только истеричные крики прохожих заставили его прекратить расправу над бедолагой, которая только в том и провинилась, что выполнила правила движения, а должна была думать прежде всего о том, чтобы создать условия для джипа.
Все эти истории Выговский знал и ехал спокойно, понимая, что никто не ткнется сзади, не подсечет спереди, не притрется сбоку. Большинство водителей простодушно полагали, что в каждом джипе наверняка два-три автомата, ящик со взрывчаткой, гранатометы с боекомплектом и прочие предметы первой необходимости.
И были правы, частенько были правы.
Уже подъезжая к Савеловскому вокзалу, Выговский обратил внимание на «жигуленок» голубого цвета, достаточно редкого по своей отвратности – он видел его в зеркало уже несколько километров и только сейчас осознал, что тот ведет себя неправильно по отношению к джипу, как-то настырно, будто сознательно пытается обратить на себя внимание. Выговский решил проверить свои наблюдения – проскочив под мостом развязки и проехав по Новослободской метров триста, он повернул в обратную сторону, снова к Савеловскому вокзалу. Голубой «жигуленок» не отставал. Он даже как бы нарочно ехал чуть левее, чтобы его хорошо было видно в боковое зеркало.
– Так, – пробормотал Выговский и повернул на Сущевский вал.
«Жигуленок» шел следом.
Не отстал ни на Тихвинской, ни на Новослободской, куда Выговский снова свернул, ни на площади Савеловского вокзала.
– Вас понял, – и Выговский, уже не задерживаясь и не петляя, направился к себе в контору. Убедившись, что его заметили, обратили внимание, «жигуленок» на каком-то повороте исчез. На стоянку перед конторой Выговский вырулил уже без преследователя.
Войдя в кабинет, бросив чемоданчик в кресло, он подошел к окну – голубой «жигуленок» стоял в переулке напротив. Едва Выговский отодвинул штору, неизвестный водитель несколько раз мигнул фарами. Дескать, рад приветствовать тебя, дорогой товарищ, с прибытием на рабочее место.
Выговский вызвал Здора и Мандрыку.
– Вас пасут? – спросил, едва они вошли в кабинет.
– Не замечал, – ответил Мандрыка.
– Вроде нет, – пожал плечами Здор.
– А меня пасут, – Выговский снова подошел к окну и, подозвав остальных, показал им голубой «жигуль». – Этот тип вел меня через всю Москву от самой Кольцевой дороги.
– Может, случайно? – предположил Мандрыка.
– Я делал такие петли, такие выкрутасы, что... Он отстал на Садовом кольце, а когда я вошел в кабинет, уже стоял на противоположной стороне переулка и мигал мне фарами.
Словно в подтверждение слов Выговского, фары голубого «жигуленка» опять несколько раз мигнули.
– Скажи ребятам, пусть его возьмут, – обратился Выговский к Здору. Но неизвестный водитель, словно услышав его слова, медленно тронул машину с места, свернул за угол и исчез.
Выговский сел за свой стол, потер лицо ладонями, замер на какое-то время, взглянул на своих соратников, расположившихся в креслах.
– Ну? – спросил он. – Что будем делать?
– Усилить охрану, – быстро ответил Здор. – Повысить бдительность. Прекратить болтать по телефону.
– Думаешь, могут подключиться?
– За хорошие деньги? Запросто. Как нынче говорят... То, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.
– И тебя тоже? – спросил Мандрыка.
– Конечно! Как и тебя, дорогой друг, как и тебя!
– А ты не торопись меня в продажные записывать! – почему-то взвился Мандрыка. – За себя отвечай, а за меня не надо. Сам как-нибудь управлюсь со своими делами.
– Со своими управляйся, – уже потише сказал Здор. – А что касается общих... Надо посмотреть.
– Слушай! – вскочил Мандрыка, но гнев его был каким-то ненастоящим, он вполне владел собой, хотя часто дышал, вращал глазами и даже сердито кулаки сжал. Но истинного гнева не чувствовалось. Это поняли все и опустили глаза, чтобы дать возможность Мандрыке с честью выйти из тупика, в который он сам себя и загнал.
И в этот момент раздался телефонный звонок. По прямому номеру, который знали немногие – учредители, два-три оптовика, руководство банка...
– Игорь Евгеньевич? – почтительно осведомился голос. Выговский сразу узнал человека, который приходил сюда с чемоданчиком и прилизанными волосенками.
– Да, это я.
– Вы меня узнаете?
– Да.
– И помните предмет нашего разговора?
– Да.
– Мои клиенты попросили меня задать один вопрос... Позволите?
– Да.
– Вопрос такой... Вам все понятно?
– Что вы имеете в виду?
– Сегодняшняя прогулка по городу... Все эти метания, поворотики, разворотики... Для вас ничего не открыли?
– А что они должны были открыть?
– Вы, Игорь Евгеньевич, следующий.
– В каком смысле?
– В том самом, Игорь Евгеньевич, в том самом.
И человечек повесил трубку.
Странное впечатление произвел на Выговского этот разговор. Если бы собеседник кричал, грозил, брызгал в трубку слюной и обещал взорвать, сжечь, расстрелять... Это не произвело бы столь сильного впечатления, как тихий, уважительный голос, негромкий и предельно почтительный, временами он даже казался сочувствующим, но это уже было сочувствие жертве, еще не состоявшейся жертве, но приговоренной и обреченной.
Выговский медленно, осторожно, словно боялся нарушить тишину малейшим звуком, положил трубку.
– Что там? – не выдержал молчания Здор – он почувствовал, что разговор был непростой.
– Я – следующий.
– Не понял? – Мандрыка глянул на Здора, на Выговского.
– Меня оповестили, что следующим взорвут, отравят или сожгут не тебя, не Здора, а именно меня. Началась охота.
– Ни фига себе, – протянул Здор озабоченно.
– Разбегаться надо, – сказал Мандрыка.
– И что дальше?
– Протянем время. Когда-то Насреддин брался за десять лет обучить осла чтению и за это попросил у шаха хорошие деньги.
– Шах дал деньги? – спросил Здор с такой заинтересованностью, будто речь шла о его собственных деньгах.
– Дал. И сказал – не научишь осла читать, отрублю голову.
– Научил?
– О, сказал Насреддин своим друзьям. За десять лет кто-нибудь из нас обязательно умрет – или я, или шах, или осел. Протянем время.
– О каком времени ты говоришь?
– Месяц. Два месяца. В крайнем случае – три. Полгода. За это время обязательно что-нибудь случится. Эти ребята запросто могут на чем-то подзалететь. Или снизят сумму.
– Или нас хлопнет кто-нибудь другой, – нервно хохотнул Здор, но никто его шутки не поддержал.
– Может, дать бой? – предложил Мандрыка.
– Кому? – спросил Выговский.
– Надо узнать, кто были те пятеро... В гостинице «Россия». И от них плясать.
– Личности не установлены. Хвост тянется к железной дороге.
