Деспро — постановщик балетов и часто ассистировал противному Монтелю, у которого я когда-то училась аристократическим манерам.
Мы, жены маршалов, забрались в уголок и пытались понять, о чем идет такой бурный спор.
— Но это желание Его величества, — говорил Деспро огорченным тоном.
— Даже если он прогонит меня из Франции как бедного Люсьена, я не буду этого делать, — визжала Элиза Бачиокки, урожденная Бонапарт.
— Нести трен?.. Это же смешно, — сказала Полетт с возмущением.
— Но Жюли и Гортенс тоже понесут трен и они не отказываются, хотя они обе императорские высочества, — сказал Жозеф, пытаясь утихомирить страсти.
Его волосы были спутаны, так как он все время хватался за голову.
— Императорские высочества! — прошипела Каролина. — А почему мы, сестры императора, не носим таких титулов? Мы что же, менее уважаемы может быть, чем Жюли, дочь торговца шелком?
Я почувствовала, что краснею от злости.
— Или Гортенс, дочь этой… этой… — Каролина искала самое несправедливое, самое обидное слово для Ее величества императрицы Жозефины.
— Мадам, умоляю вас, — сказал Деспро, вздыхая.
— Они спорят о коронационной мантии с огромным треном, — шепнула мне на ухо Лаура Жюно. — Император желает, чтобы трен несли его сестры и принцессы Жюли и Гортенс.
— Ну, можем мы начать репетицию? — Жозефина вышла из внутренних покоев и имела очень странный вид. На ее плечи были накинуты две простыни, которые должны были изображать коронационную мантию. Мантия была еще не готова.
Мы присели в придворном реверансе.
— Прошу всех встать на свои места в кортеже, сопровождающем Ее величество, — закричал Жозеф.
— Даже если она будет ходить на руках, я не понесу ее трен, — быстро сказала Элиза Бачиокки.
Деспро подошел к нам.
— Из восемнадцати жен маршалов всего семнадцать, — задумчиво заметил он. — Ведь жена маршала Мюрата понесет трен, так как она сестра императора.
— И не подумаю, — закричала Каролина с другого конца комнаты.
— Я не знаю, как я смогу поставить семнадцать жен маршалов парами, — задумчиво рассуждал Деспро. — Монтель, сможете ли вы из семнадцати дам сделать девять пар, которые будут идти впереди Ее величества?
Монтель приблизился к нам и наморщил лоб, раздумывая.
— Семнадцать дам… попарно… и никто не может идти без пары?
— Не смогу ли я помочь вам решить эту стратегическую задачу? — спросил кто-то сзади нас. Мы быстро повернулись и тут же присели в низком реверансе. Наполеон!
— Предлагаю сделать так: шестнадцать жен маршалов попарно открывают кортеж Ее величества. Потом пойдет, как мы решили, Серюрье с кольцом императрицы, Мюрат с ее короной, а затем одна из жен маршалов с… да, конечно, с подушкой, на которой будет кружевной платок Ее величества. Это будет очень поэтично!
— Это гениально, Ваше величество, — прошептал Деспро, складываясь вдвое в низком поклоне. Монтель, в свою очередь, тоже склонился до земли.
— И эта дама с кружевным платком… — Наполеон сделал маленькую паузу и переводил взгляд, выбирая, с м-м Бертье на Лауру Жюно, с Лауры на некрасивую м-м Лефевр. Но я уже знала его решение. Я сжала губы и не смотрела на него. Я хотела быть одной из шестнадцати, женой маршала Бернадотта, ни больше ни меньше, я не хотела выполнять это почетное поручение, я не хотела…
— Мы попросим м-м Жан-Батист Бернадотт взять эту миссию на себя. М-м Бернадотт будет очаровательна. В небесно-голубом не правда ли?
— Голубой цвет мне не идет, — пробормотала я, думая о своем голубом шелковом платье, которое было на мне в гостиной м-м Тальен.
— В голубом, — повторил император, который, конечно, тоже вспомнил это несчастное платье и отвернулся от меня.
Когда он подошел к своим сестрам, Полетт открыла рот и сказала:
— Сир, мы не хотим…
— Мадам, вы забываетесь! — быстро сказал Наполеон голосом, прозвучавшим как удар хлыста. Никто не должен заговаривать с императором, прежде чем он сам обратится.
Полетт закрыла рот. Наполеон повернулся к Жозефу.
— Еще разногласия?
— Наши сестры не хотят нести трен императрицы, — сказал Жозеф жалобным тоном, откидывая назад свои волосы, взмокшие от пота.
— Почему не хотят?
— Сир, м-м Бачиокки и Мюрат и герцогиня Боргезе думают…
— Тогда трен понесут только их императорские высочества, принцессы Жюли и Гортенс.
— Трен очень тяжел, чтобы его могли нести две дамы, — сказала Жозефина, которая, приподняв свои простыни, подошла к Наполеону.
— Если мы не получим такие же титулы, как Жюли и Гортенс, мы категорически отказываемся от таких же обязанностей, — сказала Элиза угрожающим тоном.
— Придержи язык, — резко сказал Наполеон. И обернувшись к Полетт, которую любил: — Ну, чего вы хотите?
— Мы имеем такое же право на титул принцесс, как и эти две, — сказала Полетт, кивая на Жюли и Гортенс.
Наполеон поднял брови.
— Можно подумать, что я унаследовал корону своего отца и что я должен делить это право с моими сестрами и братьями! Мои братья и сестры забыли, что высокий титул — это свидетельство моих личных заслуг. До сих пор никто еще не признал за ними таких заслуг, не правда ли?
В наступившей тишине мы услышали шепот Жозефины как легкий порыв ветерка.
— Сир, я прошу вас, будьте добрым и присвойте титулы императорских высочеств вашим сестрам!
«Она хочет дружбы, — подумала я. — Она боится. Может быть и правда то, о чем шепчутся, что он подумывает о разводе?»
Наполеон засмеялся. Спектакль, казалось, очень его развлекал, и мы поняли, что он развлекается с самого начала.
— Хорошо! Если вы обещаете, что будете хорошо себя вести, назову вас…
— Сир! — вскрикнули Элиза и Каролина в порыве радости.
— Наполеон, грацие танто [12]! — пробормотала Полетт.
— Я хочу видеть репетицию кортежа коронации Ее величества, — сказал Наполеон, обращаясь к Деспро. — Начинайте!
На фортепиано, долженствовавшем изображать оркестр, кто-то заиграл торжественный марш. Потом Деспро поставил шестнадцать жен маршалов в восемь пар, и Монтель показал им, как они должны идти — грациозно, легко и торжественно одновременно. Это было, казалось, совершенно невозможно для шестнадцати дам, на ноги которых в это время смотрел император. Они двигались через комнату в растерянности, и Полетт кусала себе пальцы, чтобы не расхохотаться.
Наконец позвали Серюрье и Мюрата. Они торжественно выступали и несли диванные подушки, подобные которым они понесут во время коронации и на которых будут кольцо и корона императрицы.
После них мне надлежало идти одной, вооруженной только подушкой с дивана. Потом двинулась Жозефина, увешанная простынями, которые несли позади нее три вновь титулованные принцессы и Жюли с Гортенс.
