требуемые массы войск и боевых средств, она пошла в наступление. Мартовское наступление было остановлено под Амьеном. Наступление под Ипром в апреле, когда мы овладели горой Кеммель, сумело добиться лишь ограниченных тактических целей, а вот предпринятый в конце мая удар за Эну имел неожиданно крупный успех, когда наши войска вновь вышли на Марну. Успех этого наступления и сравнительно незначительная способность противника к сопротивлению, проявившаяся тогда, позволяли надеяться на успех начатого нами в середине июля крупного наступления по обе стороны Реймса. Эта операция, значение которой враг вовремя распознал, не удалась. Выдвинутые за Марну для ее облегчения германские части вскоре, имея перед собой превосходящие силы противника, уже не смогли продвигаться, а дивизии неприятеля, осуществлявшие прикрытие фланга, были вскоре брошены в мощный контрудар юго-западнее и южнее Суассона[370]. В первый день из-за неожиданности противник добился полного успеха, но затем, с помощью подоспевших резервов, германским войскам удалось отразить удар. После понесенных тяжелых потерь, при все меньшем пополнении с Родины, было невозможно удерживать фронт, растянувшийся за весну и начало лета из-за многочисленных выступов более чем на 100 км, против постоянно усиливающегося прибывающими американцами врага, которому удалось компенсировать огромные материальные потери и удержаться. Неотвратимой необходимостью стал отход, сначала с далее всего выдающейся на запад части фронта.
Германские войска совершили серию успешных вылазок из своей огромной крепости. В марте и апреле, как мы узнали к настоящему моменту от противника, им почти удалось добиться желаемой цели, превратив тактические успехи в оперативные. Всякий прорыв при современном вооружении сталкивается с трудностями, а вместе с упомянутыми выше особенностями района операции довершить начатое не удалось. Возможно, сумели бы добиться желаемого результата, если бы оказалось по силам проводить наступления на разных участках одно за другим еще быстрее, так что противник в паузах не получал бы отдыха. Последовавшие во второй половине июля вражеские контратаки не были бы столь тяжелы для немцев, как это было в действительности, если бы добровольно отказались от удержания и без того не подходящих для прочной обороны рубежей, образовавшихся в ходе остановленных весенних наступлений, а сэкономленные таким образом силы следовало бы использовать для более тесного сосредоточения ослабленных частей. Сдавать территорию в маневренной войне и в позиционной суть разные явления, и германские наступления велись как война маневренная. В последней же следует сохранить свободу действий в целом. Если германское Верховное Главнокомандование тогда не решилось отказаться без самой настоятельной необходимости от купленных кровью территорий, то для этого, разумеется, были самые серьезные причины. Они лежат в моральной плоскости.
Позиционная война, в том виде, который она приняла на Восточном театре военных действий, при всем разнообразии ее форм, в целом руководствовалась теми же основаниями. Всегда приходилось удерживать захваченное небольшими силами против превосходящего противника. Позиции частей Центральных держав были лишь временными, возникли в ходе более или менее продолжительных перерывов в наступательных операциях, но с осени 1915 г. уже оборудовались в долговременные. С русской стороны было проявлено большое искусство в создании и укреплении хорошо выбранных позиций, что было результатом полученного в ходе войны с Японией опыта. Если эти позиции не удерживались под атаками Центральных держав, то причина в том, что у последних было превосходство в командовании и в качестве войск, к тому же, в отличие от Запада, не было затруднений в масштабном применении масс артиллерии сверхбольшого калибра.
Оборона в ходе отступления
Если при отступлении возобладало намерение как можно скорее вывести войска из-под воздействия противника, пожертвовав при необходимости арьергардами, то оборона при отступлении исходит из того, что противнику не следует попросту оставлять территорию, а наоборот – заставить его купить кровью каждый шаг вперед. Общая обстановка вынуждает к отступлению, однако отступающий от боя вовсе не отказывается. Такой способ скорее является формой ведения пехотного боя в сомкнутых порядках, вести его не столь сложно. Командиры остаются в сомкнутых рядах солдат. Однако даже если расстрелян боезапас, пехота может, держась в каре, отразить атаки вражеской конницы. С другой стороны, из-за незначительной дистанции огня противники настолько близки друг к другу, что решившему отступить не всегда удается своевременно оторваться. Свидетельством тому действия Силезской армии Блюхера в начале осенней кампании 1813 г.
Имевшая в составе 3 армейских корпусов 100 тысяч человек Силезская армия оттеснила выдвинутый в Нижнюю Силезию французский корпус на линию Лёвенберг – Бунцлау. Там, за Бобером, он был усилен дополнительными силами, двинутыми Наполеоном лично. Блюхер решил 21 августа уклониться от предназначенного ему удара. При более тесном контакте с противником, который имели союзники, было невозможно избежать боя совсем. За день было потеряно 2 тысячи человек. Так как вражеское преследование очень скоро ослабело, Блюхер решил продолжать отступление уже не за Кацбах, как предполагалось, а за Нейссе. 23 августа под Гольдбергом он вновь вступил в бой, пока наступление крупных сил противника на Лигниц не побудило его отступить на плато у Яуэра, тем более, что противник постоянно усиливался под Гольдбергом. Сам по себе бой был для него кровопролитным и стоил Силезской армии 4000 человек. Преследование после удачно проведенного сражения на Кацбахе 26 августа[371] затем вывело армию в район к западу от Гёрлица. Авангард с особенно сильной кавалерией вел наблюдение за вновь собравшейся к востоку от Бауцена армией Макдональда. Поступившие 4 сентября донесения открыли, что противник, видимо, вновь усиливается и собирается наступать. Наполеон действительно планировал нанести еще один удар по Блюхеру, однако теперь последний своевременно от него уклонился, отведя армию за Квису.
В начале декабря 1870 г. генерал Шанзи чрезвычайно умело отвел недавно сформированные части 2-й Луарской армии – 2 армейских корпуса и кавалерийскую дивизию – из района к северо-западу от Орлеана в Маршенуарский лес, где получил подкрепление в виде еще одного нового армейского корпуса. Маршем шли в крупных соединениях напрямик, несмотря на тяжелые погодные и дорожные условия. Только так было возможно быстро развернуться к бою, а из длинных маршевых колонн плохо обученные войска были бы не в состоянии это сделать. Но и батальонные отряды пришлось спасать от скатывания к беспорядку с помощью кавалерии. Отходу на позиции между Божанси на Луаре и Маршенуарским лесом немцы никак не препятствовали, ведь они всеми силами концентрически наступали на Орлеан. Лишь постепенно германская сторона осознала, что левое крыло противника, а ныне 2-я Луарская армия, ушла по правому берегу Луары вниз по течению, в то время как центр и правое крыло противника, теперь ставшие 1-й Луарской армией, отступили к югу от реки. 7 декабря в соприкосновение со 2-й Луарской армией вступила
