Именно эту дверь Рик уверенно потянул на себя. За дверью было темно, но где-то в глубине этой темноты мелодично звякнул колокольчик.
Однако прежде, чем шагнуть во мрак вслед за соседом, Малколм задержался и прочитал надпись на табличке.
ЯСНОВИДЯЩАЯ ЛАЙЗА
Ежедневно с 2 до 8, кроме воскр.
— Это еще что?! — возмущенно воскликнул Малколм. — Куда ты меня притащил?
— Идем, — прошипел Рик, бесцеремонно хватая его за руку и втаскивая внутрь.
— Я не собираюсь терять время на какую-то шарлатанку! — Малколм вырвал руку.
— Каждый зарабатывает на жизнь, чем может. Но ее профессия не имеет значения. Мы здесь не в качестве ее клиентов.
— Ты говорил, что она библиотекарь! — продолжал возмущаться Малколм, не двигаясь с места.
— Бывший библиотекарь. А если бы я сказал, чем она занимается сейчас, ты бы точно со мной не пошел.
Малколм вынужден был признать справедливость последней сентенции. В любом случае, поворачиваться и уходить сейчас было бы уже глупо, так что он все же нехотя пошел за своим провожатым, думая про себя: «Из работников университетской библиотеки в гадалки, какое падение… хорошо еще, что он не притащил меня в какой-нибудь стрип-клуб!» За дверью оказалась не лестница наверх, а узкий коридор, единственным источником света в котором было маленькое окошко в оставшейся за спиной двери. Коридор упирался в простую деревянную дверь без каких-либо надписей или номеров. Рик подошел к ней и постучал, крикнув вдобавок: «Лайза, это мы!» Ответа Малколм не расслышал, но Рик уверенно потянул дверь на себя и вошел. Малколм последовал за ним.
Они оказались в маленькой прихожей, также полутемной; ее освещал лишь тусклый, темно-красный свет, струившийся из двух стеклянных шаров, установленных на высокие вертикальные металлические подставки (в голове Малколма всплыло слово «шандал») по обе стороны от прохода в комнату, отделенную от прихожей не дверью, а одними лишь бамбуковыми занавесками. В воздухе стоял густой аромат каких-то восточных благовоний. «Входите!» — донесся женский голос из-за занавесок.
Они вошли, раздернув занавески с сухим рассыпчатым стуком, и оказались в еще одном темном помещении. Некогда это была обычная квадратная комната, которая вполне могла служить офисом мелкому страховому агенту, но теперь все окна в ней были завешены плотными черными шторами без единого просвета, а стены — тяжелыми портьерами из темно-багрового бархата (или, по крайней мере, материала, призванного изобразить таковой). На высоте человеческого роста на этих портьерах были вышиты золотистые китайские и египетские иероглифы, руны и каббалистические знаки. Малколм не сомневался, что все эти надписи представляют собой совершенно бессмысленную тарабарщину.
В середине помещения стоял круглый стол, в центре которого был водружен большой хрустальный шар, светившийся изнутри голубоватым светом. Он и был единственным источником света в помещении; по периметру стола стояли еще семь высоких свечей, но они не горели. Малколм бросил взгляд на потолок, но не увидел там никакого плафона, лампы или люстры.
За столом, лицом к вошедшим, сидела женщина в парчовом халате, расшитом китайскими драконами. Длинные черные волосы, спадавшие на плечи, закрывали ее лоб и почти полностью скрывали щеки, в то время как ее глаза были скрыты большими черными очками, так что из всех черт ее худого вытянутого лица были видны лишь узкий длинный нос, тонкие губы, подведенные очень темной помадой, резко выделявшейся на бледной коже, и острый подбородок. «Словно бы здесь и без того недостаточно темно!» — подумал с раздражением Малколм о ее очках, с первой же минуты сытый всей этой пошлостью, но затем до него дошло, что означают очки и почему здесь так мало света.
Слепая. Ясновидящая Лайза была слепа.
