— Простите, господа, — перебил Флеас, поднимаясь из-за стола, — нам надо переговорить с капитаном наедине.
Голос императора заметно дрожал. Каммерер проводил глазами выходящих на улицу Флеаса и Кроата и, повернувшись к Румате, сказал на характерном центральноевропейском арго:
— Ну, вы и наколбасили здесь. Я в жизни не видел такого исполинского говна!
— А можно без пафоса… Максим, если я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь. Можно и без пафоса. Вам известно правило о технологиях?
— Да. А вам известно, кто первым его нарушил?
— Вы полагаете, это вас оправдывает?
— Нет. Это просто объясняет наши действия.
— В том числе вашу сегодняшнюю выходку? — уточнил Каммерер, — вы хоть понимаете, что вы сегодня сделали? Это же надо додуматься: кустарным образом собрать грязнейшее ядерное устройство и подорвать с помощью него кусок горного массива, чтобы сделать, видите ли, какой-то залив с фруктовым садом вокруг. Просто бездна романтики! А вы знаете, что ваши художества даже из космоса теперь видны невооруженным глазом?
— А может, мы тут вообще не причем? — весьма развязным тоном поинтересовалась Вики-Мэй, — а вдруг это просто извержение вулкана?
— Что? Какого вулкана? В этом регионе никогда не было никаких вулканов!
— Мало ли чего не было. А теперь вот есть. По-моему, всем так будет удобнее.
— Полная ерунда, — отрезал Каммерер, — шлейф радионуклидов протянется километров на пятьдесят…
— … В океан, — добавил Румата, — и дней через двадцать размоется так, что никаких следов не найти. А то, что попало в акваторию нового залива, будет во время осенне-зимних штормов постепенно вынесено циркуляцией туда же, в океан. Мы все рассчитали.
— Рассчитали? Ну, если так… Я подумаю над вашей версией.
— Максим, вы что, действительно допускаете возможность скрыть факт ядерного взрыва? — изумленно спросил Тойво.
— Запросто допускаю. Или что, вы считаете, огромный скандал вокруг эвритянских дел предпочтительнее?
— Нет, разумеется.
— Вот именно, — резюмировал Каммерер, — так что пока остановимся на вулканической версии. Желательно организовать под эту версию правдоподобный набор данных… Так, а вот и Флеас идет завершать оформление нашей депортации. До чего же нудно все это выглядит…
** 39 **
… Лена проснулась в прекрасном настроении. Верцонгер, как оказалось, уже успел куда-то уйти, но при этом оставил весьма трогательный знак: огромную охапку разноцветных полевых цветов.
Она сладко потянулась, затем легко вскочила на ноги, накинула только футболку — больше ничего одевать не хотелось — и, выскользнулв из шатра, направилась к реке. На пол-пути она вспомнила про выключенный вчера коммуникатор и коснулась указательным пальцем клипсы.
Вызов прозвучал в тот момент, когда она уже успела нырнуть в замечательно-прохладную воду.
— Доброе утро, Елена, — поприветствовал ее Каммерер, — что это у вас там плещется?
— Доброе утро, шеф, — отфыркиваясь, ответила она, — это я просто купаюсь.
— Как мило, — ответил он, — вообще-то если бы вы не выключили коммуникатор на всю ночь, то уже знали бы последние новости.
— Извините, так получилось…
— Я примерно представляю себе, как получилось, — перебил он, — что поделаешь, если вокруг здешних событий образовался некий мистический ореол сентиментальности. Вокруг сплошная лирика. У кого-то — фавны с пастушками, а у кого-то — Троя с ахейцами.
— Троя?
— Ну, Питан в данном случае.
— Максим, я еще раз извиняюсь, но если первый прикол, видимо про меня, то про второй я вообще не поняла. Причем здесь Питан?
— Вы там в одиночестве принимаете водные процедуры? — спросил Каммерер.
— Да, а что?
— Ну, так включите визуализацию, я вам покажу, что.
Первая картинка представляла собой карту побережья. Океан, невысокая горная цепь и лежащая за ней котловина.
— Вот так это выглядело еще вчера, — прокомментировал шеф, — а теперь смотрите, как сегодня.
Картинка изменилась до неузнаваемости. На месте котловины теперь было что-то вроде маленького залива, короткая узкая горловина которого, прорезая горную цепь, соединялась с океаном.
— Горловина будет расширяться, а вода — продолжать подниматься еще долго, быть может, до середины осени, — продолжал Каммерер, — потом уровень стабилизируется и окончательные размеры водоема будут вот такими.
