Влюбившись в Уэйна Рейнолдса, я словно сбросила несколько лет. Я чувствовала себя легкой и счастливой. Стала чаще надевать юбки и реже – брюки. Выкрасила в ярко-красный цвет ногти на пальцах ног. Купила новое нижнее белье, в том числе – «уандербра» с леопардовым принтом в «Викториас сикрет».
Я стала лучшей матерью. Стала терпеливей к бесконечной рутине кормления, купания и ухода. Была готова посмеяться в ответ на требование Ри класть именно эту вилку именно так, а не иначе, именно на эту «цветочную» тарелку.
Может показаться странным, но я стала и гораздо лучшей женой. С одной стороны, мне удалось купить чистый жесткий диск, на который я собиралась скопировать содержимое домашнего компьютера. С другой стороны, я делала все это с меньшей и меньшей охотой, поскольку, едва у меня появилась бы «достоверная с точки зрения суда» копия, повод для дальнейших встреч с Уэйном сразу исчез бы.
Так что я находила для мужа отговорки. Человека нельзя зачислять в любители порно из-за одного лишь случайного фото. Скорее всего, оно попало в компьютер по ошибке. Джейсон зашел не на тот сайт, скопировал не тот файл… Мой муж не мог быть педофилом. Посмотрите, как он улыбается дочери, с каким терпением переносит ее попытки заплести его густые волнистые волосы, как проводит первый снежный день в году, катая Ри вокруг дома на маленьких пурпурных санях. Та фотография была всего лишь некоей странной, смутно пугающей аномалией.
Я готовила мужу любимые блюда. Расхваливала его статьи в газете. И выпроваживала за дверь, когда ему нужно было идти на работу, потому что чем раньше он уходил, тем скорее я могла войти в компьютер и пообщаться в онлайне с Уэйном.
Джейсон не задавал никаких вопросов, не спрашивал, с чего это у меня так улучшилось настроение. Я знала, что он все еще помнил мою ночную просьбу о втором ребенке и был признателен за то, что я перестала к нему приставать.
Я больше не пыталась прикоснуться к нему, и он был счастлив.
Мы с Ри разработали для четвергов новую процедуру. Я забирала ее из дома, и мы направлялись в небольшое бистро на углу – на ранний дамский обед. Затем возвращались в школу на баскетбольный матч, где Ри занимала место рядом с Итаном, а я, как только начиналась игра, исчезала с Уэйном.
– Мы просто немного прогуляемся, – говорила я Ри, и она, уже переключившись на Итана, донимать которого ей было интереснее, спокойно кивала.
Мы всегда начинали с разговора о компьютерах. Уэйн спрашивал, скопировала ли я уже жесткий диск, и я докладывала о неудавшихся попытках. У Джейсона совершенно непредсказуемый график, объясняла я. Он может прийти в любое время после одиннадцати, а мне нужно сначала уложить Ри, проверить тетради и выставить оценки, и к тому моменту, как все это сделано, я уже вся на нервах. Я пыталась, но так и не доводила дело до конца. Мне сложно сосредоточиться…
– На это никаких нервов не хватит, – жаловалась я.
Уэйн сжимал мою руку в знак поддержки, и от прикосновения его пальцев у меня по коже пробегали мурашки.
Мы не держались за руки. Не искали темных уголков. Не забивались на заднее сиденье его машины и не обжимались, словно тинейджеры. Я никогда не забывала о том, что мы все еще находимся на моем рабочем месте, там, где все имеет глаза и уши. И тем более не забывала о моей маленькой дочурке, которой могла понадобиться в любую минуту.
Поэтому мы ходили по коридорам. Разговаривали – на самом деле, очень невинно. И чем дольше Уэйн не дотрагивался до меня, чем дольше его пальцы не касались моих запястий, а его губы не скользили вдоль моих ключиц, тем сильнее я его желала. Безумно, неистово. Всякий раз, глядя на него, я думала, что не выдержу и мое тело самопроизвольно вспыхнет.
Он тоже меня желал. Я чувствовала это по тому, как задерживалась на моей талии его ладонь, когда он помогал мне подняться на трибуну. Или по тому, как он останавливался в конце пустынного коридора, не говоря ни слова, но прожигая меня взглядом до тех пор, пока в конечном счете мы оба скрепя сердце не разворачивались и не направлялись в какое-нибудь более оживленное место.
– Ты любишь его? – спросил он как-то вечером. Уточнять, кого именно, не требовалось.
– Он – отец моей дочери.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Думаю, ответ, и вполне достаточный.
