над головой всё ещё был свод пещеры, с которого сочилась ледяная вода.
Когда впереди показался неяркий огонёк костра, Илька затрепетала, понимая, что ей удалось выбраться из мира мёртвых. Тогда же над головой загорелась яркая луна, окружённая тонкими юбками облаков. Свет её был ясным, пронзающим насквозь.
Илька пошла быстрее и вскоре нагнала Вамматар – ей не терпелось скорее соединить тело и дух. Дочь Туони покосилась на неё с недоверием и неожиданно замедлила шаг, остановилась посреди леса, не дойдя до костра.
– Что это у тебя? – строго произнесла она, видя, как Илька прижимает к груди руки.
– Мой серп, – уверенно ответила внучка нойты.
Вамматар охнула и зарычала рысью. Лицо её стало страшным.
– Я предупреждала тебя, что ничего нельзя вынести из Туонелы! – прогремел её голос, и Илька сжалась, боясь оказаться сбитой ветром её тяжёлых слов.
– Эйно сказал, что этот серп принадлежит мне, поэтому я могу его унести с собой. Он – часть меня! – воскликнула она, защищая свою правоту.
– Дурак твой Эйно! – прогрохотала Вамматар. – Покажи, что несёшь.
Она требовательно протянула руку. Внучка нойты вытащила из-под платья серп, пронеся его через пояс, но в ладони Вамматар не дала – сжала в своих. Дочь Туони нехорошо усмехнулась, прищурив глаза.
– Эйно дурак, и ты в него дура. Принесла его в мир живых… Как же! Это дух. Тело его схоронено на болотах вместе с останками Эйно, куда тебе вовек не добраться. Свою душу ты положишь обратно в тело, а с ним что делать? Не подумала?
– В самом деле? – испуганно прошептала Илька.
– В самом деле, – передразнила Вамматар, кривя губы и уродливый шрам на них.
Она вздохнула, долго размышляла, сложив на груди руки, а после серьёзным голосом произнесла:
– Пока зима, можешь не бояться серпа. Зимой мир живых не так уж и отличается от чертога мертвецов. Но, как сойдёт лёд да зацветёт кашлегон, брось его в болото или озеро, иначе погубит он тебя. Сам мёртвый и тебя за собой утянет. Он домой проситься будет, а ты его понесёшь как миленькая.
– Эйно! – только и бросила вместо ругательства Илька. Ей было обидно до слёз.
– Не со зла он тебя подставил. Просто дурак. В голове его баранья моча вместо мозгов, – процедила Вамматар.
Илька опустила глаза на серп. Он по-прежнему маняще искрился и в лунном свете стал даже ярче. Вот только теперь он не казался таким уж прекрасным. Верное орудие, что в руках неумёхи внезапно стало подлой рыбёхой, ускользающей из рук.
– А как же он будет служить мне, ежели я из плоти снова стану, а его плоть далече? Я не смогу унести его даже, ведь так?
– Верно, – подтвердила Вамматар. – Пойдём скорее к костру. Расскажу, что сделать.
У огня Илька была не одна. Напротив её тела, укрытого одеялами, сидел мужчина, подкладывая в жаркий костёр всё больше веток. Огонь был жаркий и высоко взвивался над снегами, потрескивая и посвистывая сырой древесиной. Прижавшись к спящей Ильке, на снегу лежала Блоха, грея хозяйку своим теплом. Подойдя ближе, девушка узнала в мужчине Ахто.
– Как он здесь оказался? – тихонько спросила она, ни к кому толком не обращаясь.
Вдвоём они обошли костёр, распалённый так, что призрачная Илька ощутила жар. Внучка нойты опустилась на колени, напротив своего тела, припала ухом к лицу, прислушиваясь: она дышала.
– Живая, – прошептала Илька, и Вамматар кивнула. – Так, а что же мне делать с серпом?
– Вложи его в нож, пока ты можешь его держать, как дух духа, – ответила дочь Туони.
– Мой нож не заговорён, но и без того силён. Он от Бабушки, – прошептала Илька, опасливо поглядывая на сидящего по ту сторону костра Ахто, не видящего их. – Это получается, что у него будет две души, да? И это его мне придётся бросить в болото, когда придёт весна?
– Да.
– Что же, – пробормотала Илька, осматривая закутанное в одеяло тело.
Она припомнила, где на поясе у неё висел нож, и наугад прислонила кончик лезвия к ножнам. Илька видела, как Вамматар входит в тела, а потому ей показалось, что она правильно всё делает, однако тёмный дух коротко фыркнул. Снова ткнула серпом в лезвие ножа, и снова ничего не произошло. Нет, видимо, не так.
– Что мне надо сделать? – смущаясь своего незнания, спросила Илька.
– Попроси нож впустить его, – пояснила Вамматар.
– Как попросить?
– Вежливо.
– Ладно, – вздохнула внучка нойты, недовольная таким объяснением.
Она мысленно обратилась к ножу и зажмурилась, заставляя свои слова с кровью от языка хлынуть к руке. Она просила у лезвия, как у живого человека, обращаясь к нему со всем уважением, как к старшему. Нож, подаренный Бабушкой, был достоин того.
Когда Илька раскрыла глаза, серпа в её руке уже не было. Она обернулась на Вамматар, чтобы испросить у той, всё ли получилось, но и дочь Туони внезапно исчезла. Лишь Ахто ворошил дрова в костре, тихонько напевая себе под нос. Дальше придётся разбираться самой…
Лёгкие затрепетали, впустив в себя так много воздуха, как только смогли. Нос тут же обожгло холодом. Илька подскочила, напугав и Блоху, и Ахто. Она села и тут же уронила тяжёлую голову в ладони. Тело её пробило крупной судорогой, а после задрожало, напитываясь морозом и жаром.
Блоха, скуля, полезла к ней, облизывая варежки и пытаясь дотянуться до лица.
– Ой, отстань, – пробормотала Илька, но Блоха чуть ли не повизгивала от радости, поняв, что хозяйка пришла в себя.
– Вот и цыплёнок проснулся, – довольно протянул Ахто.
– Ещё раз меня так назовёшь, и я тебя превращу в петуха, – хрипло огрызнулась Илька, отпихивая от себя Блоху.
Ахто хмыкнул.
– Откуда ты здесь? – спросила девушка, пытаясь успокоить разволновавшуюся собаку почесухами.
– Дык это. Меня Хирви за тобой послал. Сам-то он дрыхнет целыми днями. Только до нужника и ходит. Как ты и велела – лежит на одном месте, стало быть, – доложил Ахто. – Я по дороге шёл, а на меня твоя собака выскочила. Бегает вокруг, волнуется, в лес тянет. Ну я за ней и пошёл. Прихожу, а тут ты лежишь и еле дышишь. По запаху и костру я понял, что ты к духам отправилась, а потому я трогать тебя не стал. Только плащом сверху накрыл и огонь разжёг.
– Давно уже тут?
– Нет. Вот луна только взойти успела. Когда я по дороге шёл, она уже над деревьями показывалась.
Илька нахмурилась, пытаясь понять, сколько она пробыла в Туонеле. Кажется, её тело не успело даже замёрзнуть.
Вспомнив, она потянулась
