Я рассказываю Андреа о Мартине, который еще даже не соизволил появиться, и снова начинаю сердиться.
– Знаешь, а ведь мы не имеем права злиться на наших мужей, сами-то не лучше. Кроме того, мы не настолько глупы, чтобы все это вскрылось, мы ведь думаем головой. А представители сильного пола либо совсем тупые, либо приходят и честно признаются в содеянном – хотят, чтобы их не мучила совесть, чтобы все опять стало как было. И очень удивляются, почему ничего не выходит.
Мы приходим к общему выводу: мужчины есть мужчины! Через два часа в дверях появляется Мартин, довольно нетрезвый и очень счастливый, и посвящает мне только что выигранный кубок. А в это время я переписываюсь с Максом. Опытным путем установлено: на первой стадии влюбленности зашкаливает уровень серотонина, который мешает нормальному восприятию и поведению, то есть влюбленные люди тупеют! Когда я разговариваю, переписываюсь или просто ощущаю Макса, то понимаю, что имеют в виду ученые. Из-за него у меня каждый раз поднимается настроение, отчего выигрывает всегда Мартин. Хотя бы потому, что я не снесла ему голову. Звонит Клаус и спрашивает, не упоминая и единым словом всю эту историю с борделем, не хотим ли мы все вместе прийти к нему на гриль. Мы с Андреа решаем, что нервничать нет смысла, пока мы еще не готовы разорвать узы Гименея, и принимаем предложение. Виктория и Йонас ни в какую не хотят идти с нами, съедают пару креветок, прыгают на велосипеды и обещают быть в одиннадцать. Еще чуть-чуть, и вечер дома превратился бы в сущий ад. Но, применив немного актерского таланта, мы снова берем ситуацию под контроль. Мы сидим в саду, пьем вино, едим поджаренные колбаски из биомагазина, которые Клаус с помощью соответствующих специй превратил в колбаски карри. Для меня это равносильно автокатастрофе, потому что я терпеть не могу колбаски карри! Мы с Андреа смотрим на компьютере фотографии из отпуска и строим планы по благоустройству нашего испанского рая. Такие темы, как «бордель» и «блондинка», под запретом. Мы играем, как профессиональные актрисы. Спектакль называется «Счастливая семья», и нам в нем достались главные роли. Я наливаю себе колы, наслаждаюсь вкусом этой коричневой шипучки и, нахмурившись, гляжу на Мартина. Он подошел к Клаусу с бутылкой пива и рассказывает ему о своей победе. Его беззаботный низкий смех разносится по всему саду. Я спрашиваю себя, действительно ли та блондинка была Дорис.
В Кляйн-Вернихе сияет солнце. Утро воскресенья, восемь часов. Я сижу на кровати бодрая и в хорошем настроении. Мне снилось, что мы с Максом лежим на пляже, волны набегают на берег, а мы занимаемся любовью. А потом меня разбудили поцелуем – это был Казимир. Я отбрасываю одеяло и в мини-шортах и футболке защитного цвета спускаюсь вниз. Взгляд падает на мобильный, мне пришло сообщение. Да, и дня не проходит, чтобы мы не отправили друг другу по SMS'ке Смесь из любви, желания и тоски… Не могу дождаться, когда снова его увижу.
Достаю свои спортивные вещи, беру IPod (теперь у меня тоже есть эта модная штука), свищу Казимиру и убегаю. В ушах гремит «American Idiot» Green Day, я постепенно набираю скорость, смеюсь, видя раздраженный взгляд Казимира, стучу по несуществующим барабанам и чувствую себя абсолютно счастливой. Я в хорошей форме: шесть километров по лесу, полю и лугу сегодня дались очень легко. Казимир бегает за зайцами. Я здороваюсь с утками, которые спешат скрыться вместе со своим потомством, и размышляю, что сегодня нужно сделать. Загрузить стиральную машину, проверить почту и лечь в гамак. Холодильник все равно пустой, так что сегодня можно не готовить. Китайский ресторан, итальянский ресторан или закусочная позаботятся о том, чтобы мы не умерли с голоду. А в восемь я сяду в авто, чтобы поехать в Кёльн и встретиться с моими девчонками.
Когда я вхожу в «Феллини», Клаудия и Берни уже сидят за столиком. Андреа еще не видно. Для начала мы заказываем бутылочку просекко. Наш девиз: не вижу повода не выпить! Мы чокаемся, и Клаудия начинает рассказывать:
– Это все так смешно… В начале лета я решила, что больше не буду вести финансовые дела, этим займется Андреа. А где она, кстати?
– Э-э-э… у нее встреча с Дэвидом, думаю, она скоро должна быть. Но ты рассказывай, рассказывай, – говорю я мимоходом.
– Что-о-о-о-о?
– Да, – говорит Берни, – но пусть лучше она тебе сама все расскажет. Больше мы ничего не знаем.
– Ладно. Так вот… Я искала кого-нибудь, кто мог бы мне помочь в вопросах маркетинга и пиара. Я дала объявление в Интернете и в «Зюддойче».
«Зюддойче»… Такого не бывает: даже при упоминании этой газеты я думаю о Максе. Твою мать!
– Несмотря на то что был сезон отпусков, – продолжает Клаудия, – на мое объявление откликнулись пятьдесят-шестьдесят претендентов. У меня ушло два дня, чтобы со всем этим разобраться, и в конечном итоге я выбрала семь кандидатов: трех женщин и четырех мужчин, которые должны были прийти на собеседование. Конечно, мне больше хотелось, чтобы это была женщина, она бы лучше вписалась в команду. Кроме того, это избавило бы нас от приступов ревности и кокетничаний на рабочем месте. Но две из трех претенденток никогда не работали в индустрии моды, а Маргрит, третья претендентка, могла быть на службе не больше трех дней в неделю. Работу же, которую я предлагаю, можно выполнить, только если работать шестьдесят часов в неделю. Потом я провела собеседования с претендентами-мужчинами.
Мы внимательно слушаем, что было дальше. Андреа все не показывается.
– Один из них мне сразу показался знакомым, но только когда я его увидела, до меня дошло: Юрген Бюргер! Берни, это тот твой в полосочку, с которым ты танцевала в салоне красоты!
Берни становится цвета спелого помидора, быстро выпивает еще глоток просекко и перепуганно оглядывается по сторонам.
– Да не надо так дергаться. Все нормально. Он о тебе спрашивал, как дела у детей и у мужа, передавал привет.
Клаудия как раз собиралась продолжить рассказ, когда врывается Андреа. Ее глаза блестят, а губы такого цвета, будто она последние несколько часов уплетала вишни.
– Ну наконец-то! Эй, что с тобой? Тебе наверняка есть что рассказать, – чирикает Берии, которая обрадовалась возможности уйти от темы полосатого кавалера.
Андреа обрушивается на стул, наливает себе полный бокал вина и выпивает залпом.
– Ну говори уже, нам всем не терпится, – подгоняет ее Берни.
– Это полная катастрофа! – говорит она и закуривает. – Мы договорились в шесть возле «Дома у озера», и я, конечно же, не нашла, где припарковаться. Наверное, весь Кёльн решил сегодня съездить погулять. Я опоздала. Дэвид уже стоял у входа и ждал. Он засыпал меня вопросами: как дом в Испании, как дети? Можно подумать, он их знает, и всякий бред в том же духе. Меня это стало потихоньку доставать. Я вру мужу, мчусь как дура по забитым автобанам, обзываю козлами всех, кто медленно едет, а он решил со мной мило побеседовать. Тогда я его прямо так и спросила.
