class="p1">— Возможно, у вас, МакКлайфов, просто чудесные гены.
— Род МакКлайфов уникален. Это тебе не какие-нибудь Смиты, Миллеры или Сандерсы. — Терренс мягко берет Ракель за подбородок и поворачивает ее голову к себе, уставив свой взгляд в ее глаза. — Так что тебе очень повезло, красотка. Ты скоро станешь частью неповторимой семьи.
— А кто сказал, что мне не повезло? — мило хихикает Ракель.
— И вообще тебе повезло вдвойне. — Терренс кончиками пальцев нежно водит по шее Ракель, продолжая смотреть на нее с легкой улыбкой на лице. — Потому что ты отхватила настоящий лакомый кусочек.
— Ну знаешь, поначалу он мне и даром не был нужен.
— Но ты, умничка, поняла, что могла потерять. — Терренс гладит Ракель по щеке. — Такого уникального и неотразимого мужчину, как я, ты больше нигде не найдешь.
— М-м-м, кажется, мой любимый МакКлайф возвращается, — загадочно улыбается Ракель и игриво шлепает Терренса пальцем по носу. — Узнаю того красавчика, который слишком уверен в том, что он идеален.
— Вообще-то, он никуда не пропадал. Просто… Было не слишком подходящее время, чтобы хвастаться своей уникальностью. Но так-то я никогда не забывал, как сильно мне повезло иметь то, чем так щедро одарила меня природа, — Терренс большим пальцем мягко проводит по приоткрытому рту Ракель. — И гордиться тем, что мне досталась шикарная красавица под стать.
Терренс пережидает пару секунд, прежде чем он мягко соприкасается своими губами с губами Ракель и ртом нежно сжимает верхнюю и нижнюю, чувствуя, что ее дыхание стало более громким и более частым.
— Которая еще и очень смелая и решительная, — мурлыкает Терренс, теплой ладонью нежно гладит Ракель по щеке и оставляет короткий чмок на ее губах. — Сколько бы времени ни прошло, я всегда буду благодарен тебе за то, что ты спасла нас всех. Дядя бы покончил с нами сам лично, потому что мы трое так довели его, что он уже не выдержал и взорвался.
— Да брось, Терренс, — скромно отвечает Ракель. — Я ничего сверхъестественного не сделала. Нет ничего такого, чтобы быть настолько восхваленной.
— Не скромничай, солнце мое. Если бы не ты, то сейчас ты бы не сидела здесь со мной.
— Я просто сделала то, что посчитала нужным… Что нужно было сделать еще очень давно. Чего требовала моя совесть. Что я хотела сделать ради того, чтобы доказать свою любовь к тем, кто попал в беду.
— Если бы ты не захотела расспросить своего приятеля про дело семьи МакКлайф и не встретилась с другом отца, то нам бы не удалось отделаться от этого больного старого подонка.
— А еще я бы не узнала, что Майкл специально выманил тебя из дома, чтобы разлучить со мной.
— И опять же я оказался идиотом, что не послушал тебя, — виновато говорит Терренс и утыкается в макушку Ракель сначала носом, а потом — щекой. — Не прислушался к твоим опасениям…
— Перестань, дорогой, не надо винить себя. Ты ни в чем не виноват.
— Нет, Ракель, виноват. В последнее время ты всегда оказывалась права, и твои предчувствия появлялись по причине. Уже сколько раз с нами случались случаи, когда ты просила меня не делать то или иное, а я все равно шел и делал и в итоге оказывался втянут в какую-то беду.
— Думаешь, это неправильно — постоянно совершать ошибки?
— Просто каждый раз, когда я допускал какую-то ошибку, мне становилось не по себе, — неуверенно отвечает Терренс. — Когда даже несмотря на твои предупреждения, я все равно делал все по-своему.
— Ну делал и делал — неужели стоит так убиваться из-за этого? Не надо казаться идеальным и страшиться любой малюсенькой ошибки. На свете нет никого, кто ни разу не ошибается. Никто не святой. И я в том числе.
— Я стал замечать, что в последнее время слишком часто проявляю упрямство. Не прислушиваюсь к тебе. Считаю что поступаю правильно. Я могу спокойно кого-то выслушать, но все равно иду наперекор здравому смыслу.
— Ну вот, а еще говоришь, что я упрямая! — тихо усмехается Ракель.
— От тебя заразился!
— Я заразила тебя своим упрямством? — Ракель резко отстраняется от Терренса и наполовину разворачивается к нему лицом.
— Да, ты! Правильно говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься. Вот повстречался с тобой полтора годика и стал таким же упрямым и своенравным, как ты.
— Правда? — округляет глаза Ракель. — А я думала, ты всегда таким был! Таким неукротимым мустангом, которого невозможно приручить. Слишком упрямым и слишком наглым и очень самоуверенным в себе.
— А что плохого в том, чтобы быть самоуверенным? Уверенность еще никому не вредила. Когда человек всем видом показывает, что полностью уверен в себе, то его начинают уважать и бояться. Знают, что с ним лучше дело не иметь.
— Надо было хорошо подумать, прежде чем соглашаться выходить за тебя замуж.
— Зато я не теряю надежду однажды укротить тебя и сделать милой и покорной девочкой, которая никогда бы не отбивалась от рук и всегда делала бы то, о чем ее просят.
— Да? — Ракель по-доброму усмехается. — Ну надейся, милый, надейся. Трать время зря.
— Ничего, красотка, я еще займусь тобою вплотную. — Терренс крепко обнимает Ракель обеими руками, прижимает к себе и целует в макушку. — Все равно будешь делать то, что я скажу.
— Да иди ты к черту, ощипанный петух! — закатив глаза, бубнит Ракель.
— Я все слышу!
— Ну все, угомонись! А то ты что-то слишком возбудился.
— Как я могу оставаться спокойным, когда рядом со мной сидит такая привлекательная девушка? Которая может свести с ума, ничего для этого делая.
— Ну ты уж постарайся, красавчик, — с хитрой улыбкой низким голосом отвечает Ракель и пальцем проводит по щеке и подбородку Терренса. — Постарайся…
— Напрашиваешься на неприятности? Если да, то ты их получишь.
— То же самое могу спросить тебя.
— О да, я…
Терренс не договаривает свою мысль, потому что Ракель берет его за затылок, резко притягивает его лицо к себе и одаривает нежным поцелуем в губы, каждую из которых она затем мягко обхватывает ртом, чувствуя его частое горячее дыхание. А отстранившись, девушка смотрит на мужчину с невинной улыбкой на лице.
— Сам напросился, — говорит Ракель и приглаживает волосы Терренса. — Вот еще одно доказательство того, что ты обожаешь напрашиваться на неприятности и делать все по-своему.
— В этом случае я знаю, что ни за что не пожалею, — с хитрой улыбкой отвечает Терренс. — Знаю, что напросившись на неприятности, мне будет очень хорошо и приятно.
Терренс чуть крепче сжимает Ракель в своих объятиях и перестает улыбаться.
— А вот из-за того, что я поступал по-своему
