Да, это был «Горностай»: знакомые обводы корпуса, низкая корма, длинная игла бушприта. Ошибиться Эрван не мог.
И всё же, всё же… Мачты стояли не на своих местах – грот ближе к полубаку, бизань – к корме. Гафельная шхуна? Эрван пригляделся: словно повинуясь его желанию, судно приблизилось, контуры обрели чёткость – теперь Эрван наблюдал за кораблём с расстояния в дюжину саженей.
Он с изумлением глядел на добротные паруса, свежеосмолённые борта, сияющие белизной доски палубы и бодрый экипаж. Матросы были незнакомы, хотя… Неужели вон тот загорелый, с белоснежными зубами – Гоэл? Куда делась сутулая спина, неловкая походка, дребезжащий старческий голос? А тот, чуть подальше, в распахнутой рубахе, поджарый и остроносый? Жорд? Ну да, точно он – выговаривает что-то Эрле, такому же рыжему, как сейчас.
Прошлое? Наверно. Эрван усилием воли заставил рассудок умолкнуть – просто глядел во все глаза и как губка впитывал все, что видит.
А где же Салаун? Эрван бесплотным духом проскользнул в каюту. Вот и капитан: грива чёрных волос без единой седой пряди, молодое лицо с преждевременными морщинами на лбу, зелёные проницательные глаза. На плечах неизменный плащ – только блестящий, новый… Эрвану показалось, что он ощущает дорогой запах хорошо выделанной кожи.
Капитан словно почувствовал чужое присутствие: резко встал из-за стола, прошёл к дверям и принялся настороженно оглядывать комнату.
«Если я чую его, то, может, и он – меня?» – мелькнула тревожная мысль. Не успел Эрван испугаться, как вновь оказался на знакомой палубе: могучие валы захлёстывали судно, качка сбивала с ног, из угольно-чёрных туч сыпалась ледяная крупа.
«Зима? Шторм? А куда делось солнце?»
Эрван не успел удивиться как следует: корабль завертело, палуба резко ушла вбок – Эрван почувствовал, что падает в пучину.
Он беззвучно закричал, попробовал было уцепиться за ванты призрачными руками… И понял – уже не нужно.
Судно опять стояло на ровном киле, вокруг носились жадные чайки – Эрван едва не одурел от их криков. Полуденное солнце обдавало палубу жаром, в его лучах густая кровь на досках засыхала и трескалась, оставляя бурые пятна. Десятки матросов, едва не задевая друг друга локтями, разделывали окровавленные тела, ловко орудуя тесаками: отдельно мясо, отдельно жир. Кишки и печень летели за борт – Эрван заметил в розовой пене острые морды акул.
«Кого это они? Неужели людей?! Нет же – вон шкуры, стопкой лежат! Тюлени, а может – котики…» – Эрван ощутил облегчение пополам с омерзением.
«Слава Богу, хоть запахи не чувствую», – он хотел брезгливо отвернуться, но опоздал: картинка поменялась снова.
Угрюмые, ожесточённые лица. Мрачные взгляды исподлобья, руки с клинками всех видов и мастей…
Резкий вопль:
– На рею капитана!
Топот грубых башмаков, яростная брань, затем – лязг оружия… И кровь. На сей раз – человеческая.
Алая, исходящая паром лужа на грязных досках.
Кажется, Эрван закричал. Распахнул глаза, заполошно озираясь: не услышал ли кто? Нет, кажется, пронесло.
Он по-прежнему стоял у фальшборта. Совсем рядом грохотал хмурый океан, брызги от крутобоких волн смешивались с мелкими каплями дождя.
Эрван перевёл дух. Вытер со лба ледяную испарину. Засунул руку под рубаху, чувствуя ладонью глухое и неровное биение сердца. Сглотнул, потом задышал глубоко и часто – подкатившая было дурнота отступила.
Эрван не сомневался: он видел куски из прошлого. Как это произошло? А главное – почему?
Эрван почесал в затылке, с опаской разглядывая мокрую палубу. Ни души.
«Только я и „Горностай“», – подумал он.
Случайность ли это? Быть может, только отстранившись от обыденной суеты, не слыша назойливых голосов вокруг, оставшись с кораблём один на один – только так и можно было увидеть… то, что он увидел?
«Да-а… Капитан-то не просто так настаивал на одиночестве. Выходит, о том, что я увижу… тоже знал?»
Забыв о качке, Эрван сделал шаг от борта. Поглощённый мыслями, прозевал крен и едва не упал. В отчаянном прыжке достиг мачты, крепко обхватил, прижался щекой к струганому дереву…
«Горностай» вскарабкался на волну и легко соскользнул вниз. Затем на вторую, третью… Эрван не спешил разжимать руки: последняя деталь головоломки встала на место – в душе воцарились мир и покой. Лихорадка сомнений, вопросов и страхов исчезла без следа. Теперь он знал.
Он провёл ладонью по мачте – аккуратно, медленно, словно гладил пугливого зверя. Прошептал:
– Странно, правда? С весны рядом, а я только сейчас обратил на тебя внимание. Прости меня, пожалуйста.
