– Знаешь, я ведь однажды совершила точно такую же ошибку, – с горечью проговорила она. – Не поверила, что нужна Диме и что он не собирается меня бросать. А при первом же испытании сочла его мерзавцем и потеряла на долгие годы. Но у меня хоть самое крохотное оправдание было: все-таки за тот месяц, что мы встречались, я не успела как следует его узнать. А вы с Димой – самые близкие люди! Одиннадцать лет вместе! Даже я знаю, что он за тебя и в огонь, и в воду пойдет! А ты из-за каких-то там комплексов зачислил отца в предатели?
Кирилл вздрогнул и вскочил на ноги.
– Папка не предатель! – обжег он Лену негодующим взглядом. Она только повела плечами и указала ему обратно на стул.
– Тогда почему ты в нем сомневаешься? – задала резонный вопрос она. Откровенно говоря, тот был риторическим и Лена не ждала ответа. Но Кирилл, опустив голову и взглянув на нее исподлобья, все же сказал:
– Я боюсь.
Чего именно он боится, Лене не надо было объяснять. Перемены всегда страшат, а отношения с Леной, вероятно, действительно выбивались из шеренги обычных Диминых увлечений, потому Кирилл и забил тревогу. Отец был его единственным родным человеком, и потерять его Кириллу казалось равносильным катастрофе.
– Я тоже боялась, – призналась она, и Кирилл наконец неловко взгромоздился на стул. – Бояться всегда проще, чем верить. Только потом бывает очень больно. И невозможно ничего исправить.
Вряд ли Кирилл полностью понимал, о чем она говорит. На самом деле, Лена даже не знала, рассказывал ли Димка сыну о своем недолгом романе с ней, а если рассказывал, то что именно. Но она должна была убедить этого мальчика, что не угрожает его счастью. Не ради себя – ради него. Потому что от его огорчений тоже становилось горько и хотелось укрыть его собственной нежностью от всех переживаний и забот.
Если бы он только позволил ей это…
– Что папка такого натворил, чтобы вы потом так сильно его ненавидели? – неожиданно с самым живым интересом спросил Кирилл, наконец отцепившись от своего шарфа. – И почему теперь простили?
Лена испытующе посмотрела на него.
– А Дима не говорил?
Кирилл мотнул головой. Лена вздохнула, сожалея, что может опять его оттолкнуть. Но решения не изменила.
– Тогда предлагаю не обсуждать твоего папу за его спиной, – твердо объявила она. – Могу лишь сказать, что все эти двенадцать лет я ошибалась на его счет. И очень рада, что правда наконец открылась и что мы с Димой все-таки поняли друг друга.
К щекам против воли прилила кровь, когда Лена припомнила, что именно скрывалось за этим «пониманием». По счастью, Кирилл в это время смотрел на свои ладони и не заметил ее смятения.
– А знаете, мне нравится, как вы говорите о папке и как защищаете его передо мной, – внезапно поднял голову он и улыбнулся совершенно отцовской улыбкой. – Раньше бабуля всегда так делала, а после того, как она умерла, папка каким-то беспризорным остался. Его только и ругают все, и даже я, а вы – вон с каким к нему уважением…
Лена повела плечами, не зная, что на это сказать.
– Может, потому, что Дима заслуживает этого уважения? – без всякого вызова сказала она. – Я, пожалуй, могу представить мальчишеские мечты об отце-супергерое или хотя бы секретном агенте. Но не у всех они даже владельцы автосервиса, как у меня, а начинать с нуля, без поддержки, имея на руках мать и малолетнего сына, невероятно сложно. Все, что у вас сейчас есть, создано Димиными руками. Вот только он такой же максималист, как и ты, оттого и окрестил себя неудачником. А разве твой отец неудачник, Кир? Сам-то ты как считаешь?
Ни он, ни она не заметили произнесенного Леной уменьшительного имени: другое было куда важнее.
– Вы же, кажется, предлагали не обсуждать папку за его спиной, – напомнил он, но вся его фигура вместе с заострившимся любопытным носом выражала сейчас желание продолжить этот разговор. И Лена его продолжила.
