Но подкосила Учителя, конечно, не эта новость. Даже самый распоследний баклажан знает, что выходить на поверхность в дневное время крайне неосмотрительно. Когда схлынуло наваждение после ухода Грешника, и Учитель осознал, что подчинился этому человеку, отдав своих людей почти на верную смерть… Вспышка необузданного гнева лишила смертельно раненого старика последних сил, и потеря сознания была для него лишь благом, а текущие вопросы пришлось решать уже с Косарем.
– Фора у них небольшая, чуть больше часа, – продолжал бубнить Косарь. – Должны догнать. Снежный покров невелик, главное, в сугробы не суйтесь, можно и на камни напороться, или на железо, в городе-то его полно. А по реке пойдете – там вообще красота, ровная дорога, лед крепкий, снегу сантиметров тридцать. Кирпич знает, где в русло съехать, парапет в нескольких местах давно обвалился, есть подходящие спуски… По-хорошему, вам бы сейчас на дрезину и до Автозаводской, чтобы там и перехватить, вряд ли они успели уйти дальше… Но эти задержки с переходами между ветками, да и проблемы с Ганзой могут возникнуть… Лучше уж по следу.
– Что вы искали на Северной на самом деле, Косарь?
– Что? Черт… Какого… А с чего ты взял, что мы там что-то искали? – Косарь опешил от вопроса, которого явно не ожидал.
– Колись уже, дело все равно сорвалось, – нарочито-равнодушным тоном посоветовал Димка. – Кроме того, ты мой должник, как и все на Новокузнецкой.
Ну еще бы. Наташка натянуто улыбнулась. Лучше уж пусть они считают себя нашими должниками, а не наоборот. Людям ведь плевать, насколько благие были намерения, когда они устроили этот «коктейль Сотникова» в венах Грешника, вдохнув в него новую жизнь. Результат-то налицо – смерть многих людей из-за ослабления защиты станции, и возможно, гибель тех, кто ушел с этим жутким типом…
После такого нельзя не задуматься, стоит ли в следующий раз спасать первого попавшегося незнакомца лишь потому, что в его крови бродит ЦД. И не следует его узнать сперва получше? Но он бы умер, не приходя в сознание, как тут узнаешь? И что же получается? Что кровь людей, которую теперь прольет этот тип, будет и на их руках? Даже думать об этом горько и невыносимо. Надо было Димке ее послушать. Она же чувствовала, что с ним что-то не так. Но запоздалыми укорами сейчас делу не поможешь. Тем более что она и сама могла поправить ситуацию, еще в лазарете… Не успела. Не смогла… Не хватило времени. И самое главное – духу. После того памятного боя с бойцами Панкратова она надеялась, что ей больше не придется стрелять в людей. Спасать жизни – это ей больше по сердцу. Но люди предполагают, а жизнь оборачивается иначе.
Наташка тяжело вздохнула.
Нет, не справедливо всю вину перекладывать лишь на них двоих. Слишком уж говорящая кличка у этого человека. Грешник… такое прозвище, как у него, дают не за красивые глаза. И его поведение очень ярко показало, что он из породы волков, а не беззащитных овечек. Он уже был таким до изменения… с темной душой. Они лишь дали ему силу, которой ему давать не стоило. Но кто не ошибается в этой жизни? Лишь тот, кто ничего не делает. А ситуация на тот момент сложилась непростая.
Было и еще кое-что поразительное, о чем она не могла не думать. Пока она старалась помочь Димке выжить в мирке Потерянных Душ, на станции прошло несколько часов. Они словно выпали из реальности. В том мире время текло иначе. Лишь поэтому на Новокузнецкой произошло столько событий. И именно поэтому нужно уйти как можно быстрее, ведь о том, как Димка выживал столько времени на Северной, рано или поздно задумаются. Люди всегда ищут крайних, и история с зомби, придуманная злополучным Штопором, который окончательно свихнулся от страха и застрелился в каталажке, может снова всплыть на свет, обрасти слухами и подробностями и погубить их обоих…
Бегство и погоня одновременно.
Как ни крути, они причастны к созданию этой проблемы, и им ее решать.
С двумя десятками стволов не отправляются делать новогодние подарки. Хотелось верить, что они успеют догнать Грешника раньше, чем тот доберется до места назначения, и сумеют предотвратить беду. Но кто знает, как карты лягут на самом деле…
– Оружие, – наконец нехотя признался Косарь. – Старая заначка. Слух прошел… уж не знаю откуда, но пошли шепотки, что на Северной, после окончательного ухода людей, один из складов так и остался не оприходованным. То ли не успели, то ли рассчитывали забрать позже…
– Вот же вы хитрожопые мудаки! – в сердцах вырвалось у Димки. – Из-за какого-то паршивого оружия я там чуть не остался.
