После них мне надлежало идти одной, вооруженной только подушкой с дивана. Потом двинулась Жозефина, увешанная простынями, которые несли позади нее три вновь титулованные принцессы и Жюли с Гортенс.
Таким пышным кортежем мы четырежды пересекли гостиную и остановились лишь тогда, когда Наполеон повернулся на каблуках, уходя. Мы тотчас сделали низкий реверанс. Но взволнованный Жозеф последовал за братом.
— Сир, я вас умоляю…
— Я занят, — сказал нетерпеливо Наполеон.
— Сир, вопрос о девственницах, — сказал Жозеф и сделал знак Деспро приблизиться.
Деспро подошел к Жозефу и повторил:
— Девственницы — трудная проблема. Мы не можем найти таких.
Наполеон кусал губы, чтобы не рассмеяться.
— Для чего вам девственницы, господа? — спросил он.
— Ваше величество может быть забыли… В хрониках Средних веков, где описывается церемония коронации в Реймсе, по которой мы действуем, между прочим, говорится, что двенадцать девственниц, державших в руках по две восточные свечи, должны идти к алтарю после миропомазания Вашего величества. Мы уже подумали о кузине маршала Бертье и одной из моих кузин по материнской линии, — говорил Деспро, — но эти две дамы уже… они не…
— Они, конечно, девственницы, но им уже перевалило за сорок, — сказал Мюрат громовым голосом из глубины гостиной. Мюрат, офицер кавалерии, постоянно забывал придворный этикет…
— Я уже неоднократно выражал желание пригласить на церемонию коронации старую французскую аристократию. Это, кстати, очень полезно для народа. Я уверен, господа, что вы найдете несколько молодых девушек, которые вас устроят, в предместье Сен-Жермен.
И мы опять сделали реверанс. Наполеон покинул гостиную.
Потом подали прохладительные напитки, и Жозефина передала мне через одну из своих фрейлин, чтобы я села с ней (с Жозефиной) рядом на диван. Она выразила удовольствие по поводу моих отличных манер. Она сидела между мной и Жюли и большими глотками пила шампанское. Ее лицо похудело за последнее время. Темная краска на веках делала глаза огромными, а нарумяненные щеки скрывали бледность утомления. Две морщинки, тонкие как волос, пролегли от крыльев носа к углам губ и вырисовывались яснее, когда Жозефина улыбалась, не открывая губ, по своему обыкновению. Но детские кудряшки, поднятые в высокой прическе, все-таки делали из нее очень молодую женщину.
— Рой не успеет сшить мне голубое платье за два дня, — заметила я.
Жозефина так устала от примерки туалетов к коронации и репетиций, что вдруг забыла, что ей нельзя говорить о своем прошлом. Она сказала:
— Поль Баррас когда-то подарил мне сапфировые серьги. Если я их найду, я охотно дам их вам к голубому платью.
— Вы очень добры, мадам, но я думаю… — Нас перебили. Жозеф появился перед нами. Губы его дрожали от волнения.
Жозефина подняла голову.
— Ну, что еще случилось?
— Его величество просит вас немедленно пройтик нему в рабочий кабинет, — объявил он,
Жозефина подняла тонкие брови.
— Новые трудности в церемонии коронации, мой дорогой деверь?
Жозеф не мог дольше скрывать свою радость и, наклонившись, сказал:
— Папа дал знать, что отказывается короновать Ваше величество.
Маленький рот сложился в иронической улыбке.
— А чем святой отец обосновывает этот отказ?
Жозеф поглядел вокруг, как бы боясь, что его услышат.
— Говорите, не бойтесь. Нас слышат только принцесса Жюли и мадам Бернадотт, а эти две дамы принадлежат к нашей семье.
Жозеф сделал неуловимое движение головой, у него образовался двойной подбородок, и он принял гордый, немного злорадный вид.
— Папа узнал, что Ваши величества не были обвенчаны в церкви, и сообщил, что не может короновать, простите, Ваше величество, я повторяю слова святого отца, не может короновать наложницу императора французов.
— А откуда святой отец узнал, что Бонапарт и я только записались, а не были обвенчаны? — спросила Жозефина.
— Это еще предстоит узнать, — сказал Жозеф. Жозефина вертела в руке пустой бокал.
— И что думает ответить Его величество святому отцу?
— Его величество будет говорить с Папой.
— Есть простой выход из положения, — сказала Жозефина, улыбаясь, и поднялась. Пустой бокал она сунула Жозефу.
— Я сейчас же переговорю с Бона… с императором по этому поводу. Мы обвенчаемся, и все будет устроено.
В то время как Жозеф отдавал пустой бокал лакею и догонял Жозефину, чтобы присутствовать при ее разговоре с Наполеоном, Жюли сказала задумчиво:
— Я думаю, что она сама постаралась, чтобы Папа узнал это обстоятельство.
— Да. Иначе она была бы очень удивлена.
Жюли сжала руки.
— Она меня очень беспокоит. Как она боится развода! Потихоньку болтают, что если он разведется, то только потому, что она не может иметь детей. Ты согласна со мной?
Я пожала плечами. Получается, что он ломает всю эту комедию с коронацией в стиле Карла Великого [13] и подражанием коронационным церемониям в Реймсе [14] и вообще делает черт знает что, для того чтобы весь мир видел, что он становится основоположником наследственной династии. И все это для того, чтобы стал императором Жозеф, если он переживет Наполеона, или маленький сын Гортенс и Луи…
— Но он не может просто выставить ее, — говорила Жюли с глазами, полными слез. — Он сделал ей предложение в то время, когда у него не было денег, чтобы купить новые штаны, она шла рядом с ним все эти годы, она помогала подниматься ему все выше, а сейчас она помогла ему получить корону, и весь свет считает ее императрицей и…
— Нет, — сказала я. — Он не может играть в Шарлеманя и настаивать, чтобы его короновал Папа, одновремено впутавшись в бракоразводный процесс как обыкновенный буржуа. И, кроме того, если бы что-нибудь подобное заметили мы с тобой, то Жозефина, которая гораздо умнее нас, должна была бы знать об этом давно. Наполеон не откажется от коронации, и поэтому он поторопится оформить церковный брак.
— А после церковного обряда он уже не сможет так легко развестись с ней, правда? На это рассчитывает Жозефина?
— Да, она на это рассчитывает.
— Кроме того, он ее любит. По-своему, конечно, но любит. И не сможет бросить ее просто так.
Я сдержалась и не сказала: «Правда? Он не сможет? Верь мне, Наполеон сможет!..»
Шелест шелка опять возник в комнате… Вернулась императрица, и мы вновь сделали глубокий реверанс. Проходя, Жозефина взяла бокал шампанского с подноса, который держал лакей, и кивнула Деспро:
— Мы можем еще раз прорепетировать мой коронационный кортеж.
Потом она подошла к нам.