Я не рассказывала ему о моей сексуальной жизни или отсутствии таковой. Это стало бы, как мне казалось, нарушением семейного кодекса. Я могла пофлиртовать с незнакомцем. Могла поведать ему о том, что подозреваю мужа в незаконной активности в Интернете. Но я не могла сказать Уэйну, что мой муж никогда не прикасался ко мне. Тем самым я перешла бы черту.
А я не хотела причинять боль Джейсону. Я просто… хотела Уэйна. Хотела чувствовать себя такой, какой чувствовала себя, когда была с ним. Молодой. Привлекательной. Желанной.
Сильной.
Уэйн тоже хотел меня, но пока не мог получить, и это только разжигало его желание.
К концу января и-мейлы сменились смс-сообщениями. Только в рабочее время – глупцом Уэйн не был. Он мог прислать мне смайлик. Или фото цветов, снятых камерой мобильного телефона в каком-нибудь бакалейном магазине. Потом пошли вопросы.
Может, я смогла бы нанять для Ри няньку или сказать мужу, что вступила в клуб любителей чтения? Как долго длятся мои перерывы на обед?
Он никогда не предлагал мне заняться с ним сексом. Никогда не позволял себе двусмысленностей, не допускал комментариев по поводу моих физических достоинств. Вместо этого Уэйн начал активную кампанию продвижения идеи приватных встреч. С какой целью – мы оба понимали без слов.
На обеденные перерывы я сразу же наложило вето. Слишком короткие, слишком непредсказуемые. Что, если Джейсон заглянет вместе с Ри или я понадоблюсь какому-нибудь ученику? Что, если Итан увидит нас выходящими вместе из школы? Тогда уж точно станет задавать вопросы.
О няне не могло идти и речи. За все эти годы я так и не познакомилась ни с кем из соседей. Кроме того, Ри уже находилась в том возрасте, когда дети начинают говорить, и Джейсон тотчас же пожелал бы узнать, что для меня оказалось более важным, чем забота о ребенке.
Что же касалось вступления в книжный клуб… Проще сказать, нежели сделать. Кто бы принимал этот книжный клуб? Какую контактную информацию я могла бы предоставить Джейсону и что, если бы он действительно позвонил туда в указанные часы? Он мог бы так поступить – по крайней мере, так мне казалось. Муж имел склонность проверять меня.
Я могла бы уехать «на процедуры в спа». Но опять же, раз уж я никогда не рассказывала Уэйну о моем необычном семейном раскладе, то не стала бы говорить об этом и сейчас. «Спа» – для незнакомцев. Уэйн таковым для меня уже не был. На сей раз все сложилось бы по-другому.
Так мы и вертелись. Обмениваясь и-мейлами и смс-сообщениями, но по большей части предвкушали наши невинные четверговые прогулки по территории средней школы Южного Бостона, во время которых я ощущала на себе мужской взгляд – жадный, требовательный, отчаянный…
И я позволяла ему это.
Во вторую неделю февраля Джейсон меня удивил. Приближались школьные каникулы, и он заявил, что пришло время семейного отдыха. Я в тот момент стояла у плиты, поджаривала гамбургер. И, вероятно, думала об Уэйне, так как по моему лицу блуждала улыбка. Заявление Джейсона быстро возвратило меня в реальный мир.
– Ура! – завизжала сидевшая за кухонной стойкой Ри. – Семейный отдых!
Я смерила дочь укоризненным взглядом: мы никогда никуда не выезжали всей семьей, так с чего бы ей полагать, что это так уж замечательно?
Джейсон, однако, смотрел не на нашу дочь. Он смотрел на меня – задумчиво, выжидающе… Что-то замышлял.
– И куда мы поедем? – беззаботно спросила я, отвлекшись от сковородки.
– В Бостон.
– Мы живем в Бостоне.
– Знаю. Я подумал, мы могли бы начать с малого. Я снял номер в отеле в центре города. Бассейн, атриум и все такое. Поживем несколько дней туристами в своем городе.
– Ты уже забронировал номер? Выбрал отель и все такое?
Джейсон кивнул, по-прежнему не сводя с меня глаз.
– Я подумал, мы могли побыть какое-то время вместе, – сказал он с непроницаемым лицом. – Подумал, так будет лучше для нас.
Я высыпала приправу из пакетика «Гамбургер Хелпер». Семейный отдых. Что я могла сказать?
Я сообщила новость Уэйну – по электронной почте. Он не отвечал двое суток. Когда же ответ наконец пришел, то состоял всего из одной строчки: «Думаешь, это безопасно?»
