– На что вы намекаете? – сразу насторожился Никитенко, уловив что-то в словах полковника.
– Я намекаю на возможное задержание по подозрению в соучастии в преступлениях.
– Вы с ума сошли! – вскочил было с кресла бизнесмен, но тут же наткнулся на холодный твердый взгляд сыщика и замолчал.
Это не ускользнуло от внимания Гурова. Раз бизнесмен так резко сник, значит, он подумал о чем-то, значит, сыщик попал в точку, говоря о соучастии. Только в преступлениях ли? Шумавин вопросительно посмотрел на Гурова. Тот встал и согласно кивнул головой, можно начинать допрос. А ему самому пора познакомиться с загадочным психологом.
Юрий Иванович представился Панкратовым. Только вот никаких документов на право оказания услуг гражданам он не имел. Да и аренда комнаты тоже была не оформлена, поскольку Панкратов не был даже индивидуальным предпринимателем. Гуров сразу прикинул, что психологу можно сразу предъявить обвинение в незаконном предпринимательстве, а с учетом сокрытых от уплаты налогов доходов деятельности можно надеяться на наложение судом приличного штрафа, а то и ареста на имущество. Но не это главное, и не за этим затевалась вся операция.
– Давайте подробнее, Юрий Иванович, – предложил Гуров, когда после взаимного представления психологу объяснили причину визита полицейских, а на столе лежала коробочка с лекарствами, которую несколько минут назад Панкратов вручил Роману Левочкину.
– Ну, как бы вам подробнее рассказать, – сокрушенно развел руками психолог. – Вы вот уже и представление себе составили о моей вине. А ведь все обстоит совсем не так, уверяю вас.
– Вот поэтому я тут перед вами и сижу, – согласился Гуров. – И жду ваших объяснений. Только доказательных. Итак?
– Понимаете, товарищ полковник, я – психолог, я веду исследования…
– Обращайтесь ко мне лучше по имени-отчеству, – посоветовал Гуров. – Просто Лев Иванович. А то я, знаете ли, терпеть не могу, когда преступники называют меня товарищем.
– Преступ-пники, – поперхнулся психолог. – Позвольте, това… Лев Иванович, но в чем же вы видите состав преступления?
– Как минимум мошенничество, – холодно парировал Гуров. – Вы выискиваете, в том числе с помощью подобранных вами помощников из числа барменов клуба, свои жертвы. Выбираете молодых людей, у которых проблемы с коммуникациями, которые отличаются определенной робостью, и делаете вид, что помогаете им. Вы продаете под видом лекарства дешевые и бессмысленные препараты, убеждая, что они помогут решить проблему личности. Вот эту коробочку вы только что продали юноше по имени Роман Левочкин за двадцать три рубля.
– Ах, Рома, Рома, – покачал опущенной головой психолог. – Вот ведь не ожидал от парня такого. Он вроде бы так искренне хотел моей помощи, так волновался… Собственно, теперь мне понятно, почему он так волновался.
– Вам есть что сказать? – вскинул Гуров брови.
– Конечно, – уныло ответил Панкратов. – Теперь мне только и остается, что давать объяснения, пояснения и приводить доводы. Теперь, думаю, мне этим долго придется заниматься. Дело в том, уважаемые полицейские, что я пишу монографию по этой теме и мне нужен фактический материал, нужна экспериментальная база. Я прекрасно знаю, что предлагаю абсолютно бесполезные таблетки. В этом и есть эксперимент.
– В этом? Сбывать копеечную аскорбиновую кислоту под видом уникального лекарства от стеснительности?
– Конечно, – вынужденно улыбнулся психолог. – В этом и суть. Речь идет о самовнушении, если говорить проще. Я этот вопрос и исследую. Я уверяю, что изобретено лекарство, которое помогает побороть врожденную стеснительность, робость. Да, черт возьми, можете это называть лекарством от страха, страха перед людьми, но я доказал, что человеческая психика может сама бороться с этими фобиями. Самовнушение – великая вещь. Оно лечит болезни телесные и болезни душевные, а теперь еще можно с уверенностью сказать, что оно лечит в среде нервно-психической, выравнивает психологические неровности личности.
– Что же вы так дешево берете за лекарства? Озолотиться могли бы уже давно при вашем размахе.
– Да нет! Что вы, все не так. Я бы с удовольствием раздавал таблетки даром, только, сами посудите, кто поверит дармовой помощи? Это же у каждого современного человека в крови, с молоком матери… Помогает только дорогое лекарство, желательно импортное. Но если бы я начал продавать это лекарство по четыреста рублей за коробочку, да делал на ней этикетки на английском или немецком языке, вы бы точно меня уже в наручниках отсюда вывели. Причем давно.
