– Выпусти нас, – кричала толпа. – Король бежал, все погибло, мы хотим спастись!
– Король не такой трус, как вы! – ответил им Гильдебад, отталкивая передних.
– Он изменник, – отвечали из толпы. – Из-за пары женских слез он все бросил.
– Да, – кричали другие. – Он убил три тысячи наших братьев и потом бежал!
– Ты лжешь, – раздался подле него спокойный голос Витихиса, подъезжавшего в эту минуту.
– Да здравствует король Витихис! – торжествующе закричал Гильдебад. – Видите, готы, он здесь.
– Да здравствует король! – вскричал подоспевший Гильдебранд. – Герольды, объявите скорее по всему лагерю, что король здесь.
И вскоре по всему лагерю гремело: «Да здравствует король Витихис!»
– Скорее, король, веди нас к победе, – вскричал Гильдебад. – Потому что Гунтарис и Арагад двинулись уже на нас, думая, что мы без главы. Веди же нас! Долой мятежников!
– Долой мятежников! – раздался тысячеголосый крик.
Но король спокойно покачал головою.
– Нет, кровь готов не должна более проливаться от готского же оружия. Подождите меня здесь. Гильдебад, открой ворота. Никто не должен следовать за мною. Я один пойду в лагерь мятежников. Тейя, смотри за порядком в лагере. А ты, Гильдебранд, ступай к воротам Равенны и объяви, чтобы их открыли. Требование народа будет исполнено: сегодня же вечером в них въедет король Витихис и королева Матасвинта.
Гильдебад открыл ворота. Сзади виднелся лагерь мятежников. Там все было в движении, – очевидно, готовились к бою: громко раздавался их военный клич.
Витихис отдал свой меч Тейе и медленно подъехал к противникам. Ворота закрылись за ним.
– Он ищет смерти! – вскричал Гильдебранд.
– Нет, он ищет и принесет благо готам, – ответил Тейя.
Витихис между тем подъехал к Гунтарису.
– Я пришел поговорить с тобою о благе готов. Братья не должны более враждовать между собою. Вступим рука об руку в Равенну и соединенными силами отразим Велизария. Я женюсь на Матасвинте, а вы оба будете занимать ближайшие места к трону.
– Ты забываешь, – гордо ответил ему Гунтарис, – что твоя невеста – в нашей палатке.
– Герцог Гунтарис, я мог бы возразить тебе на это, что и мы скоро будем в твоих палатках: мы многочисленнее и не трусливее вас, притом на нашей стороне правда. Но оставим это. Допустим, что ты победишь нас. Что дальше? Можешь ли ты бороться с Велизарием? Ни в каком случае. Соединившись вместе, мы едва в состоянии будем побороть его. Уступи!
– Уступи ты, – ответил Гунтарис, – если тебе так дорого благо готов. Откажись от короны. Неужели ты не можешь принести жертву своему народу?
– Могу, я даже принес уже. Есть ли у тебя верная жена, Гунтарис?
– Есть, она мне очень дорога!
– Ну, видишь, я также имел очень дорогую жену и пожертвовал ею для народа: я отпустил ее, чтобы жениться на Матасвинте.
– Значит, ты не любил ее! – вскричал Арагад.
Витихис потерял самообладание: щеки его вспыхнули, и он бросил уничтожающий взгляд на испуганного юношу.
– Не болтай мне о любви, глупый мальчишка. Из-за того, что тебе приснились алые губы и белое тело, ты толкуешь о любви? Что можешь ты знать о том, что я потерял в этой женщине, матери моего ребенка? Целый мир любви и верности. Не раздражай меня. Я с трудом сдерживаю свою боль и отчаяние.
Гунтарис все время молчал, задумавшись.
– Я был с тобою, Витихис, на войне с гепидами. Никогда не видел я, чтобы простой человек был так благородно храбр. Я знаю, в тебе нет никакого коварства. И знаю, как глубока бывает любовь к достойной жене. И ты пожертвовал для народа своею женою? – Это великая жертва.
– Брат! – вскричал Арагад, – что ты замышляешь?
– Я думаю, что дом Вельзунгов не должен допустить, чтобы кто либо превзошел его в благородстве. Благородное происхождение, Арагад, обязывает к благородным поступкам. Скажи мне, Витихис, только одно еще: почему же ты не отказался скорее от короны, даже от жизни, чем от своей жены?
– Потому что это погубило бы наше государство. Два раза я хотел уступить корону графу Арагаду. И оба раза первые люди при моем дворе клялись, что никогда не признают его. Явилось бы три, четыре короля сразу, но Арагада они не признали бы. Тогда я отпустил свою жену. Принеси же и ты жертву, герцог Гунтарис. Откажись от притязаний на корону.
– В домах готов не будут говорить, что крестьянин Витихис оказался благороднее, чем самый благородный из благородных. Война кончена: клянусь тебе в верности, мой король.
Гордый герцог опустился на колени перед Витихисом. Король поднял его, и они дружески обнялись.
– Брат, брат! Что ты сделал! Какой позор! – вскричал Арагад.
– То, что я сделал, делает мне честь, – спокойно ответил Гунтарис. – И чтобы мой король увидел в этой клятве не трусость, а благородный поступок, я прошу у него одной милости: Амалы и Балты оттеснили наш род с того места, на которое они имеют право среди готов.
– В этот час, – сказал Витихис, – ты снова купил это место: готы никогда не забудут, что благородство Вельзунгов предотвратило междоусобную войну в такое опасное время.
– В знак того, что ты отдаешь нам справедливость, позволь, чтобы во всякой битве Вельзунги носили боевое знамя готов, – сказал Гунтарис.
– Пусть будет по твоему, – ответил Витихис, протягивая руку. – И ничья рука не понесет его с большим достоинством.
– А теперь к Матасвинте! – сказал Гунтарис.
– Матасвинта! – вскричал Арагад, который до сих пор стоял, точно оглушенный этим примирением. – Матасвинта! Вы вовремя напомнили мне о ней! Вы можете отнять у меня корону, но не мою любовь и не долг защищать возлюбленную. Она отвергла меня, но я люблю ее. Я защищал ее перед братом, когда он хотел принудить ее стать моею. Тем более буду защищать ее теперь, когда они хотят принудить ее стать женою врага.
Вскочив на лошадь, он помчался к ее палатке. Витихис с беспокойством смотрел ему вслед.
– Оставь, – спокойно сказал ему Гунтарис. – Раз мы соединились, нам нечего бояться. Пойдем и, как предводители, примирим наши войска.
И он подвел Витихиса к своему войску и потребовал, чтобы все тотчас присягнули ему. Те с радостью дали клятву.
Между тем Арагад вошел к Матасвинте.
– Не сердись, княжна! На этот раз ты не имеешь права! Арагад пришел только исполнить последний долг своей любви. Беги, следуй за мною! – и он схватил ее за руку.
Матасвинта выдернула свою руку и отступила назад.
– Бежать? Куда? Почему? – спросила она.