Он помедлил, с трудом подбирая слова:
– Зато теперь я начал тебя понимать. Ты же у нас трудяга, верно? И честно, до конца выполняешь ту работу, что достаётся, – как бы тяжела и неприятна она ни была.
Эрван грустно улыбнулся.
– Наверно, мы чем-то похожи: и я стараюсь как следует делать своё дело – как бы трудно не было. Может, наше сходство ещё обернётся во благо нам обоим? Быть может, тебе будет легче понять меня и – принять? Я очень надеюсь на твою помощь. Без тебя мне не справиться.
– Не рано ли? – Капитан, не поднимаясь из-за стола, устремил на Эрвана испытующий взор.
– Нет, – спокойно ответил Эрван. – Я готов.
Долгая пауза.
– Итак, вы готовы. Позвольте осведомиться – к чему?
– Вести судно дальше. На запад. Сколько понадобится.
Капитан поднял брови, недоверчиво покачал головой. Встал из-за стола, подошёл вплотную, сверля Эрвана пронзительным взором, – тот не отвернулся.
Наконец взгляд Салауна потух, плечи опустились. Теперь он выглядел усталым и больным. Старым.
– Ты понял.
Голос был глухим и отрывистым, словно два простых слова отняли у капитана уйму сил.
– Не совсем, – Эрван пожал плечами. – Скорее догадался. Почувствовал. Корабль мне показал… Кое-что.
– Что ж. Может, объяснишь подробнее?
В тоне капитана Эрван не уловил иронии – лишь неуверенность и… надежду?
«Вот она, последняя проверка!» – Эрван вздохнул про себя: как выразить невыразимое?
– Я попробую. И заранее прошу простить и поправить – если что не так.
Салаун молча кивнул. Эрван начал: медленно, с трудом подбирая слова:
– Много лет назад вы пережили то же, что и я. Ну или нечто похожее. Я прав?
Капитан ничего не ответил, лишь слабо махнул рукой: продолжай!
– Думаю, с тех пор в вашей жизни появилась цель – открыть западные земли. Быть может, вы хотели заполнить внутреннюю пустоту – как я сейчас. Вы тратили на это время, силы, деньги… Жизнь.
Эрван перевёл дух, украдкой поглядывая на капитана. Тот оставался безмолвным.
– Итог… Три попытки, и все напрасно. В последний раз, оказавшись без команды, с наполовину разбитым судном, вы решили: всё, мечта недостижима.
Мало-помалу Эрван успокоился: неуверенность исчезла, голос зазвучал спокойно и размеренно:
– Когда Лоэ предложил вам участвовать в этой экспедиции, вы вряд ли долго раздумывали: наоборот – уж если открыть новую землю вам не суждено, пусть это сделает другой! А вы готовы были помочь опытом, советом, уникальным чувством моря.
– Вы слишком хорошо обо мне думаете, кадет, – Салаун улыбнулся одними губами, глаза по-прежнему смотрели внимательно и серьёзно. – Я раздумывал долго. Очень. Но в остальном верно. Продолжайте.
Эрван в задумчивости потёр виски: подбирать нужные слова становилось все труднее. Он чувствовал, что идёт по лезвию ножа.
– Как бы то ни было, вы согласились. Оказалось, что в этом были и преимущества: исчезла ответственность, исчезли сомнения – оставалось лишь сделать то, что должно.
Эрван догадывался – он говорит жёстко, а то и жестоко. Но понимал – время недомолвок кончилось, от него требовалась полная откровенность… что бы за этим ни последовало.
Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Капитан молчал.
– Но «Дракон» сгинул, и вся ответственность за экспедицию легла на вас – будто судьба в насмешку дала ещё один шанс. А потом грянул бунт…
Эрван припомнил видение из прошлого: безжалостные лица матросов, тусклый блеск обнажённой стали… и алую кровь на досках палубы.
«Эх, Гоэл… Не всё ты мне рассказал! Не всё».
Эрван продолжил:
– Я краем глаза подсмотрел тот бунт, прошлый. Вернее, он мне привиделся… Неважно.
Он сбился. Почувствовал, что краснеет. Торопливо продолжил, пока стеснительность не одолела совсем:
– И хотя наш удалось подавить в зародыше, вы пришли к выводу – ваш злой рок никуда не делся, корабль обречён. Так?
– Да.
Салаун кивнул с мрачным одобрением:
– Ты многое понял, кадет. Говоришь, видел тот бунт? Подозреваю, не только это.
Он вернулся к столу и сел, по-стариковски сгорбившись.
– Я не спрашиваю, что ты видел. Это несущественно. Главное – видел: «Горностай» не так прост и не каждому открывает душу… А у тебя всё получилось.
Он перехватил взгляд Эрвана. Без труда прочитал невысказанный вопрос.
– Для того я и дал тебе сутки. Хотел знать, примет ли тебя корабль. Теперь убеждён – примет. Вернее, уже принял.
