– И Оглобля помер, – приглушенно поделился еще кто-то, притулившись за соседним пилоном: Фёдор не видел лица, только руки с автоматом. – Еще до того, как Фикса с отрядом ушел. А старик крепкий был, поздоровее меня. Как сидел за столом, чай дул, так и окоченел. Думаю, сердце остановилось.
– Так старик же, они всегда мрут неожиданно, – с глубокомысленным видом заявил Носатый.
– Старик, говоришь? – на Носатого презрительно глянул сидящий на корточках плечистый мужик с бритым угловатым черепом. – А как тогда с девкой быть?
– Какой еще девкой?
– Ты про Катьку разве не слышал? Лежу я значит, мля, на ней, культурно отдыхаю – это еще до того случилось, как тот хрен вербовкой занялся…
– Это ты про Грешника? – уточнил Баклан.
– Ага. Так вот, залез на живую… а слезал уже с мертвой. Не дышала, – бритоголовый быстро перекрестился. – Чуть заикой не остался. Девке едва двадцать стукнуло, так что на возраст не спишешь. А я себя теперь некрофилом чувствую.
– А Хомут в лазарете с собой покончил, – ломким голосом несмело добавил Кирпич, утирая тыльной стороной ладони сопливый нос. – Я зашел – а он себе скальпель в шею воткнул.
– Это еще разобраться надо, кто воткнул: он себе или ему кто помог…
– Так он же рукой за скальпель держался. Сам.
– Чертовщина, значит, – хрипло подытожил Косарь, заметно занервничав после всех этих перечислений несчастий. – Что ж, как только заблокируем решетку, разберемся и с этой чертовщиной. Все, хватит языками чесать, пока твари снова смелости не набрались, надо…
– А может, того… вон сколько их положили… десятка три. Может, не сунутся больше? – боязливо перебил его Носатый. Перспектива закрывать решетку его совершенно не вдохновила, как и многих других бойцов.
– А наших тут сколько лежит, не считал?! – рявкнул на него Косарь.
– Да столько же, если не больше, – Каравай, закончив возиться с оружием, выпрямился и обвел опустевшую станцию мрачным взглядом. – Если снова попрут, держать будет некому. Смелый у вас тут народ. Сплоченный. На защиту станции, как погляжу, все от мала до велика готовы грудью встать. Минутку… Ошибочка вышла. И куда ж они все подевались-то, а?
Со всех сторон раздалось недовольное ворчание. Язвительное замечание сталкера мало кому понравилось. Немудрено, что задело за живое – ведь эти-то люди остались, пока остальные разбегались, как крысы. Но большинство смылось вместе с оружием, наплевав на приютившую их станцию.
– Хочешь сказать, в Ганзе все сплошь герои? – ответил за всех Косарь, сверля ганзейца злым взглядом. – Может, ты и пойдешь решетку закрывать?
– Да почему бы и не сходить? – Каравай пожал плечами с таким видом, словно собрался отправиться пить чай, а не на смертельно опасную разведку. – Ты как, Соленый? Составишь компанию?
Соленый деловито кивнул, молча вставая рядом.
– И я пойду! – Кирпич вскочил, просительно глядя на Косаря.
Несколько братков презрительно рассмеялись, а Пистон без обиняков выразил общее мнение, выходя из-за пилона на середину прохода:
– Без тебя обойдемся, салага. Сам пойду. А вы уж тут постарайтесь прикрыть, если что.
Кирпич обидчиво насупился, но спорить не стал. Фёдор мысленно посочувствовал пацану. Зря насмехаются, лазарет он защищал храбро…
– Никаких гранат, – напомнил Косарь. – Не хватало еще стены повредить, тогда твари решетку вырвут. Да и вас самих осколки почикают – тесновато там, а укрыться негде.
«Вот продуманные хитрованы», – вдруг сообразил Фёдор, наблюдая из-за пилона, как двое ганзейцев под предводительством Пистона двинулись по лестнице, огибая распластанные в живописных позах, истерзанные пулями трупы нескольких морлоков и натекшие на ступеньки из-под них лужи крови. Вполне возможно, что никаким героизмом тут и не пахло, и сталкерами руководил трезвый расчет. После отважного поступка на глазах у кучи свидетелей отправить их в каталажку будет значительно сложнее. Косарь хоть пока и не спросил, как они тут оказались, – все-таки сейчас каждый боец на счету, но нет-нет да и посматривал в их сторону тяжелым подозрительным взглядом. А значит, когда ситуация станет поспокойнее, то расспросов не избежать. Может, и ему так поступить? Точно, стоит попытаться. Из-за нерешительности иногда теряешь больше, чем из-за неверного решения.
Фёдор снова глянул на ближайшего морлока, валявшегося поперек ступенек серой башкой вниз и, казалось, тянувшего лапы с громадными когтищами в сторону людей даже после смерти. Сглотнул, сдерживая подступающую тошноту. Но, пересилив себя, резко поднялся и молча затрусил за добровольцами. Останавливать его никто не стал, хотя и проводили удивленными взглядами.
