спинку стула, в голове пронеслась мысль, что это вовсе не призрак, а живой настоящий Иван. И что сейчас Иван просто раздавит его, как мокрицу. Но призрак вдруг застыл на месте и отвел руки.
– Значит, вы с ней просто встречались, а потом?
– Ну да, – подтвердил Борис, ему хотелось выговориться. – А потом тут подвернулось это дело с фабрикой… А если бы ты… если бы Иван догадался – все пошло бы к чертям, мне не удалось бы продать фабрику… Она позвонила мне и была в истерике, сказала, что ты все узнал и можешь ее убить. И что когда ты вернешься, ты вытрясешь из нее мое имя, что в ярости ты страшен, она никогда тебя таким не видела…
– А дальше? – жестяным скрипучим голосом спросил призрак.
– Тогда я позвонил Ледоколу, и он сказал, что все устроит… я не знал, что он собирается делать… честное слово, я не знал, что он убьет ее… А что мне было делать, если эта дура не смогла держать язык за зубами и проболталась про меня подружке?
– Как ты связался с Ледоколом? – процедил призрак. – Зачем ты это сделал? Чего тебе не хватало?
– Как? – Борис опустил глаза. – Я проиграл деньги… большие деньги… он требовал их вернуть, срок уже прошел, а Ледокол – страшный человек… тех, кто не возвращал ему долги, закатывали в бетон или топили в водохранилище.
– Значит, ты опять, как два года назад, стал играть? – прорычал призрак. – Ведь тогда клялся мне, что этого больше не повторится!
– Ну да! – с вызовом крикнул Борис. – Ну да, я стал играть. Это сильнее меня. Казино принадлежит Ледоколу, ты знаешь… И он вызвал меня к себе и предложил выход: продать ему фабрику под застройку. Только тебе… только Ивану ничего не надо было говорить. Потому что ты не согласился бы. Я рассказал это Ирине…
– Она была в курсе?
– Конечно! Она даже ездила по моей просьбе в Петербург! Я уговорил ее… убедил, что все будет хорошо, мы продадим фабрику, получим много денег и уедем, уедем далеко…
– Будь ты проклят! – крикнул призрак.
Борис привстал, вгляделся в призрачную фигуру… и вдруг понял, что это не призрак, не галлюцинация, что перед ним – Иван, его бывший друг и компаньон, которого он предал, предал дважды…
В ту же секунду словно раскаленный меч пронзил его грудь. Борис схватился за сердце, в глазах у него потемнело, и он упал на черный мраморный пол.
– Черт… – Иван склонился над Борисом. – Да что же это… Он умер, что ли?
– Ну да. – В дверях кабинета стоял метрдотель. – Все идет своим путем. Так ему было предначертано.
В самом конце рабочего дня около здания офисного центра, который вся Ченегда называла «Ледокол-холлом», остановился черный джип. Дверцы его открылись, из машины вышли три человека в одинаковых черных костюмах и вошли в двери офисного центра. Дежурный охранник хотел было что-то сказать, о чем-то спросить, но наткнулся на ледяной взгляд одного из троицы и проглотил все вопросы.
Троица проследовала к лифту, поднялась на шестой этаж, подошла к двери с табличкой: «Консультант».
Старший из троицы нажал на кнопку возле двери.
– Вы к кому? – раздался удивленный голос из динамика.
– Открывай, Санек! – проговорил старший. – Тебе звонили.
Дверь открылась. Посетители вошли в приемную.
За столом сидел молодой мужчина в хорошо сшитом костюме, который выгодно обрисовывал развитую мускулатуру.
– Здравствуй, Санек, – проговорил старший из визитеров.
– Мне действительно звонили, – ответил тот, не здороваясь. – Но Валентина Васильевича сейчас нет.
– Мы в курсе. И мы вообще-то не к нему. Мы к тебе, Санек. Собирайся. Пойдешь с нами.
– Куда? Зачем? Никуда я не пойду! Валентин Васильевич…
– Что ты заладил – Валентин Васильевич, Валентин Васильевич… ты знаешь, на кого мы работаем?
– Ну, знаю…
– Так вот, его приказы не обсуждаются.
– И чего же он от меня хочет?
– А это он сам тебе сейчас скажет.
– Сам? – в голосе помощника Ледокола прозвучало волнение и даже недоверие. – Он что – здесь, в Ченегде?
– Хватит вопросов, Санек. Ты сейчас пойдешь с нами и сам все узнаешь.
Все четверо покинули кабинет, вышли из здания, подошли к большой черной машине. Старший остановился возле задней дверцы, почтительно наклонился и проговорил:
– Мы его привели.
– Вижу, – раздался из машины скрипучий немолодой голос. – Погуляйте пока.
Дверца распахнулась.
– Садись!
Санек, чувствуя непривычное волнение, сел на заднее сиденье, рядом с пожилым коренастым человеком, похожим на обрюзгшего бульдога. Телохранители отошли от машины, остановились в сторонке с показным равнодушием. Старший закурил.
– Ну, здравствуй, Санек! – проговорил пожилой человек.
– Здрассте, Андрей Андреевич…
– Трясешься? – Пожилой посмотрел исподлобья.
– Нет… то есть да… то есть не знаю…
– Трясешься! – Бульдожья физиономия скривилась, изображая улыбку. – Не трясись, Санек, ничего плохого я тебе не сделаю. Ты ведь умный парень…
На этот раз Санек промолчал, ожидая продолжения.
– Ты и правда умный парень, – продолжил Андрей Андреевич. – Я о тебе навел справки. Ты не просто подручный Ледокола – ты его правая рука, ты в курсе всех его дел, все контролируешь.
– Я ничего такого…
– Помолчи! – Пожилой человек нетерпеливо поднял руку. – Говорить будешь, когда я разрешу. Так вот, ты в курсе всех его дел и вполне сможешь заменить Ледокола, если с ним что-нибудь случится.
– А с ним… с ним что-то случится? – на этот раз в голосе молодого человека не было волнения, только сухая деловитость.
– Случится, случится, – заверил его Андрей Андреевич. – Не справляется Ледокол со своей работой, пора ему… на покой.
– А что с ним случится?
– А вот это уж тебе решать, Санек. Сам решишь и сам все сделаешь. Только без лишнего шума, без лишних разговоров. Ну, ты меня понимаешь… если сделаешь все чисто, аккуратно – станешь на место Ледокола. Все понял?
– Все понял, Андрей Андреевич.
– Это хорошо. Я всегда думал, что ты понятливый. Ну, а раз все понял – иди, работай. У меня без тебя дел хватает.
Санек выбрался из машины, вернулся в «Ледокол-холл», поднялся на шестой этаж, вошел в дверь с табличкой: «Консультант». Но на этот раз он не остался в приемной – открыл своим ключом дверь кабинета, прошел по мягкому ковру, сел за письменный стол. Отсюда, из мягкого кожаного кресла, все виделось ему совсем по-другому. Он словно поднялся на большую высоту и теперь смотрел оттуда на Ченегду, на свою жизнь и жизнь окружающих его людей.
Он получил шанс, большой шанс – и если правильно его использует, жизнь изменится. Но когда-нибудь найдется другой человек, моложе и энергичнее его, который тоже получит
