К сожалению, даже С.П. Королеву не удалось сообщить о «ракетном» авторстве Щелкина. Я имею в виду «Ивана».
Это было «изделие 202». Мощнейшая термоядерная супербомба — весом 26 тонн, длиной 8 метров, диаметром 2 метра. Специально для нее была создана парашютная система. Ясно, что она была повышенной надежности. Щелкин «принял ее для своих изделий» — это была лучшая рекомендация для Сергея Павловича Королева. Он взял ее для своих космических аппаратов, которые возвращали с орбит пилотируемые корабли.
А знакомство двух великих конструкторов началось с конфликта.
К.И. Щелкин еще при создании первого образца атомной бомбы поставил перед своими сотрудниками необычайно сложную задачу, сформулировав ее предельно просто: «При любой ситуации, при любом отказе любого узла система управления подрывом должна сработать!» Было придумана так называемая «двухканальная система управления». По требованию Щелкина испытатели на стендах включали ее миллион раз. И ни единого отказа!
Надежность системы подрыва в конце концов обеспечивала безопасность ядерных «изделий». Ю.Б. Харитон и К.И. Щелкин считали, что это одно из главных условий при создании оружия. Да, их требования подчас были жесткими, казались излишне усложненными и «мелочными», но неукоснительно соблюдались. В «Атомном проекте» слово конструктора было законом, который неукоснительно соблюдался. Благодаря этому за свою историю нашего атомного оружия с ним не случалось катастроф.
С.П. Королев и К.И. Щелкин вместе работали над созданием ракетно-ядерного оружия, способного достигать территории США. На ракету Королева устанавливалась водородная боеголовка. Но Кирилл Иванович узнал, что система управления ракеты одноканальная, и он тут же заявил Сергею Павловичу: «Я заряд на твою ракету не поставлю, пока не сделаешь систему управления двухканальной, как у заряда. Твоя ракета не обеспечивает ни безопасности, ни надежности».
Королев «разбушевался», мол, не дело атомщиков учить ракетчиков! Его «гнев» был объясним: он обещал Н.С. Хрущеву сделать ракету в этом году, а теперь сроки приходилось передвигать минимум на полгода.
Конечно же, Щелкин настоял на своем — на него ничьи эмоции не действовали…
Он рассказывал сыну:
«И знаешь, как Королев благодарил меня потом. Он был поражен, что ракеты стали летать не только надежнее, чем ожидалось, но и точнее. Оказывается, всегда работал именно тот из двух каналов управления, который точнее нацеливал ракету. И главное, рассказывал Королев, что американцы в то время до этого не доперли. Их ракеты стали чаще падать, чем королевские…»
Но вернемся в весну 47-го, когда на двух ученых — Ю.Б. Харитон и К.И. Щелкин — была возложена ответственность за создание атомной бомбы. Все остальные в КБ-11 подчинялись им. Первый заместитель Главного конструктора К.И. Щелкин был одновременно начальником научно-исследовательского сектора, в который входило 10 лабораторий, теоретический отдел, возглавляемый Я.Б. Зельдовичем, и все полигоны КБ-11.
Феликс Щелкин в своих «Воспоминаниях» так описывает начало работ в Арзамасе-16, куда он приехал вместе с отцом. Позже он станет специалистом по ядерному оружию, а потому его описания событий не только верны, но и профессионально точны:
«В схеме атомной бомбы можно выделить пять блоков вопросов, которые предстояло решить «с нуля». Были только вопросы, ответов не было.
Разработка теории атомной бомбы, включая несуществующую пока теорию сходящей сферической детонации. Руководитель Яков Борисович Зельдович.
Решение задачи по сферически симметричному сжатию плутония до критической массы. Руководитель Кирилл Иванович Щелкин.
Определение критической массы плутония. Руководитель Георгий Николаевич Флеров.
Разработка нейтронного запала. Этой разработкой захотели заниматься все. Было предложено 20 вариантов. После экспериментальной проверки был выбран вариант, предложенный Харитоном и Щелкиным. Он и вошел в конструкцию… Не могу не отметить интересного совпадения. В этом устройстве использованы три великих открытия. В 1911 году открыто атомное ядро, в 1932 году открыт нейтрон, в 1938 году открыто деления атомного ядра урана нейтроном. В 1911 году родился Щелкин, в 1932 году Щелкин принял решение посвятить себя науке физике, в 1938 году, защитив кандидатскую диссертацию, Щелкин стал дипломированным ученым, готовым «включиться» в атомную проблему.
Разработка конструкции узлов и атомной бомбы в целом. Руководители Николай Леонидович Духов и Владимир Иванович Алферов.
…Полную информацию о работе всех коллективов имели Щелкин и Харитон, которые и обеспечили выполнение задания родины в кратчайшие сроки. Хотя Харитон и Щелкин работали «по всему диапазону проблем», Юлий Борисович больше тяготел к теории, а Кирилл Иванович к эксперименту».