Картинка снова изменилась. Теперь залив был примерно втрое больше по площади, а горловина — шире раз в пять.
— Ничего не понимаю, — беспомощно сказала Лена, — как это произошло?
— Будем исходить из того, что имело место извержение вулкана. Точнее, прорыв магматических пород с образованием глубокой кальдеры. В нее хлынула морская вода и, естественно, вскипела. Это привело к разрушению окружающих горных пород, в результате чего возник канал, соединяющий океан с лежащей ниже уроня моря Питанской котловиной. Соответственно, сейчас здесь имеется нечто вроде водопада, высотой около тридцати метров и шириной около четверти километра.
— А город?
— Перестал существовать. К счастью, жители успели эвакуироваться.
— Как-то это не очень похоже на вулканическое извержение, — заметила Лена.
— Да, — согласился Каммерер, — это довольно редкий случай. Думаю, геологи найдут здесь массу новой и интересной информации. Но для нас эта ситуация, в общем, находится на втором плане, поскольку есть гораздо более серьезные проблемы. Не далее, как час назад, по приказу императора Флеаса, на рыночной площади огласили документ, согласно которому мы должны навсегда убраться из его страны. В смысле, из метрополии, а также из Ирукана, Арканара и Соана. Если Кайсан признает власть империи — то и оттуда тоже.
— Ничего себе, — сказала Лена, отключая визуализацию и выбираясь на берег, — а как он вообще узнал, кто такие мы?
— А он и не узнал. Для него это не играет роли. Мы для него проходим по разряду «так называемых богов, духов и тому подобных существ».
— Ага. То есть, Антон и его подруга — хорошие боги, а мы — паршивые боги? Так?
— Не так, — ответил Каммерер, — все боги паршивые. Абсолютно все. Оговорка делается только для олицетворений природы — «ведомых и неведомых богов» Земли и Неба из местного культа плодородия.
— Интересно, Антона с подругой тоже выставят вон или они подпадают под оговорку?
— Ни то, ни другое. Они сами хотят уйти.
— Сами хотят уйти? — удивленно переспросила Лена.
— Да, представьте себе. Привет, кстати. Давно не виделись.
Это ответил уже не Каммерер, а Румата. Он и Вики-Мэй появились на берегу так тихо и незаметно, что Лена увидела их, лишь когда они оказались на расстоянии десяти шагов.
— Привет… Подождите, я тут разговариваю…
— Нет проблем, — Вики-Мэй улыбнулась, — мы, собственно, никуда не торопимся.
— Они что, уже пришли? — спросил Каммерер.
— Они… Да, уже.
— Вот и хорошо. Договоритесь с ними, когда и в каком месте вы их завтра подберете. А сегодня вам надо будет слетать через пролив и вывезти оттуда наших ребят. Я вызову вас через час. Постарайтесь к этому времени добраться до вертолета. Конец связи.
— Здорово вам влетело за амурные похождения? — сочувственно спросил Румата.
— Не особенно.
— Ясно. Значит, Каммерер примерно на это и рассчитывал.
— В смысле? — спросила Лена.
— В смысле, что родовые земли северных варваров полностью автономны — новая хартия на них не распространяется. Да и зачем? Как вы могли заметить при первой встрече, они и так относятся к сверхъестественным существам без особого пиетета. А Верцонгер, конечно же, всегда будет рад вас видеть. Понимаете, к чему я?
— Ах, вот как… Другой путь…
Румата насторожился.
— О чем это вы?
— Да так, о своем, о девичьем… Завтра мне предстоит изображать вашего персонального пилота, а сегодня собирать резидентов по Запроливью. Так что неплохо бы знать вашу программу.
— Давайте встретимся здесь же, завтра в шесть вечера, — предложил Румата.
— Ну да, — хмыкнула Лена, — вы мне предлагаете и вертолет здесь поставить?
— И что такого? Скажите Верцонгеру, чтобы он повесил свой топор на фронтальную антену — и никто к вашему вертолету даже и не притронется.
— А почему на фронтальную антену?
— Потому, что она по диспозиции ближе всего к носу корабля. А боевой топор на носу корабля — это знак объявления владельца.
— Понятно. А как быть с правилом о технологиях?
— Да забейте вы, — добродушно посоветовала Вики-Мэй, — после всего, что здесь уже было, вертолет посреди варварского лагеря это исчезающе-малая погрешность.
— Звучит убедительно, — признала Лена, — ладно, договорились. Завтра, в шесть вечера, здесь же.