Наташка презрительно сощурилась. А она-то чуть было Косаря в приличные люди не записала, ведь, вроде как, помог. А у него везде лишь шкурные интересы. И вся его помощь – шкурная.
– Злостью делу не поможешь, Стажер, – угрюмо обронил Косарь, отводя взгляд. – Что теперь говорить о промашках… Лучше бы мы на Северную вообще не совались, растревожили осиное гнездо. Теперь еще хуже стало – ни оружия, ни людей, ни порядка… Все порушилось, как дальше жить будем – не знаю. На дело вон и то вместо опытных мужиков приходится салагу посылать… Потому что некого больше. Сам видел, что на станции творится. Те, кто хоть чего-то стоит, все сплошь с ранениями.
– А у самого кишка тонка?
– Ты меня на дешевые понты не бери, Стажер! – теперь Косарь тоже разозлился, заговорил повышенным тоном. – Я хоть и не совсем баклажан, как некоторые, но по поверхности не ходок, и с квадриками обращаться не умею. От Кирпича толку будет больше, чем от меня, уж поверь. Его Оспа натаскивал, с техникой он хорошо знаком, несколько ходок делал. Не будь Мокрый и Баклан ранены, их бы послал, ну а раз нет, то и пацан вполне сгодится. Должен же кто-то технику вернуть, когда все закончится. У нас тут квадрики на каждом углу не валяются. Еще не раз и не два понадобится. Но главное, конечно, не это. Если что не заладится, черт с ним, с квадром. Мы с тобой на станции уже обсуждали, сам все понимаешь. Главное – надо вернуть Фиксу. У меня хоть и не семь пядей во лбу, но понимаю, что не потяну эту станцию в одиночку. А Фикса сможет, он после Учителя самый толковый из нас, а я ему помогу. Ничего, оклемается наш старик, и снова впряжется. – Чувствовалось, что Косарю очень хотелось верить в то, что он говорит. – Кому же еще…
Наташка покачала головой. Преданность Косаря Учителю в определенной степени трогала. И его озабоченность была понятна. Но простых вещей не понимает дядечка, хоть и дожил до седин. Столько лет рядом – и не понимает. Все еще верит, что Учитель рожден для такой власти, и все эти годы, пока заботился о людях, нередко принимая крайние меры, испытывал кайф от бесконечных проблем. Не раны его доконали, он просто устал. Смерть для него – долгожданное избавление. А Косарь все еще на что-то надеется. Боится, что без Учителя станция весьма быстро превратится в неуправляемый сброд… Впрочем, это его проблемы.
– Ладно, Косарь, я тебя понял, – ответил наконец Димка. – Верну я тебе Фиксу…
Зарокотав под одобрительные возгласы «механиков», из гаража лихо выкатился квадроцикл, взвихрив гусеницами снег и волоча за собой кустарно сваренный металлический кузовок на двух длинных полозьях, с брезентовым верхом – получилось что-то типа мини-кунга. Наташка живо посторонилась, уступая дорогу. Рулил Кирпич, горделиво поглядывая сквозь стекло маски почему-то именно на девушку. Типа, вот он какой орел, еще и не такое умеет. Забавный пацан. И что он в ней нашел? Всю дорогу Наташа чувствовала спиной его по-щенячьи восторженный взгляд. Наверное, на Новокузнецкой просто нет нормальных девчонок. С их-то жизненным укладом… Вспомнить хотя бы палатки с «девочками» для удовольствий. Как вообще такое низменное занятие можно считать работой?! Она этого искренне не понимала. Торговать телом… При одной мысли об этом становилось гадко на душе. Тело и душа неразделимы, это твое, сокровенное. И только тот, кто любит, кто любим, имеет право касаться тебя…
Взмахом руки Косарь заставил Кирпича остановить квадрик. Затем ухватил паренька за плечо и, приблизив его голову к своей, тихо забубнил на ухо последние наставления, полагая, что его никто не услышит:
– Дорогу выбирай как следует, сильно не гони, за технику головой отвечаешь. Угробишь квадрик – домой не возвращайся. Понял?
– Да понял я, дядь Косарь, понял…
– Не боись, Косарь, присмотрим мы за твоей ненаглядной «Хондой», – Фёдор попытался было с хозяйским видом забраться на сиденье позади Кирпича, но не тут-то было – Соленый бесцеремонно стащил его обратно.
– Ты куда лезешь, Федь? – нарочито ласково осведомился Соленый. – Тебе там медом намазано? Или местную обстановку лучше любого сталкера знаешь? Ты хоть клыкана от дегустатора отличишь? Сможешь понять, в кого стрелять, от кого бежать, а на кого внимания не обращать?
– От Соленого, как от наблюдателя, пользы будет побольше, Федь, – добавил Димка. – Так что не обессудь. И одет он потеплее, чем ты, – с морозом и ветром шутки плохи, а двигаться будем быстро.