– Это поправимо. У вас и сейчас есть шанс выйти отсюда в наручниках, – пообещал Гуров.
– Подождите, я еще не объяснил. Так вот, я умышленно брал деньги, только небольшие. И именно для того, чтобы мои клиенты понимали, что это настоящие лекарства. Я же не наживался на этом, даже не тратил эти деньги на себя. Я, посмотрите, покупал сахар, кофе, чай, конфеты, печенье, чтобы создавать атмосферу простоты, обыденности, контакта с клиентами. На них же все и шло…
За дверью послышались шаги и возмущенный голос Никитенко, который вещал, что он этого так не оставит, что полиция своими необдуманными действиями распугает ему всех потенциальных посетителей, что это наезд на его бизнес, что он найдет заказчика и подаст в суд…
– Значит, ложный след? – Орлов смотрел на Гурова с экрана ноутбука не столько укоризненно, сколько с сочувствием.
– Увы, такое неизбежно в нашей работе, – хмуро ответил Гуров. – Экспертиза показала, что в составе таблеток нет никаких лекарственных средств. По большому счету, мы и обвинить-то психолога ни в чем не можем. Да и стоит ли его обвинять? Мы выявили группу из восьми человек, которая сейчас проходит у него «лечение». Все подтверждается. И то, что Никитенко разрешил по дружбе Панкратову этим заниматься в его клубе. Помог, называется. Сейчас они оба соглашаются, что сглупили, что надо было все не так организовывать, но…
– Ладно, у вас есть еще версии, которые надо отрабатывать, так что… докладывай периодически. Не забывай, что от меня тут не громкого дела и сенсационных разоблачений ждут. Нужно быстро и тщательно разобраться, чтобы можно было дать ответы журналистам. Они пока молчат, но где гарантия, что это надолго? Вы уже пять дней там роете! Поторопись, Лев Иванович!
Гуров закрыл крышку и повернулся к Крячко, который только что вошел и ждал теперь, пока шеф освободится. Лицо у Стаса было какое-то нехорошее.
– Что случилось? – насторожился Гуров.
– Одиннадцатый.
– Где?
– У входа в клуб «Ариэль». Там завязалась драка, и один парень скончался. Свидетели говорят, что большой драки и не было, толком никто никого якобы не успел даже ударить. Потолкались только, а один вдруг упал и умер. Шумавин уже с группой выехал на место.
– Опять «Ариэль»! – процедил сквозь зубы Гуров и вскочил на ноги. – Наваждение какое-то!
– Вот и я тоже никак не избавлюсь от ощущения, что мы где-то с чем-то рядом, а никак не поймем с чем. – Крячко вздохнул и глубоко засунул руки в карманы брюк. – Таблетки Панкратова такого эффекта и такого действия не оказывают, но почему опять этот клуб? Совпадение? Видишь ли, Лев, после того как Шумавин сообщил о происшествии и о том, что он поехал на место, он еще кое-что успел сказать.
– Что? – Гуров перестал мерить шагами гостиничный номер и замер, глядя на друга.
– Ребята Шумавина закончили опрос оставшихся друзей и родственников всех десяти погибших парней из нашего списка. Так вот, четверо из них никогда не отличались робостью, неуверенностью в себе и излишней стеснительностью. Друзья показали, что эти парни как раз были энергичными, деятельными, в какой-то мере обладали лидерскими качествами.
– Ты хочешь сказать, что четверо из этих десяти не могли быть клиентами нашего доморощенного психолога?
– Опрос показал, что, скорее всего, нет. Мы легко это выясним, когда зададим вопрос самому Панкратову и пороемся в его записях. Ведь все случаи у него задокументированы, все описаны, включая и пятерых из нашего списка.
– Ну, в общем-то, мы уже не особенно и подозреваем Панкратова. Он тут явно ни при чем. Ладно, поехали.
Огороженное яркой лентой пространство возле входа в клуб виднелось издалека. Несколько небольших групп зевак подходили, смотрели и снова уходили. Это хорошо, что нет большой толпы, подумал Гуров, меньше слухов поползет.
Выйдя из такси, он первым делом подошел к белому микроавтобусу «Форд» с синей надписью «Оперативно-следственная группа». Рядом стояли еще две полицейские машины и топтались омоновцы в полном боевом облачении.
– Где майор Шумавин? – спросил Гуров крайнего омоновца, показав удостоверение.
