экскурсию в шахты. Мне очень понравились гнетущие туннели. Толща земли и одиночество под солнечным светом понравились моему хаотичному, сверхчувствительному мозгу. Но я зашел слишком далеко. И заблудился.
Я пытался найти выход, но только заполз дальше и застрял в неиспользуемой части шахты. Часть стены обрушилась, частично перекрыв мне выход. К счастью, меня быстро нашел рабочий и помог выбраться.
После эта ситуация вызывала у меня смех, а Кес использовал мой опыт как увлекательную историю о войне за алмазы, но я никогда не забуду испытанный ужас от того, что был погребен заживо.
Еще один отзвук пронесся по стенам и земле, содрогаясь, словно проснувшийся зверь.
Маркиз вскочил на ноги, сжимая в руке телефон.
― Что, черт возьми, это было?
Это не в порядке вещей.
Шахта была прочной, несмотря на древний возраст. Редкость непрерывного поступления алмазов была еще одной причиной того, что шахты и цилиндрические проходы хорошо сохранялись. Никто не хотел уничтожать бесконечный источник богатства, особенно после векового коллекционирования.
Я вздрагиваю, когда еще один слой земли заваливает мое связанное тело.
Маркиз направился к двери. Мы, люди, похожи в этом отношении. Нам необходим кислород и солнечный свет. Если поместить нас под воду, то клаустрофобия могла бы убить лучше самой кровожадной акулы. Если поместить нас под землю, то от страха мы сойдем с ума.
Мое сердце вышло из-под контроля, когда раздалась еще одна более слабая канонада.
Блядь.
Если Маркиз не убил меня по указке Ката, то, похоже, это сделает Алмаси Кипанга.
В шахте не должно происходить ничего подобного. С годами туннели погружались все глубже и глубже, но рабочие знали, как укрепить их. На кону были их жизни. Они не нарушали правил.
Еще один грохот. Громче. Сильнее. Ближе.
Стены пещеры задрожали, засыпая землей стол и медицинские принадлежности, которые использовал Кат.
Я посмотрел вверх, опасаясь обнаружить трещины и внезапное обрушение камня и земли.
― Пошло все на хуй.
Маркиз схватился за ручку и с силой распахнул дверь.
Наступил Армагеддон.
Выстрелы.
Они срикошетили в помещение внезапным градом пуль. В голове пронеслись воспоминания о сминающемся металле джипа и аварийной посадке. Я вжался лицом в землю, свернувшись калачиком, как только мог, будучи привязанным к стулу.
Что за че…
Притупляющийся свист приземляющихся пуль учащал мой пульс, пока я не вдохнул грязь с земли. Ужас разъедал мою кровь, поселяясь в раскалывающейся голове.
Я испытывал страх, когда дело касалось свинцовых пуль. Когда Кат выстрелил в меня, я отреагировал инстинктивно. Я думал не о боли или смерти, а о спасении жизни сестры. Тогда я не знал, что буду чувствовать. Но теперь мне известно, что происходит с телом, оказавшимся на пути смертельно ранящего оружия.
Это чертовски больно.
Я не хотел повторения.
Борясь с веревками, чтобы защититься, я не мог остановить свой разум, совершающий ментальную чистку, прощаясь со всеми и всем, что я когда-либо любил.
Нила.
Жасмин.
Кестрел.
Даже Вингс.
История моей жизни казалась жалкой, лишенной всяких событий.
А потом… все закончилось.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.
Тишина была практически такой же оглушительной, как и выстрелы.
На смену пулям пришел вой, который с каждой секундой становился все более осознанным.
Я поднял голову.
Маркиз.
Он лежал на спине, прижав руки к груди, где на футболке расползались многочисленные красные пятна. Я не мог понять, что произошло. В помещении были только мы. Никто не входил. Никто не стрелял.
Я посмотрел на открытую дверь. На деревянной раме были выбоины и щепки от пуль, но проход оставался пустым. В глубине шахты раздавались шаги, звуки стрельбы и из ниоткуда доносились звуки драки.
Что за херня происходит?
Вопли Маркиза медленно превратились в стоны. Почва под ним впитывала его кровь, словно дождь подпитывает дерево, впитывая ее глубоко в землю.
Я установил между нами блокаду. Мне не нравился этот парень, но я не мог не разделить его боль, когда он умирал у меня на глазах. Смерть ― личное дело, а я не собирался быть с ним в последние минуты его жизни.
Где-то в шахте началась война. Я не знал, кто на чьей стороне. Не знал, сыграет ли это мне на руку. Но знал, что мне был дан второй шанс, и не мог его упустить.
Брыкаясь, я каким-то образом ухитрился качнуться вбок, неловко опираясь на хрупкую ножку стула. От облегчения я ссутулился, но из-за смены положения, благодаря веревкам усилилось давление на мою грудь и ребра.
Я не мог сделать глубокий вдох, пока дергался и извивался. Стул трещал и скрипел, борясь с моим стремлением сломать его.
Шаги внезапно зазвучали ближе, шаркая по гальке и сбивая с толку.
Я замер.
Пот стекал с кончика моего носа, когда я начал усерднее извиваться. Если это были новые враги, я должен был освободиться прежде, чем…
Они вошли в пещеру.
Пятеро мужчин ворвались внутрь, перекрыв проход. На их смуглой коже отражался скудный свет ламп, на фоне белков их темные глаза были целеустремленные и сосредоточенные. Винтовки в их руках были старые, но все еще способные на убийство.
Я оскалился, упиваясь их воинственными мыслями и жестокостью. Один из мужчин двинулся вперед, шаркая по пропитанной кровью грязи, мимо лежащего Маркиза.
Маркиз очнулся, достал из кармана пистолет и выстрелил. Он попал одному из мужчин в сердце.
Нет!
Все происходило слишком быстро. В дверь ввалились новые рабочие, набросились на гору мышц, выхватывая у него пистолет, пригвождая его руки к полу.
Он вопил, словно зверь, на которого в огромном количестве напали насекомые, повергая его.
Вошел еще один человек, на его грязной футболке красовалась нашивка управляющего. Он был старше всех в помещении, скорее ровесник Ката, он остановился над Маркизом, излучая властность. Не дрогнув, он
