class="p1">Я опускаю руки и выхожу из беседки. Мокрый липкий снег падает мне на лоб, когда я прохожу через парадный вход Рэнхолда.
От радостного предвкушения зудят ладони, пока я направляюсь к входу в темницу. Я вымещу на нем злость за каждую сложную нить, за весь гнев, который не могу выместить на тех, кто несет ответственность.
Потому что боги преподнесли мне дар, и я намерен его принять.
Глава 23
Аурен
И все же на щеке проявился синяк.
Светлая сторона? Мидас не досаждал мне три благословенных дня с тех пор, как ударил. Он не призывал меня что-нибудь позолотить, не приказывал присутствовать на королевских пирах.
Но эта временная передышка дарована из чувства вины. Мидас не хочет видеть омрачающее мое лицо доказательство его утраты контроля над собой. С глаз долой – и вроде как ни в чем не виноват.
И все же я наслаждаюсь этой передышкой, потому что она дает мне время побыть наедине с собой.
Целых три дня с утра и до захода солнца я остаюсь в комнате и тренируюсь. Делаю простые упражнения вроде выпадов и наклонов, а еще превращаю пару туфель в чистое золото, чтобы поднимать их и укреплять мускулы на руках. Еще я повторяю несколько запомнившихся трюков, которым меня обучила команда Гнева. Когда тело трясется от усталости, что, конечно, случается довольно быстро, я начинаю трудиться с лентами.
Я прикладываю усилия, чтобы обучиться двигать ими по одной, а затем и всеми сразу. Это как поглаживать живот и похлопывать себя по голове одновременно или пытаться писать два разных слова обеими руками. Требует много концентрации и времени. Когда мне надоедает, я тренируюсь поднимать лентами предметы и передвигать их. С переменным успехом я учусь управлять лентами и прорабатываю тело.
Я жуткая слабачка, но решила исправить это своими силами.
Как только солнце садится, в комнату входят слуги, чтобы подкинуть в камин дров, подготовить для меня ванну и принести еду. К тому моменту я являю собой потную, трясущуюся, раздражительную развалину. Даже ленты капризничают после столь упорного труда. Но… вместе с тем я чувствую легкость. Словно сделала что-то полезное. Это доставляет удовольствие и созданию, клюющему меня в грудь.
Пока.
Верный своему слову, Мидас разрешил мне гулять ночью по замку в сопровождении стражи. Поэтому на протяжении нескольких ночей, приняв ванну, чтобы побаловать уставшие мускулы, я покидаю свои покои. Я навещала Риссу, чтобы тайком пронести ей по одному позолоченному предмету за раз.
Еще я прошу стражников отвести меня к забытому проходу в библиотеку, которым, похоже, никто давно не пользуется, если вообще о нем не забыли. Вру им, что писари выдали мне особое разрешение для входа в библиотеку, поскольку этот путь более уединенный. Стражники даже не усомнились в моих словах. Скофилд и Лоу ждут в холодном вестибюле, пока я делаю вид, будто читаю историю Пятого королевства, чтобы убить время.
Ночью, когда Мидас меня ударил, я уже взломала остальные запертые двери в вестибюле в надежде, что какая-нибудь приведет меня в подземелья или потайной ход, но безуспешно. Эти двери вели в подвал, кухни, выход возле конюшни, в пару случайных коридоров и, похоже, в покои короля Фулька. Все бесполезно.
Поэтому сегодня вечером, навестив Риссу, я вернусь в библиотеку и снова попробую отыскать чертежи замка. Надеюсь, я смогу выяснить, где держат Дигби, или найти тайные проходы, через которые мы могли бы незамеченными покинуть Рэнхолд.
Да, несомненно, предстоит очередная долгая ночка.
Каждую ночь, снова ничего не обнаружив, я волнуюсь сильнее. Рисса становится дерганой. С каждым визитом глаза у нее мрачнеют, как тени на солнечных часах, отсчитывающих время.
Потому почти забавно, что меня настолько захватили противоречивые мысли о нетерпении Риссы, что по пути в крыло для наложниц я влетаю прямо в нее.
– Проклятие. – Я отшатываюсь и ударяюсь плечом об угол, а Рисса едва успевает ухватиться за стену.
– Миледи? – вытаращив глаза, выпаливает Скофилд, но не осмеливается подойти ко мне или попытаться помочь. Он помнит запрет.
– Смотри, куда прешь! – огрызается Рисса, приглаживая светлые волосы.
Я выпрямляюсь, поморщившись.
– Извини.
Хвала богам, на дворе сейчас ночь.
Рисса вздыхает, из ее тона и взгляда исчезает резкость, когда она меня оглядывает.
– Все нормально. Я не знала, что это ты.
Она теребит лиф платья с глубоким вырезом, а я замечаю за ее спиной стражника. Он вовсе не выглядит озабоченным, что мы чуть не столкнулись лбами. В действительности все, чем занимается стражник, – это поглядывает на декольте Риссы. Радует, что Скофилд и Лоу так на меня не пялятся. Да, я, безусловно, рву корсет каждый раз, когда надеваю эти платья, чтобы грудь не выглядела такой упругой и полной, как у нее, но все же.
Рисса окидывает мое лицо холодным взглядом.
– Выглядишь получше.
Я провожу ладонью по припухшей щеке, на которой еще немного заметен синяк.
– Да, – всего лишь отвечаю я. Она ни разу не спросила, что случилось, да и я не стала делиться новостями. Но Рисса знает. Женщины всегда понимают.
– Снова идешь в гости? – спрашивает она, удаляясь от комнат наложниц.
В присутствии стражников я проявляю бдительность.
– Да, я хотела поболтать.
– Как ты видишь, я не в гареме, но можешь ко мне присоединиться.
Я поглядываю на стражника, а потом, услышав стук каблучков Риссы по мраморному полу, поворачиваюсь вперед.
– О, а ты… ведь направляешься не на встречу?
Рисса фыркает и насмешливо на меня смотрит.
– Нет, меня не звали с кем-нибудь потрахаться, Аурен, – сухо отвечает она.
– Ну, я подумала, будет благоразумнее убедиться…
Я почти слышу, как закатывает Рисса свои голубые глаза.
– Думаешь, я пригласила бы тебя понаблюдать, как меня трахают?
– Это было бы не первым поступившим мне предложением.
Рисса нехотя смеется.
– Верно. Раньше я ненавидела, что он вынуждал тебя смотреть.
Ее признание меня удивляет.
– Правда?
– Конечно, – отвечает она, когда мы сворачиваем за угол и идем в ту часть замка, где я еще не была. – Думаешь, хоть одной из нас это нравилось?
– Полли нравилось, – без промедления отвечаю я. – Ей нравилось, что я сижу взаперти, пока царь… хм. Просто поверь мне, это доставляло ей радость.
– Возможно, но не мне. Когда позолоченная царская фаворитка смотрит, оценивает, все видит… – Рисса качает головой. – Я это ненавидела. Ненавидела тебя.
Она произносит эти слова без злобы – просто излагает факты.
– А сейчас?
Рисса смотрит на меня.
– Что сейчас?
– Сейчас ты ко мне ненависти не испытываешь.
Она прищуривается.
– Я тебя терплю.
– А ты уж такая белая