Теперь понятно, почему Щелкин последним покидал вышку, на которой была установлена первая атомная бомба.
Характер у Щелкина был крутой, а потому Лаврентию Берии с ним было нелегко. Конечно, всемогущий министр знал о каждом шаге Кирилла Ивановича. В Арзамасе-16 у него были осведомители, которые напрямую докладывали «шефу» обо всем. Причем делали это гораздо быстрее, чем службы самого КБ-11. Бывало, что Берия звонил о каком-то происшествии, случившем в КБ, директору П.М. Зернову раньше, чем он о нем узнавал от своих подчиненных. Ну а Щелкин это «всевидящее око» Берии почувствовал на себе, когда однажды вернулся из командировки и ехал домой на троллейбусе. Случилась авария, Кирилл Иванович получил множество ушибов. Берия сразу же узнал о случившемся и приказал, чтобы отныне Щелкина возил на машине лично один из его заместителей. Некоторое время на вокзале Щелкина встречал сам Кабулов — «правая рука» Берии.
Шеф «Атомного проекта» относился Щелкину с великим уважением. В частности, и за то, что Кирилл Иванович в глаза говорил, что думал, и всегда защищал своих сотрудников.
Два полковника МГБ охраняли Щелкина днем и ночью…
Казалось бы, великое доверие оказано было тем, кто создавал ядерное оружие. Но тем не менее у каждого был «дублер». Это на тот случай, если бы испытания первой атомной бомбы оказались неудачными. Судьба руководителей КБ-11, и в первую очередь Харитона и Щелкина, наверняка оказалась бы трагичной.
Кстати, «дублер» Щелкина приехал на полигон в августе 1949 года. Во время испытаний он был не нужен, а потому Щелкин распорядился отправить «дублеРа» назад в Арзамас-16. Кириллу Ивановичу намекнули, что так распорядился сам Берия. Но Щелкин был непреклонен: «Лишние люди здесь не нужны!» Его приказы во время испытаний все обязаны были выполнять немедленно.
Отчет КБ-11 об испытаниях первой атомной бомбы писал К.И. Щелкин. В нем, в частности, говорится: Кирилл Иванович Щелкин — один из главных персонажей «Атомного проекта СССР».
«В 5 утра все, за исключением К.И. Щелкина, С.Н. Матвеева, Г.П. Ломинского, А.П. Завенягина, А.С. Александрова и П.М. Зернова, покинули башню. С поля был эвакуирован весь личный состав, кроме офицеров охраны МГБ. Осмотр изделия, снаряжение его капсюлями-детонаторами, подключение к подрывной схеме и повторный осмотр заняли около часа и были закончены к 6 утра. О ходе этих операций Зернов по прямому проводу докладывал Курчатову, находившемуся на командном пункте… Все, находившиеся в башне, спустились вниз по лестнице. Замыкающими были А.П. Завенягин и К.И. Щелкин, который вышел последним и опломбировал вход в башню».
Через несколько минут Кирилл Иванович начнет пить «валерьянку». Сказалось сильное напряжение при установке детонаторов. В степи гулял сильный ветер, и башня раскачивалась. От ударов капсюли-детонаторы могли взорваться…
Зернов, Щелкин, два фотографа и дозиметрист на легковой открытой машине поехали в эпицентр взрыва.
Им нужно было подготовить подробный отчет, а потому все они должны были увидеть собственными глазами.
«После душа все сели за обильно уставленный едой стол, — рассказывал много лет спустя сыну Кирилл Иванович. — Перед каждым стояла бутылка водки. Задача одна — выпить как можно больше. Врач следил за теми, кто мало пил, и подливал. Водкой пытались снизить самую большую опасность пребывания людей в зараженной местности. Участники «поездки» знали обо всех опасностях, подстерегавших их, и постарались их избежать».
Но радиация все-таки настигла практически всех, кто слишком тесно был связан с оружием. И.В. Курчатов, П.М. Зернов, К.И. Щелкин и многие другие ушли из жизни, хотя им не было и 60 лет…
За создание первой атомной бомбы К.И. Щелкин был удостоен звания Герой Социалистического Труда. Это случилось в 1949 году. В 1951 и 1953 годах ему еще дважды даются Звезды Героя. В 1953 году он избирается членом-корреспондентом Академии наук. Через два года он становится Научным руководителем и Главным конструктором второго ядерного центра, который создается на Урале. В 1958-м году за создание новейших образцов термоядерного оружия ему присуждается Ленинская премия. Казалось бы, жизнь складывается прекрасно. Но между руководством страны и некоторыми ядерщиками возникает конфликт. К сожалению, о нем почти ничего не известно. И сегодня государственные архивы тщательно хранят его детали. Тем более что главные фигуры в этом противостоянии — Игорь Васильевич Курчатов и Кирилл Иванович Щелкин с одной стороны, а с другой — Никита Сергеевич Хрущев.