Преодолеть ступеньки – это полдела.
Когда подъем закончился, и взгляду открылся прямой двадцатиметровый участок, Фёдор мысленно чертыхнулся. Основная волна прокатилась вниз, на станцию, а те, кто оказался в ту злополучную минуту здесь, так и остались возле решетки – эффект неожиданности сработал против людей. Фёдор насчитал четыре растерзанных трупа братков – против всего парочки морлоков, и у него сразу засосало под ложечкой.
– Фёдор, Соленый, прикрываете здесь, – шепнул Каравай, как только переступили последнюю ступеньку.
Кротов с облегчением остановился. Убедившись, что приказ ясен, Каравай с оружием наизготовку двинулся вместе с Пистоном вперед. Даже смотреть в сторону отсечки, и то было жутко – на зияющие тьмой дверные проемы в обеих преградах. Так и казалось, что сейчас какая-нибудь тварь выскочит из них и набросится на людей. У страха, конечно, глаза велики, но Фёдору почудилось, что у одного из морлоков, валявшегося среди трупов, дрогнули когти на откинутой лапе. Вот именно, что почудилось, иначе бы сталкеры давно отреагировали. Ух и здоровенная тварь, не лапы, а грабли…
Как ее еще завалили-то в самом начале, тут же некому было сражаться…
Разведчики были уже в десяти шагах от отсечки, когда изображавший дохлятину морлок вдруг вскочил и кинулся на людей. Тварь оказалась настолько быстрой, что расстояние не спасло – монстр перемахнул его двумя стремительными прыжками. Когти высекли искры, ударившись о мрамор и подбросив в воздух поджарое тело. Сдавленно вскрикнул Каравай, отлетая к стене от свирепого толчка в грудь. Пистону повезло меньше – взмах когтистой лапы раскроил ему лицо. Разбрызгивая кровь, следопыт, словно сломанная кукла, перевернулся через голову.
Не обращая внимая на поверженных противников, монстр метнулся к лестнице.
Соленый не подкачал – упал на колено, прижал приклад автомата к плечу и врезал навстречу несущейся во весь опор твари очередью. Из-за волнения немного не угадал с прицелом: несколько пуль, нащупывая стремительно смещавшуюся цель, выбили мраморные осколки перед распахнутой в свирепом оскале пастью. Но остаток очереди прошил грудь и череп, вырвав ошметки плоти и крови. Морлок словно и не почувствовал повреждений. Спохватившись, Фёдор тоже нажал на спусковой крючок, но боек лишь обреченно щелкнул. Когда до челнока дошло, что, подбирая автомат, он так и не удосужился проверить магазин, волосы на голове встали дыбом, а секунды, отсчитывающие время до рокового столкновения, словно замедлились.
Говорят, в такие моменты перед глазами проходит вся жизнь. Так вот, это всего лишь красивое вранье. Ты просто охеренно, до полной невменяемости перепуган и тупо ждешь неизбежной смерти, застыв с бесполезным куском железа в руках. Фёдор видел, как посреди коридора за спиной твари бьется в предсмертных судорогах тело Пистона. Как ворочается рядом с ним все еще живой Каравай, с заметным усилием подтягивая к себе оружие, вылетевшее из рук при падении. Слышал грохот автомата Соленого, продолжавшего стрелять с хладнокровием обреченного. И ничем не мог помочь, ни себе, ни товарищу. Ничего не успевал сделать.
Морлок взвился в воздух, преодолевая последние несколько метров в мощном прыжке. Устрашающие когти на лету вытянулись к Соленому, готовясь порвать парня на куски, усеянная острыми клыками пасть раскрылась, целясь в горло.
Череп морлока вдруг взорвался кровавой кашей.
Соленый продемонстрировал завидную реакцию: мгновенно рухнул на пол. Морлок, уже не управляя своим телом, пролетел над человеком и ухнул вниз, шумно покатившись по лестнице. У подножия раздались полные ярости и страха вопли братков, грянули выстрелы, нашпиговывая уже мертвую тварь свинцом.
– Вы хоть бы двери закрывали, что ли. Такой бардак развели, что смотреть тошно.
Первые же звуки знакомого до боли голоса заставили Фёдора оторвать взгляд от сдохшей посреди лестницы твари и обернуться с такой прытью, словно его в зад ужалила оса. Каравай сидел возле стены, подтянув «Рысь» на колени, но так и не успев воспользоваться оружием, и тоже ошалело смотрел в сторону отсечки.
А там, возле решетки, запирая засовом уже притворенную дверцу, деловито возился Димка Сотников. За спиной искателя торчал «Бизон», а снайперка, из которой он поразил монстра, стояла прислоненной к решетке. Закончив возню с засовом, Димка подхватил снайперку и зашагал прочь от отсечки. Каравай поспешно вскочил ему навстречу, охнул, схватился за грудь и едва не сполз обратно на пол. Искатель мигом оказался рядом, подхватил товарища под руку, помог выпрямиться. Озабоченно спросил:
