Но если Бернс лгал нам, и никаких алмазных колец под горой нет, что же тогда ему было нужно? Просто выпихнуть нас в путь, помахав перед носами большой сочной морковкой? Или…
Неожиданно я понял, что про мистера Бернса мне известно не так уж и много, как хотелось бы. А ведь он явно играл далеко не последнюю роль в этой истории. К примеру, только с его слов я знал, что злосчастного стрелка нанял Нарви. А ведь двадцать пять долларов, да еще фальшивых — не такая уж большая сумма.
— Совершенно необязательно, — резко возразила китаянка. — Всем известно, что гномы как раз любят «придерживать» новые технологии.
— И старые тоже, — неожиданно добавила Францеска. — Я вспомнила одну древнюю легенду… один из Великих мечей подгорного племени был выточен из алмазной друзы, выращенной для гномов пленным эльфийским волшебником.
— Да-да-да, мне тоже как-то пришлось заучивать этот занудный эпос, — скривилась дарко. — Я так и не поняла, почему Великие мечи, если они впрямь были такими уж сильно-могучими, вырвавшись на свободу, не разнесли в пыль весь наш мир и парочку соседних за компанию. Ну да Один с ними. Сейчас меня куда больше интересует — что на самом деле лежит под горой… как там дракон её назвал? Крак Вир?
— Карак Вир, — поправила Марти. — Странное название.
— Дурацкое название, — мрачно заявила Сальватано. — Обычно все гномские именования хоть что-то да значат. Серебряная жила… Зеркальное озеро… Облачная вершина. А это, как ни крути, бессмыслица получается.
— С точки зрения известной нам Старой речи — да, — сказала Францеска. — Но если снова обратиться к легендам… есть среди них и такие, что утверждают: когда-то у гномов был не один язык.
— Я эту часть истории вообще толком не понял, — признался я. — Разве гномы до Колумба жили в… Америке?
Последнее слово я договорил почти шепотом, очень ясно ощутив, что вопрос был из разряда: а трава действительно зеленая или это её только вчера покрасили вместо забора?
— Эту землю только вы назвали Новым Светом, — сказала дарко, разом воскресив у меня в памяти похожие слова вождя троллей, — но её не-людское прошлое ничуть не короче Старого. Даже старшие расы реально знают о прошлых Эпохах не так уж много, как хотят изобразить, а нам доступны лишь крохи с чужих столов.
— То есть… дракон сказал правду?
— Неизвестно. Врать эти твари любят и умеют ничуть не хуже моих темных сородичей. Вопрос в том, насколько был пьян этот конкретный дракон…
— Он сумел взлететь, — задумчиво произнесла Марти.
— Ы-ы, с третьей попытки. И при этом едва не врезался в скалу, отвернул в самый распоследний миг. Верно, белогривка? Хотя ты, кажись, тогда спала кое-на-ком, ы-ы-ы…
— Сейчас, — усмехнулась Линда, — она опять скажет, что все это глупость.
— Угадала.
Я вдруг сообразил, что если наша мисс Парадоксальность так ловко управлялась с задачей «взбеси человека», то для темноэльфийской полукровки это будет примерно, как для быка — большой красный транспарант поперек улицы. Избыточное спокойствие никогда не числились среди достоинств дарко — зато вспыльчивость надежно прописалась в их недостатках.
Как, впрочем, и непредсказуемость.
— Внимательно. Слушаю. — Сейчас голосу Сальватано мог бы позавидовать ледяной элементаль.
— Дракон сказал, что гора совсем рядом. Надо дойти до неё — и все станет ясно.
— Поймать мышь и насыпать ей соли на хвост. Мы ведь даже не знаем толком, где именно эта гора!
— Не надо ей это говорить, — едва слышно пробормотал я. — Уже раз пробовали… кончилось плохо…
…драконом. Хотя Миглак и здорово помог нам — теперь вместо всего компаса нам предстояло иметь дело лишь с юго-западом — но рисковать еще раз… лично я слабо верил, что следующая «подсказка» ограничится в своих последствиях только лишь похмельем.
— Гномов было много. Должны остаться следы.
Глава 16
— Всякие я видывал следы, — прервавшись, гобл забулькал фляжкой, вытер пот со лба и продолжил: — Но такого не упомню. Самый заметный след из всех следов, клянусь задницей Сидящего!
— Подожди радоваться прежде времени, — хмуро бросила Сальватано. — Мы еще не знаем, то ли это, что нужно нам.
— Ы-ы, а что это, по-твоему, за хрень? Маяк?
— Что угодно.
— Да лана. Эта штука блестит, как металл, и видна за пару миль. Или маяк, или след, одно из двух.