– Мы не будем обсуждать, – сказала она. – Мы будем хвалить. Предлагаю игру: станем по очереди называть хорошие Димины качества. Кто первый запнется, тот и проиграл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кирилл вдохновленно подался вперед: ему эта идея явно пришлась по душе.
– На желание? – провокационно предложил он, но Лена согласилась.
– На желание.
Кирилл снова широко улыбнулся.
– Раз вы это придумали, вы и начинайте, – по-джентльменски предложил он. – Так сказать, бонусом.
Лена тоже не скрыла довольной улыбки. Кажется, у них с Димкиным сыном нашлось еще что-то общее.
– Ответственный, – решила она оставить более явные определения Кириллу. Тот немедля этим воспользовался:
– Смелый!
– Щедрый, – не растерялась Лена.
– Сильный! – покрыл Кирилл.
– Красивый, – провокационно заявила Лена и ожидаемо увидела, как он закатил глаза.
– Веселый! – куда более важное качество озвучил он, и Лена решила использовать козыри.
– Умный, – ох и икалось сейчас Димке, наверное.
В глазах Кирилла промелькнуло удивление, и он замешкался на секунду, словно бы собирался возразить, но следом только выдохнул:
– Честный!
– Заботливый, – припомнила Лена, однако продолжение игры пришлось отложить, потому что раздался звонок и надо было идти открывать двери.
На пороге стояли две дамы в форме. Старшая – поплотнее и пониже – первым делом смерила Лену взглядом с головы до ног и без спросу зашла в квартиру.
– Здесь проживает Корнилов Дмитрий Юрьевич? – только после этого поинтересовалась она. Лена кивнула и немного потеснилась: от одного тяжелого взгляда дамы она мигом начала заводиться.
– Дмитрий Юрьевич скоро подъедет, а пока попросил меня побыть с Кириллом, – тем не менее предельно любезно сообщила она. Однако в ответ получила бестактное:
– Вы, полагаю, соседка?
Лена набрала в грудь воздуха, чтобы представиться, но Кирилл, до сих пор скрывающийся где-то в недрах крохотной квартирки, ее опередил:
– Елена Владимировна – папина невеста! – заявил он, и вряд ли можно было сказать с точностью, кого сильнее изумила эта фраза: Жанну-свет-ее-Федоровну или саму Лену. В себя пришла быстрее, во всяком случае, первая.
– Вот как, – скептически усмехнулась она и снова осмотрела Лену. И вроде бы ее как представительницу органов опеки можно было понять, но Лена, кажется, слишком давно отвыкла от столь унизительного изучения, а потому немедля выставила защитный блок.
– Вас как будто это удивляет, – холодно произнесла она. – А между тем службу опеки должен радовать тот факт, что у ребенка скоро появится мать.
Кирилл позади нее одобрительно хмыкнул. Жанна Федоровна пождала губы. Своим массивным телом она полностью перегораживала узехонький коридорчик и тем самым не позволяла своей помощнице войти и закрыть дверь.
Лена не делала и шага, чтобы как-то облегчить их положение.
– Вы еще будете указывать! – фыркнула Жанна Федоровна и попыталась силой проникнуть в квартиру, но Лена и не подумала отодвинуться. Вместо этого с интересом посмотрела на нее, ожидая продолжения. – Дайте пройти! – скомандовала Жанна Федоровна. – Если ваш жених не предупредил вас, что мы должны осмотреть жилище и побеседовать с ребенком, то я официально ставлю вас об этом в известность!
– Предупредил, спасибо, – кивнула Лена и сделала шаг назад. От бессильной злобы оппонентки ей стало смешно. – Снимайте, пожалуйста, обувь и мойте руки: у меня накрыт стол, уверена, за работой вы очень устали и проголодались.
Сзади Жанны Федоровны икнули, а она сама остановилась на половине шага и втянула носом воздух, очевидно проверяя, не врет ли Лена. Но Лена не врала: ароматом ее запеченной курицы пропахла, наверное, не только Димкина квартирка, но и весь подъезд до пятого этажа.
Однако, как Кирилл и предупреждал, на Жанну Федоровну это не произвело никакого впечатления.
– Мы здесь не за этим! – заявила она. – А вы будьте добры предъявить собственные документы, чтобы я могла убедиться, что вы именно та, за кого себя выдаете, и на вас не объявлен розыск.
