Вспоминая события последних трех дней, с учетом того, что идея поехать в Сент-Крукс принадлежала ей самой, миссис Леконт пришла к выводу, что хозяин и вправду разочаровался в сомнительных новых знакомых. Она еще раз перебрала в памяти события последних дней и не нашла никаких противоречий, ничего подозрительного. Слова Ванстоуна о характере мистера Байгрейва соответствовали ее мнению. Негодование ее хозяина было вполне обоснованным, и даже разочарование в девушке выглядело убедительным и естественным. Отъезд Ноэля Ванстоуна из Олдборо лишал Байгрейва и его племянницу доступа к добыче.
Однако миссис Леконт никогда не доверяла случаю и фортуне. Настроение ее хозяина было переменчивым, это она знала твердо. В любой момент он может вновь заинтересоваться этой девицей. Швейцарка хотела обезопасить себя на будущее, так что намеченный прежде план решила не отменять. Несмотря на то что ей всегда было особенно хорошо в Сент-Круксе, в доме адмирала, она намеревалась задержаться в Олдборо, пока не доберется до гардероба мисс Байгрейв.
Она упаковала коллекцию достопримечательностей мистера Ванстоуна, рассчиталась с местными торговцами, проследила, чтобы вся мебель в доме была накрыта чехлами. Вечером, под покровом темноты, она прошла в сад Норт-Шинглз и присмотрелась к дому соседей. Она заметила свет в гостиной, а также в комнатах наверху. После короткого колебания она подкралась к двери и осторожно попробовала открыть ее. Как и ожидалось, дверь была заперта. Тогда она прошла к задней стороне дома и проверила другую дверь. «Запирайтесь сколько угодно, мистер Байгрейв, – подумала она, возвращаясь от дома соседей, – но вы не сможете держать на замке карман служанки. А золотой ключик отпирает самые суровые замки». С этой мыслью она ушла спать. Напряжение последних дней и бессонная ночь дали себя знать: она буквально отключилась, едва коснувшись постели.
На следующее утро она встала в семь утра. Полчаса спустя она заметила, как пунктуальный мистер Байгрейв вышел из Норт-Шинглз с полотенцем под мышкой и направился к лодке, ожидавшей его на берегу. Утреннее купание было одной из немногих личных радостей капитана. Он выходил на веслах дальше от берега, а затем плавал в чистой воде. Миссис Леконт сверилась с часами и прикинула, что у нее есть не меньше часа до его возвращения.
В это время никто из других обитателей не покидал дом: служанка занималась работой на кухне, миссис Байгрейв, вероятно, оставалась в постели, а молодая мисс Байгрейв, если и вставала рано, то не выходила одна. Таким образом, присутствие девушки в доме было единственным препятствием на пути к ее гардеробу.
Примерно четверть часа после того, как капитан отправился на пляж, миссис Леконт сидела у окна, яростно обдумывая возможные действия и не сводя глаз с Норт-Шинглз. Она писала извинения хозяину за вынужденную задержку в Олдборо, когда дверь соседнего дома внезапно открылась и Магдален вышла в сад. Ошибки быть не могло: девушка быстро прошла к воротам, опустила вуаль, чтобы защитить лицо от яркого солнца, и быстро направилась в сторону набережной, на север, словно спешила по неотложному делу.
Миссис Леконт на мгновение заколебалась, не веря собственной удаче. Неужели она напрасно столь скептически относится к роли случая? Она торопливо схватила шляпку и мантилью и рискнула отправиться в Норт-Шинглз. Мистер Байгрейв в море, мисс Байгрейв на прогулке, остаются только миссис Байгрейв и служанка дома, но с ними можно без труда справиться… нет, таким шансом грех не воспользоваться!
На этот раз двери не были заперты. Миссис Леконт бесшумно прикрыла их, мягко скользнув в прихожую, мгновение помедлила, прислушиваясь к звукам, которые производила хлопотавшая на кухне служанка, и пошла вверх по лестнице, уповая, что сразу найдет комнату мисс Байгрейв.
Сперва она попробовала открыть первую дверь справа на втором этаже, но тут капризная удача отвернулась от нее – замок заперт! Дверь напротив, по левую руку, оказалась умывальной – на столике стояли кувшин для воды, бритвенный прибор. Она продолжила осмотр по правой стороне: там маленький коридорчик вел к третьей двери. Швейцарка открыла ее и лицом к лицу столкнулась с великаншей!
– Тысяча извинений! – пробормотала миссис Леконт, выигрывая время.
– Благослови и спаси нас Господь! – изумленно и беспомощно уставилась на нее миссис Редж.
В одно мгновение миссис Леконт оценила свою жертву. Она отметила и заготовки для «восточного кашемирового платья», и выражение лица, и то, как хозяйка дома тщетно пыталась подцепить ногой свалившуюся туфлю, а также второй стул у рабочего стола и еще одну дверь…
– Простите мое вторжение, позвольте мне объясниться, – вкрадчиво начала она.
