как клопов. Вот Карнаухова взять. Лежит, с утра уже лежит с номерком на пятке. Распластали, небось, всего. Дети его что говорят?
— Я связывался. Из морга забирать не хотят. Говорят, пусть Движение за свой счёт хоронит.
— Ну говно собачье! — Старостин перекатил в губах папиросу.
— Они же с ним давно в ссоре. Характер у деда, сам знаешь.
— Всё равно — говно! — Старостин по-бычьи дёрнул шеей. — И не спорь!
Кочубей погладил усики, всем видом дал понять, что к теме «отцы и дети» абсолютно равнодушен.
— Ладно, проехали… Ты шифровку аккуратно подкинул?
— Да. — Кочубей сразу же оживился. — Может быть, ещё где-нибудь сверкнуть? В секретариате, например.
— Лишнее. Если стукачок и есть, в пункте связи ему самое место.
Старостин встал из-за стола, несколько раз прошёл из угла в угол, окутывая себя дымом.
— Как тебе Артемьев?
— Нормально.
— Хм! И что вы не поделили, ума не приложу?
— Разные мы. — Кочубей отвёл глаза.
«Вот это точно! — подумал Старостин — Один франт, второй хорёк хорьком. Ишь, как глазёнками стреляет!»
— Он верит в экономические модели, Иван. Такие лезут в политику, чтобы доказать очередную теорию, подцепленную из иностранного журнальчика. Какое-то экономическое диссидентство, если не хуже. Я бы за такое стрелял…
— Настрелялись, хватит, — отмахнулся Старостин. — А Кирюша на своём месте. Не с нашими свиными рылами в их калашный ряд лезть.
— Кстати, он наших друзьях, Иван. — Кочубей брезгливо дёрнул крыльями носа, уловив спиртовой запашок. Достал белый платочек, аккуратно высморкался. — Не чересчур мы, а? Они же не любят, когда их перед фактом ставят. Как бы обиду не задавили.
Старостин круто развернулся.
— Тогда пусть купят себе новый глобус! И новую Россию на нём нарисуют. — Он развёл руки. — Вот такие мы, сиволапые и косорожие! Хотите — любите, не хотите — идите нафиг. Сами знают, будут носы морщить, уйдём к узкоглазым.
— После того, как мы спалили «китайский канал», к узкоглазым на сивой кобыле не подъехать, — возразил Кочубей.
Старостин тряхнул головой.
— Не спалили, а сыграли! Красиво сыграли. Узкоглазые в таких делах толк знают, они-то оценят. Пощурятся для виду, но уважать станут.
Кочубей пожал плечами.
— Мне бы твой оптимизм, Иван. День прошёл, а пока результата нет.
На столе ожил телефон правительственной связи. Мелодичная трель очередью прошила вязкую тишину кабинета.
«Вас вызывает президент. Вас вызывает президент», — металлическим голосом оповестил определитель.
Старостин удовлетворённо хмыкнул, послал Кочубею торжествующий взгляд. Снял трубку.
* * *
Оперативная обстановка
Срочно
Сов. секретно
Начальнику СОП РФ
Генерал-майору Филатову
Направляю в Ваш адрес контрольную запись телефонного разговора по линии ВЧ-связи между объектом «Дед» и объектом «Зубр».
Мероприятия в отношении объекта «Зубр» осуществляются согласно Вашего распоряжения от 01.01. с.г.
Нач. 12-го отдела СОП РФ
п/п-к Кузин
* * *
Стенограмма
«Дед». — Привет. Как настроение, Иван?
«Зубр». — На букву «хе», не подумай, что «хорошо».
«Д». — Понимаю тебя, Ваня. Прими соболезнования.
«З». — Ага! Ты думаешь, для меня это личная боль? За нас, козлов, больно. Сегодня один, завтра другой… Только волю дай, начнёте друг друга дырявить. Не дай бог войдёт в моду!
«Д» — Это точно! Однако, есть же профессиональный риск. Вон Николай-батюшка пулю принял, как должное. Дело наше, Иван, царское, терпи, если взялся. Из наших кресел дорога одна — в каземат или на эшафот. Про персональные пенсии можно забыть, не при социализме живём.
«З». — Спасибо, утешил! Я тут мозгую, что народу своему наплести. А ты с утешениями лезешь. Их бы чем утешить? Дураков и у меня много.
«Д». — С дураками построже надо. А умные что говорят?
«З». — Пока ни с кем не советовался. Думаю, стоит устроить старику похороны по первому разряду, с гонкой на лафете, как считаешь? Заодно, кого надо в Москву высвистаем, а? Хвосты накрутим, под хвостом скипидаром намажем, а то вконец в провинции разболтались. Хозяйский кулак забывать стали.
«Д». — Можно, можно … Деньжат из казны на такое дело подброшу. Да и перед Движением я давно не выступал. Хотя, Иван …
«З». — Говори, я слушаю.
«Д». — Да так, мыслишка проползла… Ну припрутся они в Москву, наберутся здесь сплетен, пойдёт бодяга гулять по провинциям. На кой нам это надо? Покой дороже.
«З». — Да я и сам об этом думал. Но ведь уже слух пошёл, притравили старика.
«Д». — Слух мы прижмём. У него уже был инсульт, да?
«З». — Да.
«Д». — Вот и ладно. Объявим, помер от инсульта, а для своих запустим слух — от передозировки лекарства. Дело, мол, тёмное, но «контора» уже копает.
«З». — Ага, и всё на тормозах спустить!
«Д». — Зачем? Копать-то всё одно будем, но тихо!
«З». — Тихо копать у нас не обучены, сам знаешь.
«Д». — Я это на контроль возьму. Сейчас позвоню Филатову, хвост накручу. Или ты «за» Ларина?
«З». — Да оба они мудаки. Филатов, конечно, профессионал. Ларин пока свой интеллигентный пятак морщит и думает, как эту кучу дерьма разгрести, чтобы не запачкаться, твой Филя весь по уши вымажется, а результат даст.
«Д». — Ха-ха-ха! За то и ценю! Так как решим, Иваныч? Стоит мне на трибуну выползать, или как?
«З». — В принципе, согласен. Это же не моё личное, под тебя всё делалось. Я, так, рулю по мере сил. «Движение», мать их за ногу! Пока пенделя под задницу не дашь, никто не двинется.
«Д». — Ты на завтра сможешь всё организовать?
«З». — Без проблем. Только тут такое дело… Родня от старика фактически отказалась. Мне всё разгребать предстоит. Считай, что от имени скорбящих обращаюсь: дай указание Филатову, пусть выдаст тело. Что там следакам копаться? Распластали уже, наковыряли, что надо, вот и хватит.
«Д». —