Лично я испытывал двойственные чувства. Сердце со всей, как обычно говорят в подобных случаях, пылкостью желало, чтобы сверкающая точка у подножия горы действительно была следом, нет, Следом! Рассудок же ехидно подсказывал, что в Запретных Землях идея про маяк выглядит достаточно бредово, чтобы оказаться единственно верной.
Впрочем, долго это раздвоение не продлилось. Уже через полчаса, когда мы спустились на седловину, даже Линда сдалась и признала: ворота из серебристого металла, это да, действительно, похоже именно на след.
— Ей-ей, всамделишние ворота, чтоб мне башкой об них! — подтвердил гоблин. — Блестят, как у кота… ну, всем видно, короче. Знал я, что коротышки народ запасливый, но чтобы тащить на себе эдакую хрень…
— Они её и не тащили.
— Хошь сказать, они тут с незапамятных времен сияют?! Не, канешна, по этим горам лазить идиетов, в смысле желающих, мало, но уж мимо такого народец бы не прошел.
— «Переселенцы» этих ворот не тащили! — сказала Лисса. — Это я знаю точно. Скорее всего, ворота были здесь, просто скрытые магией… или банальным обвалом. Гномы просто заново нашли этот реликт, потратив на его поиски те самые две недели.
— Ы-ы, ну мож и так…
— Эти ворота — осколок прошлой, возможно, и более далекой Эпохи, — уточнила Францеска, когда мы приблизились еще на полмили. — Издалека я могла ошибиться, но сейчас уже твердо уверена: они сделаны из мифрила. Его блеск нельзя спутать с иным, даже увидев всего раз в жизни.
Если, конечно, вы унаследовали хотя бы часть эльфийской остроты глаз, мысленно добавил я. Для человека же это пока был просто блеск — зеркала, хорошо полированного металла, хрустальной глыбы и еще тысячи вещей.
— Может, все-таки окованы мифрилом? — недоверчиво сказал Толстяк. — Если это цельная отливка… ы-ы-ы, это ж страшно подумать, скоко деньжищ. Слыхал, он идет по весу алмазов!
— Я не гном, и уж точно не создательница этих ворот. И говорю лишь то, что вижу своими глазами.
— А ведь они, должно быть, здоровые. — Гоблин привстал на стременах, всматриваясь в сверкание. — Если мы сможем их выломать… и дотащить… и продать… на эту выручку весь Союз Племен сможет пить и жрать лет пять, не меньше.
У Толстяка, судя по всему, начинался острый приступ золотой, точнее, мифрильной лихорадки — редкого, но при этом, как я подозревал, крайне заразного заболевания. Меня тоже зацепило — пока слегка, но внезапная сухость во рту и желание подхлестнуть коня, чтобы добраться первым, коснуться, провести рукой… и во всеуслышание объявить находку своей и только своей нераздельной собственностью…
…и тут же получить свою долю в виде свинца от обиженных подобным дележом подельников, оборвал я полет мечтаний. К тому же, во фразе гоблина было на целых три «если» больше, чем надо.
— Можно подумать, с ними кто-то поделится…
— Нет, конечно! — обиделся Толстяк. — Я просто эта… ну как еще представить большую груду деньжищ?
— Лучше сразу забудь про них, — сухо посоветовала Сальватано.
— Ы? Почему это вдруг? — забеспокоился гобл. — Ты чего, уже тыкала в них пальцем и он прошел насквозь?
— Я кое-что знаю про гномские методы, — судя по тону, дарко только что нашла себе новый повод для пессимизма. — Это не цельная отливка, но… объяснять долго, поэтому скажу одно — мифрила там немного, но содрать его не сможет и весь твой обожаемый Союз Племен.
— Слушай, ну накрайняк, можно попытаться утащить ворота целиком! У нас много лошадей, а волоком…
— Зеленый, ты давно не чистил уши?! Ты не сможешь отодрать мифрил от этих ворот! Не сможешь выломать их, даже притащив сюда целый вагон динамита! В лучшем случае ты сумеешь вырвать их вместе со скалой, ярдов на пятьдесят во все стороны!
— Че, серьезно?!
— А ты как думал? — оскалилась дарко. — По-твоему, люди оставили в покое Великие Врата исключительно из почтения к истории подгорных коротышек?
— Одни, я слышал, они все же расковыряли, — проворчал гоблин.
— Да, одну крохотную боковую калитку из башни Телл Фир. При этом развалили саму башню, а заодно и экономику королевства — на гонорары ломавших её магов потратили втрое больше, чем выручили в итоге за добытый металл.
— Ы-ы, — печально вздохнул Толстяк. — Вот всегда так. Только раскроешь хлебало пошире, как тебя по нему «хрясь» с размаху, да еще и по скальпу добавить не забудут.
— Чем стонать об этих воротах, лучше подумай, как нам попасть за них.