Мягкая интонация вызвала на лице великанши доверчивую улыбку, а в красивых коровьих глазах ее вспыхнула радость. Она с интересом выслушала беззастенчивую ложь незваной гостьи: якобы управляющая соседского дома, Коттеджа с видом на море, столько раз слышала от мистера Байгрейва о болезни бедной миссис Байгрейв и постоянно упрекала себя за то, что никак не найдет времени предложить свои услуги, зато теперь, когда хозяин уехал, а миссис Байгрейв, несомненно, слышала, что мистер Ноэль Ванстоун – добрый друг ее мужа, так вот теперь она должна уехать вслед за ним в город, расположенный вдали от Олдбо-ро, а потому она сочла своим долгом нанести визит с извинениями за свою непростительную медлительность, однако внизу никого не нашла, а потому осмелилась пройти дальше и поискать хозяев, как ни стыдно признаться в такой нескромности, но ведь добрейшая миссис Байгрейв простит ее, не так ли?
Миссис Леконт могла и не тратить столько красноречия. Как только миссис Редж распознала в незнакомке соседку, все ее внимание сосредоточилось на великолепных манерах гостьи и ее прекрасном костюме. «Какая благородная леди! – думала бедная миссис Редж. – И как она изысканно одета!»
– Я вижу, я оторвала вас от работы, – сказала тем временем миссис Леконт, искусно использовав «восточное кашемировое платье» для установления дружеского контакта. – Ваше занятие требует полного внимания и огромного усердия. Боже мой, вам приходится распарывать платье, которое уже почти готово! Ох, миссис Байгрейв, мне и самой доводилось решать подобную проблему. Некоторые платья так сложно скроены! Просто беда!
Миссис Редж была чрезвычайно обрадована таким мнением. Она рассмеялась и захлопала в ладони.
– Именно так! Вы удивительно точно сказали. Я знаю, что у меня ужасно широкая спина, но это ведь не главная причина. Почему я столько времени тружусь над этим платьем, и ничего не получается? Оно повисает на мне, как мешок. Взгляните, мэм, на эту юбку. Она вся какая-то неправильная. Она натягивается спереди и морщит сзади, и пятки открыты – вот уж это мне совсем не нужно!
– Могу я попросить вас об одолжении? – доверительно произнесла миссис Леконт. – Могу я попробовать, миссис Байгрейв, применить свой опыт? Полагаю, мэм, наша главная проблема – ваши бедра. Вы простите меня, если я скажу, что они не идеальны?
– Не говорите так! – жалобно простонала миссис Редж. – Будьте милосердны! Я знаю, что они очень большие, но я кроила эту часть по модели, как у Магдален.
Великаншу так увлекла тема платья, что она уже забыла обо всем на свете, и, глазом не моргнув, произнесла имя Магдален. Миссис Леконт сразу навострила уши и мысленно поздравила себя. Вслух она сказала:
– Вы говорите, что платье кроили по модели одного из платьев вашей племянницы?
– Да, именно так.
– В таком случае, была допущена какая-то серьезная ошибка при копировании ее платья, – строго заметила швейцарка. – Вы можете показать мне образец?
– Благослови вас Бог! – воскликнула миссис Редж. – Пройдемте сюда, мэм, захватите с собой платье, пожалуйста. Оно соскальзывает на пол, если оставить его на столе. Лучше положить его здесь, на кровати.
Она распахнула дверь и провела гостью в комнату Магдален. Миссис Леконт последовала за ней, украдкой взглянув на часы. Никогда еще время не летело для нее с такой скоростью. Минут через двадцать вернется с купания мистер Байгрейв!
А тем временем миссис Редж открыла шкаф и приветливо указала ей на платья Магдален.
– Вот тут ее платья, такие изящные, а рядом мои – все ужасно большие.
Миссис Леконт пустилась в рассуждения об искусстве кройки и шитья, чтобы озадачить обладательницу «восточного кашемирового платья», но та вдруг взмахнула рукой и прервала ее:
– Нет! Довольно! Вы так много говорите, что у меня в голове начинает гудеть. Будьте милосердны, вы что-то сказали про узор – я не слишком крупная, чтобы носить одежду с узорами? Я с детства стала так необычно расти, всегда была больше других. Мне бы стать раза в два поменьше, половина меня совсем лишняя.
– Дорогая моя, вы не правы! Вы слишком суровы к себе. У вас фигура Минервы! Такое величие в женском облике, величие и простота. Вам нужны классические одеяния. Мелкое плиссе – для Венеры, объемные костюмы – для Юноны, крупные складки – для Минервы. Давайте посмотрим на другие платья вашей племянницы и выберем подходящую для вас модель, – и швейцарка буквально нырнула в шкаф.