— Садитесь, — сказала она. — Кому-то придется на табуретку, второго стула у меня нет — клиенты приходят ко мне по одиночке…
Малколм обратил внимание на стул с высокой резной спинкой и круглый табурет, придвинутые к столу с «клиентской» стороны. Рик тут же оседлал табуретку, предоставив более «престижный» стул товарищу — словно боялся, что иначе тот точно плюнет и уйдет. «Ну нет, — подумал Малколм, — раз уж я сюда приперся, посмотрим на этот балаган до конца. Может, будет потом о чем рассказать Джессике. Будет над чем посмеяться». Он опустился на стул и агрессивно уставился на Лайзу. У него возникло сильное желание состроить ей рожу, проверяя, действительно она слепая, или это такой же цирк, как все эти светящиеся шары и иероглифы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты Малколм, — сказала она, слегка повернувшись к нему, хотя он не произнес ни звука.
— Очень трудно это узнать, — усмехнулся он. — Рик, конечно, и словом не обмолвился о моем имени.
— Твоего отца зовут Вильям Клайв, он инженер-электрик, — невозмутимо продолжала она. — Твою мать — Джоана. Твой любимый цвет — синий. В детстве ты ненавидел человека по имени Боб Гроув. У тебя никогда не было собаки.
— Хмм, — на миг смешался Малколм; ничего этого он Рику не рассказывал. — Ну, положим, сведения о моих родителях — тоже не военная тайна… Найти через интернет кого-то, знающего мою семью — это «Гугл», а не ясновидение, — закончил он вновь с уверенной усмешкой. Само собой, пользоваться интернетом может даже слепой, есть специальный софт…
— Почти угадал, — неожиданно согласилась Лайза. — Правда, сейчас люди обычно не склонны рассказывать о своих соседях незнакомцам в интернете. Но это и не требуется. Твой родной город есть в сведениях о тебе в списке студентов на сайте университета. Это маленький городок, там совсем немного Мартинсонов, — на сей раз ее тонкие губы улыбнулись. — Так что профиль твоего отца на LinkedIn вряд ли может принадлежать кому-то другому. Там только деловая информация, нет сведений о семье, но, зная имена мужа и сына, не так уж трудно найти в сети и страничку нужной миссис Мартинсон. Понятно также, какую школу ты закончил — в твоем городке она только одна. И нетрудно найти, кто был капитаном школьной футбольной команды, когда ты там учился. «Ботаники» вроде тебя всегда ненавидят капитана школьной футбольной команды.
— А синий цвет? — заинтересовался Малколм.
— Твоя собственная сетевая страница. Ты там почти ничего не пишешь о себе и почти ничего не постишь. Видимо, завел ее только для того, чтобы читать страницы других. Но в настройках профиля ты выбрал вариант с синим фоном.
— Ты не слепая! — выпалил Малколм.
— Вообще-то даже слепой может открыть исходный код страницы и прочитать настройки. Слово «синий» присутствует там в названии стиля, не говоря уже про атрибуты.
— Ты знаешь HTML? — удивился Малколм.
— Не настолько, чтобы зарабатывать веб-дизайном, если ты это имеешь в виду. Тем более — не с моим зрением.
— Ну конечно, — ядовито произнес Малколм, — куда проще обманывать доверчивых посетителей.
— Почему обманывать? — пожала плечами Лайза. — Например, я говорю человеку: «Вам будет сопутствовать удача в задуманном, если вы проявите достаточно настойчивости, но воздержи́тесь от безрассудного риска и будьте особенно осторожны в следующий четверг». Никому не повредит, если он будет осторожен в четверг. Равно как, разумеется, и в любой другой день недели… Или, например, женщины часто спрашивают меня, изменяет ли муж. Я всегда отвечаю — пока нет, но это непременно случится, если вы не измените свое отношение к нему. Если такой вопрос возник, значит, в семье уже неладно, не так ли? Но если жена перестанет во всем винить мужа и взглянет критически на себя, у нее еще есть шанс спасти брак. И тогда, даже если измена и была, она об этом не узнает. А если ничего не выйдет — ну, значит, она старалась недостаточно, хотя, возможно, оно того и не стоило. Но в любом случае, предсказание сбудется. Но если, например, у меня спрашивают о медицинском диагнозе, особенно опасном, я всегда говорю, что с этим надо обращаться к врачу, а не ко мне. По сути, я оказываю ту же помощь, что и всякие психологи и психотерапевты, только беру дешевле. А верят моим словам больше, чем этим дипломированным специалистам, как это ни парадоксально. Те, конечно, кто приходит сюда обычно. Не скептики вроде тебя.
