Это выглядело вполне логичным обоснованием появления здесь сэра Барбери. Стейд же, насколько я поняла, просто сопровождал его. Всем было известно, что лорд Стейд не является членом жокейского клуба, но мечтает о том, чтобы в него вступить.
Я заметила, как при виде темноволосой дамы в бледно-голубом сатиновом платье глаза сэра Барбери оживились. Он сказал что-то Стейду, а затем подошел к женщине, которая приветствовала его на редкость сердечной улыбкой. Стейд тем временем оглядывал заполненный людьми зал. Взгляд его остановился на мне и замер. Долгое время мы молча смотрели друг на друга.
«Убийца», — мысленно произнесла я.
— Могу ли я пригласить вас на этот танец, леди Грейстоун? — раздался совсем рядом чей-то голос.
Это был мистер Круик, весьма богатый джентльмен средних лет, во владении которого находился конный завод, расположенный неподалеку от Ньюмаркета. Мистер Круик являлся членом жокейского клуба. Я вспомнила, что он приходил на похороны моего отца.
— Очень рада вас видеть, мистер Круик! — с улыбкой сказала я. — Что вас привело в такое скучное место, как Алмакс-Эссэмбли-Румз?
— Желание сбыть с рук дочь, моя дорогая, — со вздохом ответил мистер Круик. — Ее первый бал состоялся в самом начале сезона, но потом вышло так, что моя лучшая племенная кобыла должна была ожеребиться, и я уехал домой. Жена, однако, настояла на моем возвращении, и вот теперь я вынужден проводить такие хорошие деньки в Лондоне. И как назло стоит такая замечательная погода! Разумеется, к главным событиям сезона скачек я уеду обратно в Ньюмаркет. Я уже сказал жене, что в любом случае буду на розыгрыше главного приза, даже если для этого мне придется пропустить свадьбу Беллы.
Я сочувственно кивнула, а мистер Круик с опаской посмотрел в сторону танцевальной площадки, где музыканты настраивали свои инструменты перед очередным танцем.
— Надеюсь, то, что они собираются играть, — не один из этих новомодных вальсов, — сказал он. — Мне бы не хотелось оттоптать вам ноги.
— Может, этот танец нам лучше переждать, мистер Круик? — с улыбкой спросила я. — Вон там я вижу два стула, на которых мы с вами можем спокойно посидеть.
— Вот это именно то, что надо, леди Грейстоун! — просиял мой собеседник и, когда мы направились к стульям, добавил таким тоном, словно сообщал мне страшную тайну:
— Танцы — это совсем не мой конек.
Когда мы уселись, я поправила юбку и сказала:
— Только что я видела, как здесь появился лорд Стейд в компании сэра Чарльза Барбери. Трехлеток Стейда, Кестл-Рук, наверняка будет одним из главных фаворитов на скачках этого года.
— Боюсь, что так, — мрачно отозвался мистер Круик. — Я сам выставляю на скачки своего трехлетка, и он едва ли не лучший из всех, какие у меня когда-либо были, но жеребята, полученные от Алькасара, — просто выдающиеся животные.
— Да, они в самом деле показывают хорошие результаты.
— Не понимаю, как это может быть, — пробормотал мой собеседник. — Сам Алькасар, когда участвовал в соревнованиях, был весьма посредственной лошадью.
Заиграла музыка. И это в самом деле оказался вальс. Я некоторое время наблюдала за кружащимися в танце элегантными парами и потом, изображая полное неведение, сказала:
— А я и не знала, что лорд Стейд — член жокейского клуба.
— А вот и нет, — тут же последовал ответ. — Он дважды обращался с просьбой о приеме, но оба раза его забаллотировали.
— Забаллотировали? — переспросила я, имитируя изумление. — Но ведь он маркиз!
— Сам по себе титул еще ничего не решает, — заявил мистер Круик, чей дед был герцогом.
Я чувствовала, что Стейд, стоящий в противоположном конце зала, все еще продолжает смотреть на меня. Не обращая на него внимания, я спросила:
— А что, о нем есть какие-то компрометирующие сведения?
— Несколько лет назад ему едва не запретили выставлять своих лошадей на скачках, — понизив голос, сообщил мне мистер Круик. — Как-то раз один из его питомцев проиграл гонку, хотя по всем прогнозам должен был победить. А буквально на следующий же день после этого та же лошадь с большим отрывом опередила фаворита скачки, который, кстати, принадлежал мне. Разумеется, возникли вопросы. В итоге было решено, что во всем виноват не Стейд, а жокей.
— Раз его забаллотировали, значит, есть немало людей, которые считают лорда Стейда человеком сомнительной репутации?
— Именно так, моя дорогая.
— Судя по всему, лорд Стейд и сэр Чарльз Барбери находятся в весьма дружеских отношениях, — заметила я.
— Я знаю. — Мой собеседник снова помрачнел. — Чтобы отказать в просьбе о принятии в жокейский клуб, достаточно, чтобы против было подано два голоса из девяти. Именно Барбери и я постоянно выступали против допуска в ряды членов клуба лорда Стейда.
— Вот как.
— Да. Но теперь, как я слышал, лорд Стейд пообещал Барбери, что тот сможет скрестить одну из своих лучших кобыл с Алькасаром.
Мы с мистером Круиком обменялись взглядом, который был красноречивее всяких слов.
В общем и целом я сочла, что наша беседа оказалась весьма плодотворной. Она подтвердила мои расчеты, состоявшие в том, что в случае, если всем станет известно, откуда на самом деле взялся жеребец по кличке Алькасар, жокейский клуб примет решение запретить лорду Стейду выставлять на скачках своих лошадей. Руководство клуба имело для этого достаточно полномочий. Несколько лет назад оно отстранило от участия в скачках самого регента, а лорд Стейд был куда менее значительной фигурой. Мало того, я знала, что этот запрет будет для Стейда действительно тяжелым ударом, который можно будет считать достойной местью за гибель моего отца. Я была уверена, что отцу мой план тоже наверняка бы понравился.
Вальс закончился. Партнер, которому я пообещала следующий танец, молодой человек, убедивший самого себя, что он в меня влюблен, подошел ко мне и увел на танцевальную площадку, прервав исключительно занимательный разговор с мистером Круиком.
Из клуба мы уехали довольно рано, так как у Каролины разболелась голова. Я чувствовала себя виноватой перед ней из-за неприятных вопросов о дяде Мартине. Тем не менее я считала, что беседа не была напрасной: Каролина должна быть готова к встрече с лордом Чарлвудом, которая так или иначе должна была произойти в самом ближайшем будущем.
Глава 18
— Интересно, что люди обычно надевают, когда отправляются в игорный притон? — спросила я Гарри.
В ответ он издал стон мученика.
— Наденьте что-нибудь такое, что скроет вашу внешность. Леди не ходят по игорным притонам.
— Я постараюсь подобрать что-нибудь максимально нейтральное, что не бросалось бы в глаза. Мне и самой не хочется, чтобы меня узнали, Гарри, — раздраженно заметила я, перебирая в уме весь свой гардероб. — У меня есть одно очень простое вечернее платье розового цвета. Как вы думаете, оно подойдет?
