неузнаваемости.
Выхватываю из-за спины «браунинг» и наставляю его на Ариадну.
– Остановись!
– Попытка номер два. Уже неинтересно.
– Я выстрелю.
– Да нет же.
Я нажимаю на курок, и пуля проносится рядом с волосами девушки. Ари замирает, удивленно подняв брови. Я чувствую, как по моему лицу стекает пот, слышу, как сердце барабанит по ребрам.
– Неожиданно, – заявляет Ариадна, по-птичьи наклонив голову, – но ты промахнулся.
– Я верну тебя домой. Я пообещал тебе!
– Чего ты так кричишь? Праведный Мэтт всегда умел держать себя в руках.
Я не понимаю, что в руках у меня пистолет. Не понимаю, что я могу нажать на курок и убить ее, убить Ари. Мою Ари. Это невыносимо. Это жжет.
– Пожалуйста, – вдруг шепчу я не своим голосом, – прошу тебя, остановись! Дай нам уйти, Ари. Дай нам уйти отсюда!
– Нет.
Я опускаю плечи, будто на них взвалили груду камней. Встряхиваю головой, пытаясь привести себя в чувство. Не получается. Я не равнодушный, не смелый, не сильный.
– Тогда я должен сделать это.
– Должен, но не сделаешь… – Ариадна останавливается напротив меня и, будто в этом нет ничего опасного, упирается грудью в дуло пистолета. – Мне всегда казалось, что ты способен на отчаянные поступки. Но ты слабак, как и все люди. Прости, Мэтт, но сегодня я сломаю тебе жизнь.
Что? О чем она?
Внезапно происходит нечто странное: мои руки начинают двигаться в сторону, мне не подчиняясь. Они двигаются в сторону Эбигейл вместе со сжатым в пальцах заряженным пистолетом. Я ошеломленно распахиваю глаза.
– Нет, нет, что ты делаешь? Нет, Ари, нет!
Но Ари молча наблюдает, как я поворачиваюсь к Эби всем телом. В голове вскипает кровь, руки трясутся, но я ничего не могу сделать. Я не контролирую свои действия!
О боже! Распахнутые от ужаса глаза покрываются пеленой, я судорожно соображаю, как мне быть, что делать, у кого просить помощи, и понимаю, что помощь не придет. Мне никто не поможет, кроме меня самого, поэтому я обязан бороться. Я не поддамся, нет!
– Черт возьми! – рычу сквозь я стиснутые зубы, чувствую, как пот струями катится по подбородку, и испускаю стон. В голову приходит безумная идея, и я начинаю с неистовым рвением стрелять в воздух, надеясь, что, когда я наставлю дуло пистолета на Эбигейл, в магазине не останется патронов. Выстрелы разрывают тишину, пугают птиц, а я продолжаю опустошать обойму и едва не нажимаю на курок, когда перед глазами оказывается лицо плачущей Эбигейл.
– Беги, – еле слышно прошу я. Руки трясутся, сжимая пистолет. – Беги, пожалуйста!
Но она не может, Эби не в состоянии сорваться с места так же, как и я не в состоянии опустить оружие.
– Не делай этого с ним! – в отчаянии кричит Хэйдан. – Не поступай так с Мэттом, я прошу тебя, Ари, пожалуйста, не надо!
Ариадна лишь бросает в его сторону скучающий взгляд, и он отлетает на несколько метров.
– Я не сдамся, – бормочу я, – я не сдамся, не сдамся.
Ариадна подходит ко мне и треплет волосы. В ее глазах больше нет жизни, нет света. Они наполняются черной пеленой, будто краской. Что это за сила, что за демон сидит в ней? Я больше не вижу знакомых глаз, вижу лишь тьму.
Меня колотит и трясет. Я пытаюсь сказать хотя бы слово, чтобы образумить Ари и привести в чувство, но все тщетно, тщетно… Она касается теплыми губами моей щеки так чувственно и проникновенно, что огненная лавина проносится по моему телу.
– Стреляй! – шепчет она.
И я нажимаю на курок. Звучит оглушительный выстрел, самый громкий звук в моей жизни, и я пячусь.
Что я сделал? Не понимаю. Что я сделал? Ничего не вижу, не слышу.
Ариадна уходит, оставив горячий след пальцами на моей спине, а я внезапно вижу Эбигейл на земле – с дыркой в голове. Рядом алая лужа крови.
Хэрри вскакивает с земли, Джейсон тоже. Наши враги уходят, а я замер на месте, пребывая в трансе и видя происходящее как в замедленной съемке на повторе. Снова и снова. Снова и снова. Выстрел, падение. Выстрел, падение. Я просто стою и наблюдаю за тем, как мой брат качает в руках мертвое тело одиннадцатилетней девочки, и молчу.
Я убил ее. Убил Эбигейл Роттер. Сказал, что спасу. И убил.
– Мэтт… – Джейсон оборачивается, а я пячусь, закинув руки за голову. В груди растет нечто колючее, горячее, неистовое, оно пульсирует, орет, вопит, оно заставляет все во мне гореть от адской боли. Оно не дает дышать, я задыхаюсь. Хватаюсь рукой за горло, чувствую, как под пальцами сводит мышцы, меня шатает.
– Мэттью, постой!
Я срываюсь с места, словно обезумевший, я не соображаю и ничего не вижу. Несусь через лес, сквозь время и пространство, и единственное, что слышу, – выстрел, после которого я стал убийцей, а Эби – мертвецом. Я бегу изо всех сил, не испустив звука, не проронив ни слова.
Я не понимаю, сколько проходит времени и куда бегу. Лишь достав из кармана ключи, распахнув входную дверь, я осознаю, что пришел домой. В свой дом. Я взлетаю по лестнице, бегу в свою комнату. Замираю, вцепившись в волосы, и сгибаюсь пополам.
Я не мог этого сделать. Нет! Это очередная иллюзия Меган фон Страттен. Это обман. Я уверен. Я знаю, знаю, знаю…
– Нет! – ору я, запустив пистолет в стену. Звучит грохот, по комнате проносится эхо. Не верю, не могу поверить, это невозможно, так не должно было случиться. – Нет-нет! Нет!
Упираюсь лбом в стену и стучу по ней кулаком. Пальцы сводит, я все бью, и бью, и бью, и ору что есть мочи – до срывающегося голоса, до рези в глотке! Эбигейл.
– Я не хотел, – кричу я не своим голосом, зажмурившись, – не хотел!
– Я же велел тебе не возвращаться, пока ты… – Это отец. Он появляется в спальне неожиданно, и я испуганно поднимаю голову. Папа замолкает, смотрит на мое лицо, на мои руки и спрашивает: – Что с тобой? Что ты делаешь?
– Ничего.
Я смахиваю слезы. Лишь потом понимаю, что оставляю кровавые разводы на лице. Глаза отца округляются, он идет ко мне медленным шагом, будто я свирепое животное, готовое в любой момент напасть на него и вспороть ему глотку. Но я не сорвусь. Я держу все под контролем. У меня всегда все под контролем. Всегда. Всегда!
Импульсивно отворачиваюсь и стискиваю виски в ладонях до такой степени, что моя голова вот-вот взорвется, словно воздушный шар, или расколется, словно грецкий орех.
– Я не помог ей,
