не могло, наконец, не обнаружиться даже в этом сказочно-успешном наступлении.
–
19. VII Р.Т.
Нина Зубкова, партизанка-диверсантка из заброшенных сюда через фронт в 42-м г. Тульская девчонка неполных двадцати лет. Обманула мать, будто ей повестка из военкомата, а на самом деле выпросилась сама «на фронт». Говорит уже на полубелорусском языке. Рассказ ценен особенно тем, что она рассказывала, не угадывая, что мне особенно ценно в ее рассказе. Поэтому одинаково освещала и геройское, и разбойничье, и подрывы поездов, и попойки у пани с гитарой и гусями, и умерщвление семьи начальника полиции (в этом деле она отказалась резать детей и говорила об этом, как о своей вине), и о муках осадного сидения партизан на острове озера Палик в дни отступления немцев под ударами наших войск. Что дальше? Чего она хочет после войны? – Учиться? Не-ет. Пойду в воинскую часть. Куда же мне еще?
Сейчас передали сообщение о наступлении 1-го Украинского фронта на Львовском направлении. Какая могучая власть единого ума и воли, управляющих всей этой гигантской, чудовищно громоздкой штукой. Похоже, что едва начали уставать белорусские фронты, как пошло там и, кажется, не менее грозно. Насколько мы сильней, умней, умелее, богаче, организованней, чем три года назад. И это после трех лет такой войны, на нашей земле и почти один на один со всем немцем!
Школа самой войны. Тому, кто воевал под Москвой, под Ржевом, не говоря уж о Сталинграде или Ленинграде, – почему не воевать под Вильно и даже под Варшавой.
–
Нина Зубкова. В отряде у нее была кличка почему-то мужская: «Костя». – «Зовите Костю ужинать».
Страшнее всего ждать взрыва. Страшно, что вот он сейчас ухнет, и еще страшнее, что его не будет, что что-нибудь не так. И уползать далеко, сделав, что нужно, на рельсах («рапида»), не могли, должны были еще обстрелять подорванный эшелон.
Когда все было сделано, достали пару лошадей, ребята выпили еще и еще, легли – я в телегу, а сверху как кто уселись ребята, и понеслись мы в глубь района. Неслись так, что если б что-нибудь, то убились бы насмерть. Прикатили в деревню, где были люди из «Истребителя». Я осталась лежать в телеге, накрытая одеялом, дождь был, а ребята в избу и там опять пить. Выходили какие-то меня звать, а потом кто-то взял меня на руки в темноте и, знаете, ка-ак поцелует! И сейчас не знаю, кто такой. И в избе по лицам понять не могла – кто целовал.
–
В хвосте колонны плетется боец босиком, ноги потерты. Идет, прихрамывая и матерясь:
– Все равно немца догоню, мать его…
Хохот.
–
Узбек, заглядывающий в двери костела, где служба.
– Чего тебе там, не лезь.
– Кино!..
–
– А ты в танке горел? – довод у склада трофейной водки, обращенный к часовому.
–
Поп, процессия с хоругвями и хлебом-солью, встречающая батальон освободителей.
Замполит:
– Не нужно, не нужно, товарищи, у нас все есть. Красная Армия обеспечена всем необходимым…
–
Поп, пришедший к командиру части посоветоваться, служить ли панихиду по бойцам магометанского вероисповедания, павшим вместе с русскими.
– Служить, служить…
– Я так и думал.
21. VII М.И. – А.Т. Москва – п/п 55563
…Появился в «Комсомолке» твой очерк («Дорога») – это самая последняя весточка от тебя и самый лучший твой очерк. Он и Маршаку понравился (он же и вырезку мне прислал).
Говорила с ним по поводу Теркина, коего он крестный отец (редактор). Он обещал поговорить с зав. издательством… Приходят понемногу письма о новом Теркине. Наверно, около двух десятков набралось… Все просят книжку. Когда получу авторские (да, может, прикупить удастся), пошлю самым симпатичным читателям…
26. VII А.Т. – М.И. П/п 55563 Вока – Москва
…«Вечерка» – случайность, корреспондент ТАСС передает в ТАСС, а оттуда материал идет во все газеты, кроме главных. Еще со мной связался здесь корреспондент «Комсомолки» т. Карельштейн. Он передал две статьи, и обе они напечатаны, как говорится в телеграмме Буркова (редактор «Комсомолки»), в которой он благодарит меня…
Я собираюсь теперь не так много ездить, а больше работать на месте. Думаю, помимо всего, написать здесь что-то из «Теркина». Кажется, это будут те две главы, которые после себя будут требовать лишь заключительной. Условия для работы сейчас не очень хороши, но все же сносны. Если вставать пораньше, то можно и тишины прихватить часок-другой. Я много купаюсь, чувствую себя хорошо, одолел даже кровоточение десен усиленным пожиранием зеленого лука и проч. Боже, если бы ты видела, сколько здесь земляники в иных местах было! Я пошел однажды, и у меня колени были заляпаны ягодой – ступить негде, в 15 минут я набрал банку в 4 кило. Вспоминал о тебе и моих крошках, которым бы это было райским праздником…
Здесь я (опять!) представлен и на днях, должно быть, получу, наконец, кой-никакой орденок…
Милая, умная головка моя, Маша, благодарю тебя за все от чистого сердца. Мне радостно, что ты там живешь не в унынии, а в кипучей деятельности…
27. VII М.И. – А.Т. Москва – п/п 55563 (с оказией)
…Шлю 4 экземпляра Теркина и заодно отчитываюсь в использовании 10 авторских… четыре тебе, два остались в неприкосновенном запасе, в шкафу, три послала на фронт самым неотложным читателям, один дала Бакановой… Баканову… подпишешь по приезде в Москву…
…В Военгизе обещали продать еще экземпляров 10–20… Тогда из этих экземпляров я буду удовлетворять читателей… …Стихи, которые ты прислал («Здесь немцы были») переписала на машинке… «Минское шоссе» Щипачев забрал для «Красноармейца». Будет номер – появятся стихи и в «Огоньке», и в «Красноармейце». Но ты не бойся. Тебе за это не попадет, а с меня взятки гладки – из партии исключить нельзя, а голову откусить из-за одного стихотворения – неуважительная причина. Посылаю тебе и приготовленный в подарок блокнотик, хотя, если ты обзавелся тетрадками, – эффекта он не произведет. Может быть, его карманный формат выручит, используешь все же…
…Ни с гимном, ни с премиями сдвига нет. Все остается по-прежнему. Недавно я видела во сне страницу газеты «Правда» с напечатанным текстом. Знаешь, так крупно напечатано, а сверху отчеркнуто линейкой – группа авторов и какое-то выражение, как это во сне бывает, – его смысл мне был ясен – дескать, текст условный. Я рассказала Мих. Вас. <Исаковскому> сон, он говорит: это хорошо, Мар[ия] Иллар[ионовна], Эль Регистан тоже видел во сне строчку напечатанную…
Письмо Марьенкова прилагаю. У него дела несколько лучше…
27. VII А.Т. – М.И. П/п 55563 – Москва (с оказией)
…Через час едет в Москву один
